Под крылом самолета лежал Воронин. Он без слов понял, что произошло.

-Дневсей,-произнесла она тихо, подходя к нему. - Что это значит?

Воронин вопросительно взглянул на нее.

- Он сказал: произойдут еще катастрофы... Он хотел предупредить и не мог. И дальше он два раза повторил вот это слово - "дневсей". Вы не знаете, что бы это могло быть?

Майор не знал. Ни одной догадки не вызывало это загадочное, лишенное всякого смысла, слово.

Наступила ночь. Горнова почти не входила в кабину самолета. Стоя на скале, она подолгу вслушивалась в тишину. Издали иногда доносилось гудение моторов. Вечером над тайгой замелькали лучи прожекторов. Но все это было далеко в стороне, там, где проходила трасса.

Под утро, когда побледнели звезды, Горнова сказала:

- Я буду готовиться к прыжку.

- Еще пятьдесят минут до назначенного времени, - заметил Воронин.

- Я прыгну раньше.

- Нет, вы прыгнете ровно в тот час, как сказал Горнов.

- Товарищ майор,-умоляюще проговорила Вера Александровна.

- Ни минутой раньше...

Вера Александровна стояла с привязанным за спиной парашютом. Профессор Лурье, как и сутки тому назад, занял наблюдательную позицию.

Воронин сидел на меховом одеяле и смотрел на часы.

Рейкин, подойдя к Горновой, проговорил:

- Вы простите меня, но я не могу. Это выше моих сил.

И простившись, он ушел в глубь ущелья.

Осталось три минуты.

Лурье неуклюже подошел к Вере.

- Я охотно заменил бы вас, но жизнь не научила меня прыжкам с парашютом. Желаю... желаю вам успеха, - сказал он и, сняв с усов и бороды намерзшие льдинки, поцеловал ее.

- Вы провожаете меня, как на смерть, - сказала Горнова, - а я хочу опуститься и выполнить то, что не yдалось Вите.

И она пошла к камню.

Воронин медлил. В последний раз направил он бинокль в сторону Рубей-Кунжарской коммуны.

- Стой! - неистово закричал он, указывая на небо.

Вера Александровна, уже почти готовая ринуться по наклонному камню, выпрямилась.

Прямо на них летел самолет. Луч его прожектора ползал по вершинам Дор-Ньера и лизал скалы.

Вот он ворвался в ущелье, наполнил его ярким светом и перебросился куда-то вверх.

Горнова сорвала с головы шлем и начала махать им, как будто с самолета могли это заметить.

Из глубины ущелья бежал Рейкин.

- Откуда свет? - кричал он.

- Витя летит! Это прожектор его самолета.

Самолет несся к Дор-Ньеру. Теперь уже никто не сомневался, что это летит Горнов. Все махали шапками и кричали.

Вера Александровна торопливо отвязывала лыжи. Автожир, сделав крутой поворот, набрал высоту и, сложив крылья по вертикали, стал спускаться в ущелье...

КОИПЕРИТ В ДЕЙСТВИИ

Автожир Горнова приземлился на площади аэровокзала Полярного порта.

Кругом была тишина и безлюдье.

Еще день назад здесь клокотала жизнь. Все было в движении. Ледоколы, уводящие в море суда, пловучие краны, причалы; громыхающие тяжелые машины, которые, выбравшись, на набережную, обледенелые, мохнатые и седые от инея, ползли в тундру, тягачи, курсирующие железнодорожные составы...

Все это стихло. Белый покров лежал на опустевших набережных, домах, складах.

Население города выехало и раскинулось походным лагерем среди снежной тундры в тридцати километрах от порта.

Горнов выпрыгнул из кабины, быстро пожал руку Уварову, кивнул остальным.

Взглянув на бухту, где дымились пропиленные во льду проруби, он сказал:

- Я не вижу у прорубей аэропланов.

В это время к нему подошел человек в летном костюме.

- Прибыл в ваше распоряжение с отрядом реактивных самолетов, - сказал он.

Горнов крепко пожал руку летчика. Он знал его. Это был Зорин, прославивший себя мировым рекордом, поднявшись в стратосферу на высоту 36 тысяч киломегроя. Ракетоплан-кузнечик был сконструирован им.

- Где ваш отряд?

- На набережной, в двухстах метрах отсюда.

Поговорив с летчиком, Горнов отдал распоряжение отвести немедленно лишние микропушки и кассеты в тундру, где нет людей.

Уварову предложили принять командование над всем районом порта, и, как только после операции достаточно охладится вода в бухте, немедленно возобновить снабжение подводников кислородом.

- А сейчас быстро на машины и в тайгу. Идем, - сказал Горнов своим спутникам.

По дороге Зорин сообщил, что его отряд состоит из шести реактивных ракетопланов новейшей конструкции. Самолет отталкивается от земли сильными пружинами; в первую секунду он пролетает всего десять метров,. но уже через пять секунд скорость достигает ста пятидесяти, а через четыре минуты может быть доведена до трех километров в секунду. На ракетонлане можно облететь земной шар в три часа.

- Сколько потребуется времени вам и вашим помощникам, чтобы пустить в действие аппараты и впрыгнуть в самолеты? - спросил он Горнова.

- Три-четыре секунды. Через двенадцать секунд после пуска в действие аппаратов начнется расщепление ядер койперита.

- Через двенадцать секунд мы будем от бухты нарасстоянии пятидесяти километров.

Вера Александровна слушала, и глаза ее горели. Она и не предполагала, что существуют самолеты такой скорости. А между тем, Зорин говорил о своем реактивном ракетоплане, как о самой обычной вещи. По всему было видно, что он уже давно свыкся и с машинами и со скоростями полета, на много превосходящими скорость звука.

На набережной, выстроившись в ряд, лежали шесть небольших машин сигарообразной формы.

Вид этих машин был самый миролюбивый - короткие крылышки, подогнутые, как у кузнечика, стальные ноги.

Подойдя к ракетопланам, Зорин отдал команду трем номерам возвратиться в авиабазу.

Ракетопланы-кузнечики с силой распрямили свои неги, взлетели ввысь, из сопла самолетов почти бесшумно вылетело облачко синеватого дыма, и ракетопланы исчезли в небе.

Зорин предложил Горнову проделать репетицию запрыгиваняя в машины.

Все встали неподалеку от самолетов и по короткому свистку впрыгнули в люки кабин.

На всю эту операцию потребовалось всего три секунды.

У прорубей, пропиленных во льду бухты, висели на кранах подводные катера.

Горнов неторопливо проверил автоматические приборы, которые должны были сбросить катера в воду. Товарищи егр занялись установкой микропушек. Вот уже вложены кассеты. Остается пустить в действие микропушки.

Горнов скомандовал:

- Готовься!

Прозвучал короткий свисток. В проруби упали катера. Загудели вращающиеся винты. Негромкий всплеск воды и подо льдом бухты помчались маленькие суденышки с микропушками.

Ассистенты и Горнов, не медля ни секунды, впрыгнули в раскрытые люки ракетопланов. Люки захлопнулись. Небольшой толчок, и через смотровое окно герметической кабины открылась спокойно белевшая снежная равнина.

Никто не видел вблизи грозного боя койперита с сорокаградусным полярным морозом.

Никто не слышал оглушительного шипения воды, пальбы, взрывов и треска ломающихся льдин.

Не видел, как вздувалась и лопалась ледяная крыша бухты, как рвался пар и зелено-фиолетовые газы из образовавшихся трещин.

Ослепительное белое пламя горящего водорода осветило гавань, город и тундру.

Все шире и шире становились полыньи. Пар поднимался от бухты. На улицах города, на крышах домов и портовых складов таял снег. К морю уже неслись ручьи.

Поднявшиеся на воздух ученые, синоптики и инженеры видели, как лизали небо огненные протуберанцы, как ширились и росли зловещие темнокоричневые тучи. С высоты возвращались выброшенные взрывами ледяные глыбы. Вскоре хлынул ливень.

Смерчи и ураганы закружили пылающие газы и водяную пыль.

В бухте, освобожденной ото льда, уже ходили сердитые волны.

Бой койперита с морозом кончился.

Угрюмо смотрела Арктика на вторжение в ее владения человека.

ПЕРЕД ЛИЦОМ СМЕРТИ

Известие о наступивших морозах пришло на дно моря 19 сентября.- В подводном мире не произошло никаких перемен. Так же спокойно проплывали стада рыб. Подойдя к батисферам и кессонам, они тыкались носами в освещенные изнутри стекла иллюминаторов. Бессмысленно смотрели своими неподвижными глазами и, испугавшись чего-то, взмахнув хвостами, исчезали в зарослях своего царства.