– Грузите эту тварь на борт, прутья выпрямите, а дыру чем-нибудь прикройте! И впредь позаботьтесь всегда держать под рукой мешок той травяной смеси, что дал нам шаман, и подсыпать в корм зверюге вовремя! В море мы себе этаких штук позволить не сможем!

Остальные орки бросились выполнять приказ. Капитан окинул взглядом силуэты других кораблей. Такая же клетка стояла сейчас в трюме каждого из них. Гаррош, новый вождь Орды, приказал завершить это предприятие любой ценой. Брилна и прочих, отправившихся с ним, цена ничуть не смущала: за Гарроша, легендарного главнокомандующего армии в ущелье Песни Войны, любой готов был отдать жизнь. О поразительных подвигах Гарроша в Орде рассказывали снова и снова. Вдобавок, он был сыном покойного Грома Адского Крика и личным советником Тралла, орочьего правителя, освободившего свой народ из неволи.

Да. Неважно, сколько жизней пришлось отдать за все это и сколько еще, по всей вероятности, будет отдано, прежде чем флот достигнет места назначения – на взгляд Брилна и остальных, дело того стоило. Орда наконец-то в двух шагах от уготованного ей будущего. У нее есть жизненная сила, азарт и удаль, достойные обновленного Азерота. Те, кто так долго удерживал власть над миром, погрязли в упадке, слишком ослабли и смягчились. Теперь Орда – а особенно орки – наконец-то заявит о своих правах на плодородные, богатые земли, где сможет не просто выживать, но и процветать, чего она уже давно заслуживает.

Недавний Катаклизм (так внушал Гаррош подданным) был для Орды великим знаком, гласившим: ее час настал. Мир раскололся на части, и уцелеть – означает суметь приспособиться к его преобразившимся до неузнаваемости землям.

Матросы наконец-то втащили на борт последнюю клетку, и Брилн лично проследил за тес, как закрывали трюм. Сонного порошка, как и прочих средств, что позволят держать тварей в узде, в запасе имелось довольно, однако старый орк с нетерпением ждал конца плавания.

На палубе ему отсалютовал старший помощник.

– Все в порядке, капитан! Готовы отчалить по первому твоему слову!

– Тогда пошли, – проворчал Брилн. – Чем скорей мы доставим этот груз Гаррошу, тем скорей он из наших забот превратится в заботы Альянса…

Старший помощник согласно крякнул, отвернулся, заорал, повторяя приказ Брилна, и вскоре корабль отошел от причала.

Ветры закружили над морем в безумной пляске. Издали донеслись раскаты грома. Надвигался шторм. Да, только шторма флоту и не хватало, однако капитан ни минуты не сомневался: в сравнении с тем, что вскоре ждет врагов Орды, любой шторм – сущие пустяки. Устремив взгляд в темные, буйные воды, Брилн представлял себе, что натворит его груз, как только попадет в руки Гарроша.

На миг ему едва ли не сделалось жаль защитников Ясеневого леса – этих злосчастных ночных эльфов, однако…

Однако они – всего-навсего ночные эльфы.

Тиранда Шелест Ветра знала: мир больше не исправить. Великий черный дракон Смертокрыл навсегда изменил лик всего Азерота, пожалуй, еще более ужасающим образом, чем Великий Раскол, когда единственный континент в мире был зверски разорван на части. Пережив это поражающее воображение событие около десяти тысяч лет назад, верховная жрица не могла и подумать, что ей вновь предстоит пережить столь же тяжкое бедствие.

В глазах тех немногих, кто незнаком с ее расой, ночная эльфийка с полуночно-синими волосами, ниспадающими ниже плеч, выглядела бы лет разве что на двадцать – какие там десять тысяч! Однако ее мерцающие серебром глаза были исполнены мудрости, приходящей с долгим жизненным опытом. Вокруг этих прекрасных глаз виднелись несколько тонких морщинок, но то был, скорее, результат многих тревог, пережитых за последние десять тысячелетий, чем старости.

Тиранда шла по пышным Храмовым Садам – центру Дарнаса (пусть географически они и лежали ближе к западу), состоявшему из нескольких островков различной величины, покрытых изысканнейшей растительностью. Верховную жрицу провожал луч света полной луны, словно бы одарявшей Тиранду особым благоволением. Однако ни саму верховную жрицу, ни тех, кто случится рядом, это ничуть не тревожило. В конце концов, все, кому была знакома ее импозантная фигура, к подобному зрелищу давно привыкли.

Сегодня она вышла наружу в надежде, что прогулка поможет в раздумьях, поможет прийти к какому-нибудь умозаключению касательно накопившихся важных вопросов. Как верховная жрица, Тиранда обычно обращалась за наставлениями и душевным покоем к богине Элуне, иначе называемой Матерью Луной, удаляясь для тихой медитации в храм на юге. Однако даже покой постоянно озаряемого луной святилища Сестринства (некоторые называли его сердцем самой Элуны) сегодня не помогал. Оттого-то она и надеялась, что идиллическая тишь садов сделает то, что оказалось не под силу храму.

Однако, хотя сады в некоторых отношениях и воплощали собой дух Матери Луны даже лучше, чем храм, в эту ночь обрести покой не помогли и они. Тиранду снедали непреходящие тревоги: как-то пройдет грядущий совет? Время назначенной встречи стремительно приближалось, а Тиранда вместе с верховным друидом Малфурионом Яростью Бури, своим соправителем и супругом, уже сомневалась, выйдет ли из нее хоть какой-нибудь толк.

Теперь Альянсу противостояла возрожденная к жизни Орда, возглавляемая не раздираемым внутренними противоречиями Траллом (тот ради блага обеих сторон вполне мог бы поддерживать мир), но новым, куда более амбициозным вождем. Нынешний вождь ее, Гаррош, зарится на заповедные угодья Ясеневого леса, но вряд ли на сем остановится, если их защитники падут под натиском его воинства.

Малфурион, как верховный друид, был куда более озабочен судьбами диких земель Азерота, а политических амбиций не имел ни на грош, однако всеми силами помогал сохранять единство Альянса. И все же оба, и Тиранда, и Малфурион, знали: будущее Альянса не зависит, да и не может зависеть от него. Настало время того, кто сможет полностью посвятить себя этой задаче. Помимо прочих дел, во время созванного совета Тиранда с Малфурионом как раз и собирались посмотреть, не выяснится ли в ходе переговоров, кто лучше всех сможет возглавить собравшихся и повести за собой вперед, в новый мир.

Разумеется, без присутствия всех членов Альянса совет не будет значить ничего, а некоторые значительные персоны участия еще не подтвердили. Если они не прибудут, об истинном согласии не может быть и речи.

Во время прогулки Тиранде то и дело попадались навстречу другие жрицы, и все они приветствовали ее почтительными поклонами. Облачены они были в такие же белые с серебром одеяния без рукавов, как и у нее. Регалий верховной жрицы Тиранда почти не носила: все знали ее и без того. На приветствия она неизменно отвечала улыбкой и кивком, однако была так поглощена мрачными раздумьями, что, откровенно говоря, забывала о встречах в следующий же миг.

Мысли ее целиком занимал отвратительный образ Смертокрыла Разрушителя и всего им учиненного. От этих картин просто кругом шла голова. Стоило вообразить себе долговременные последствия его ужасающего деяния, сердце начинало часто биться в груди, разгоняя кровь в жилах.

«Совет должен, обязан завершиться успехом, – в тревоге думала Тиранда. – Это единственная возможность предотвратить гибель нашего мира. Если у нас ничего не выйдет, созывать совет снова можно даже не пытаться. К тому времени для всех нас будет слишком поздно…»

Однако ж они еще не получили вестей от трех главных членов Альянса, включая сам Штормград – а если участия в совете не примет хотя бы один Штормград, то…

Окружавший ее свет Элуны сделался ослепительным.

Храмовые Сады исчезли.

Тиранда Шелест Ветра споткнулась, но тут же оправилась, и глаза ее округлились от изумления. Теперь ее окружали совсем иные места. В мгновение ока она оказалась за много сотен миль от Дарнаса, столицы ночных эльфов – на материке, в Калимдоре.

Что еще более поразительно, вокруг бушевала война. В воздухе витала знакомая вонь всеобщей погибели, повсюду вокруг темнели холмики, и формой и величиной более всего напоминавшие изувеченные тела.