- Я не понимаю, Витя, о чем ты говоришь? - сказала Вера Александровна.-Климатические, пояса и, значит, распределение солнечного тепла дависит от вращения земли вокруг солнца. Не думаешь же ты, что можно как-то повернуть земную ось?
- О нет, - усмехнувшись, воскликнул Горнов, - я не склонен забавляться несбыточными фантазиями.
- И ты считаешь, что возможно практически подойти к переделке климата?
- Да, я думаю, что можно, - медленно проговорил Виктор Николаевич. Оглянись в прошлое. Какие гигантские дела уже осуществил Советский Союз! А достижения последних лет в области атомной индустрии, мой койперит, этот новый источник энергии, разве это не раздвигает перед нами необъятные горизонты?
Теперь мы с полным основанием можем поставить перед собой проблему переделки климата - проблему грандиозную, но, я убежден в этом, вполне осуществимую... В ближайшее время я предполагаю внести на рассмотрение Правительства свой проект.
- Уже в Правительство? - переспросила, волнуясь, Вера Александровна. Но ты даже не посоветовался с отцом, друзьями. Что они скажут?
- С отцом я посоветуюсь. Мой проект очень серьезно затрагивает его дела и многое меняет в его планах. Мы должны итти с ним вместе, рука об руку.
- А если он не согласится с твоим проектом? Его план строительства продуман очень тщательно.
- Тогда... - Виктор Николаевич приостановился. - Тогда придется действовать, не считаясь с ним. Но я надеюсь, мы с ним обо всем договоримся.
Вера Александровна, скрывая беспокойство, опустила глаза. Твердость и быстрота мужа в новых замыслах ее пугали подчас. Что задумал он сделать и почему его идея должна повлечь за собой ломку плана Мира-Кумского строительства, которое столько лет успешно вел его отец Ахун Измаил Бекмулатов.
Тревога наполняла сердце Веры Александровны при мысли о предстоящей встрече этих близких для нее людей.
СРЕДИ ОАЗИСОВ
Когда Горнов прилетел в Бекмулатовск, Измаила Ахуна не было дома. Он улетел в пустыню, в те районы, которым более всего угрожала засуха.
Виктор Николаевич позвонил Вере Александровне, чтобы она, если хочет, прилетела к отцу.
Через два часа Вера Александровна была в Бекмулатовске. Ее обрадовала перемена, которую она нашла в муже. Он был воодушевлен, энергичен как прежде.
Ей показалось, что старые, забытые чувства и интересы, которыми жил он раньше, снова завладели им.
Проведя день в большом доме Измаила Ахуна, Горнов на утро выехал к южной границе республики, где производился монтаж атомоаппаратуры на линии дождевальных станций.
Автомобиль мчался по автостраде. Вдали проплывали острова молодого леса, ослепительно ярко белели под лучами солнца крыши домов на улицах недавно родившихся городов и аулов. Машина врезалась в бескрайние, как море, зеленые равнины, проносилась мимо фруктовых садов, мимо виноградников; в стороне тянулись поля зреющей пшеницы, а еще дальше среди тучных лугов разноцветным бисером рассыпались отары овец, и сотни коней, стремительных и диких, носились по лугам, в буйных травах выше роста человека.
Тихо шелестят колеса автомобиля.
Горнов вспоминает, что было еще недавно в этих местах. Безграничное море красных песков, с раскиданными по нему жалкими клочками саксаула, гребенщика, кызыл-джузгана. Медленно надвигались высокие барханы; шурша и извиваясь, как змеи, ползли струи раскаленного песка.
А теперь оазисы, равнины с пышными пастбищами, с полями и плантациями, там, где, как он помнил, были голые пески.
Семь лет тому назад он тоже был в рядах оросителей этой пустыни. В то время Широко равертывалось строительство водоносных шахт и скважин большого диаметра по системе Измаила Ахуна Бекмулатова.
Горнов хорошо помнит торжество и радость, которые переживали мелиораторы каждый раз, как среди песков появлялись новые водоемы, наполняемые подземными водами.
Теперь вокруг этих водоемов виднелись стройные линии дождевальных станций. Водоносные шахты, скважины и дождевальные станции были раскиданы повсюду.
Виктор Николаевич часто -останавливал машину и выходил, чтобы посмотреть работы мелиораторов и новые атомные установки.
На одной из площадок он встретил Петриченко.
- Этот водоем дождевальной станции наполняется из подземного водотока, открытого Бекмулатовым, - с гордостью сказал ему Яков Михайлович.
О Бекмулатове Горнов слышал всюду.
- В районе нынче закладывается сто двадцать новых водоносных скважин. Места, где должны быть заложены скважины, указал Бекмулатов. Он безошибочно определяет, где, сколько, на какой глубине мы найдем воду, как будто глаза его видят все, что совершается под землей, - сказал начальник самого отдаленного водхоза.
- Сеть наших каналов получает вдвое больше воды с тех пор, как по проекту Бекмулатова на снежных вершинах Ара-Тау были установлены атомные снегорастопители, - сообщил ему начальник другого водхоза.
В эту поездку Виктор Николаевич с особой силой почувствовал, как много сделал для пустыни его отецвоспитатель, какой любовью пользовалось его имя среди мелиораторов.
Место, куда приехал Горнов для консультации атомооборудования дождевых завес, было безлюдно. Мертвые пески, цепи барханов. Лишь вдали сверкали на солнце высокие, раскинувшиеся веерами трубы дождевальных станций. Горнов направился туда.
День был ясный, безветренный. Кое-где дымились барханы, и мгла красной пыли закрывала горизонт. Горячее солнце жгло пустыню.
Вблизи от дождевальной полосы чувствовалась. прохлада. Многие агрегаты уже были пущены. Медленно вращали они стометровые трубы веерообразных разбрызгивателей. Высоко в воздух летели струи охлажденной воды. Разбившись на мелкие капли, они падали вниз, играя на солнце всеми цветами радуги.
Дождевые завесы уже показали свою способность противостоять губительному влиянию засухи и суховеев, и строители спешили с монтажом еще не вошедших в действие агрегатов.
На висячих мостиках, на выступах агрегатов, всюду суетились люди. Монтировались трубопроводы, охладительные камеры, энергетические механизмы и двигатели, пульты автоматического управления, регулирующие работу этих гигантских машин.
Виктор Николаевич прошел в управление главного инженера строительного участка.
Это был небольшой дом, собранный из щитов ослепи-тельно белого цвета. Кругом были раскиданы такие же - сборные домики.
Главный инженер был где-то на одном из агрегатов, и сидевший в управлении работник предложил Горнову подождать.
Виктор Николаевич подошел к висевшей на стене синоптической карте.
Метеорологи-синоптики и их мегеобазы были сторожевыми постами на фронте борьбы с засухой. Они предсказывали направления, по которым ожидалось .движение воздушных масс.
Горнов углубился в рассматривание этих сложных путей передвижения воздуха.
Стрелки ветров, раскиданные по карте, снова пробудили в нем сомнения, которые мучили его с самого того дня, когда он сел за свой последний проект.
Синие линии на карте - каналы и водоемы, зеленые пятна оазисов-это были победы, реальные дела. А то, что рисовалось в его воображении, как что-то гигантское, прекрасное, было пока мечтой.
И каждый раз, когда Виктор Николаевич смотрел на синоптические карты, ему начинало казаться, что эти стрелки ветров и цифры атмосферного давления неодолимой преградой стоят на пути к осуществлению его мечты.
Дверь приоткрылась. В комнату вошел старик, одетый в меховую куртку из мохнатого рыжего меха и такие же штаны. На голове его торчала огромного размера меховая шапка.
Густые нависшие брови, длинная взлохмаченная борода, седой беспорядочно выбившийся из-под шапки клок седых волос, одежда из меха делали его похожим на Робинзона, как изображают его многие иллюстраторы этой книги.
Старик о чем-то спросил одного из инженеров, бесцеремонно ткнув коротким пальцем в сторону Горнова я получив ответ, двинулся к Виктору Николаевичу.
Он шел, неуклюже выставив вперед левое плечо и наклонив голову, как будто преодолевая сопротивление ветра. Нависшие брови и круглые очки придавали его лицу сердитое, хмурое выражение.
