Сама проблема переделки климата была принята, как большое, важное и необходимое дело. В этом сходились все.

Но как подойти к решению этой проблемы?

То, о чем говорил и писал Бекмулатов и что поддерживал целый ряд крупных ученых, было реально, просто и практически вполне осуществимо.

"Надо продолжать так хороню начатое дело - шире развертывать строительство водоносных шахт, поднимать на поверхность глубинные водотоки. Это даст возможность во много раз увеличить- программу строительства мелиоративных систем - мощных станций машинного дождевания. Вопросы о климате в засушливых районах Кубани, Украины, Нижнего Поволжья и о сплошном oзеленении пустынь будут вполне разрешены этим способом. А отепление Севера пусть выполняется ядерным горючим. Не надо ломать начатого, разрушать то, что уже дало прекрасные результаты.

Это отстаивали Бекмулатов и его сторонники.

Смелость, широта замысла и сложность проекта Нового Гольфстрима пугали многих.

Горнов не старался смягчить трудностей или преуменьшить опасность, возможные неудачи на этом пути.

Во всех своих статьях и докладах он подчеркивал, что предприятие, им предлагаемое, необычайно грандиозно, это строительство мирового значения, но оно вполнепо силам Советскому Союзу. Только первое в мире социалистическое государство, освобожденное от пут капиталистической анархии, и может осуществить этот величайший проект.

Конечно, он будет выполнен не сразу. Новый Гольфстрим и система Мира-Кумских озер являются лишь первыми шагами к удержанию на земле лучистой энергии солнца и к перераспределению этой энергии. В дальнейшем, несомненно, будут выполнены еще более крупные строительства.

- Наши споры с Бекмулатовым, - говорил Горнов, - являются плодом недоразумения. Нет никаких оснований считать проект Нового Гольфстрима несовместимым, противоречащим и тем более враждебным ни тому, что делается в Мира-Кумах, ни тем огромным работам по созданию мелиоративных систем, которые ведутся на юге страны.

Не противопоставлять все эти мероприятия строительству Нового Гольфстрима должны мы, а включать нх в общий комплексный план переделки природы нашей страны. Многое из того, что сейчас строится, на что затрачивается масса энергии и труда, при Новом Гольфстриме окажется ненужным, многие планы и проекты местного значения придется пересмотреть и изменить.

Словом, всё должно быть подчинено одной цели превратить всю страну, на всем ее огромном пространстве в самую прекрасную, самую богатую в мире.

В пылу полемики многие ученые и специалисты продолжали обострять вопрос, противопоставляя проект Нового Гольфстрима, чуть не всему, что делалось в стране - всей борьбе с природой, где бы и какими средствами эта борьба ни велась.

Противники Нового Гольфстрима, люди, не верящие в осуществление этого гигантского строительства, доходили до яростных атак и на проект и на автора проекта.

В конце концов борьба с противниками Нового Гольфстрима кончилась. Проект был утвержден. В центре Москвы, в шестиэтажном доме, разместилось правление и проектное бюро Гольфстримстроя. Академик Виктор Николаевич Горнов был назначен начальником строительства.

За два года он сильно изменился. Уже не было той задумчивости, мучительной сосредоточенности, которая сквозила в нем в то время, когда он, обуреваемый сомнениями, работал над первым вариантом проекта. От его крепкой, стройной фигуры веяло теперь спокойной уверенностью.

Проект еще не рассматривался в Правительстве, еще работали комитеты и комиссии экспертов, еще не были дописаны сотни томов, составленных этими комиссиями, когда народ советской страны уже принял и утвердил "Новый Гольфстрим". Десятки тысяч людей ринулись записываться в строители Нового Гольфстрима.

"Могу ли я назвать "Новый Гольфстрим" моим проектом?", - много раз задавал себе вопрос Горнов, видя, какое множество людей вложили свою инициативу, творческую мысль, изобретательность и знания в разработку проекта. В процессе работы проект претерпел сильные изменения.

К миллиардам калорий тепла, которые будут собираться озерами-аккумуляторами в пустынях и которыми, по первому варианту, Горнов предполагал отеплить северные районы, присоединялись теперь силы более мощные: солнечная инсоляция, притекающая в Закаспийскую низменность из пустынь Китая, и еще неизмеримо большая энергия - тепло атлантических вод, проходящих через Северный полюс на глубине 250-600 метров, течения, открытые советскими учеными во главе с Папаниным, во время их отважного дрейфа на льдине.

Эти теплые глубинные воды должны быть подняты на поверхность насосными станциями. Они и растопят чльды Арктики.

В этом варианте проекта оказалось возможным уменьшить площадь затопления пустынь и намного расширить область отепления на севере.

Чем, по праву, гордился Горнов,-это открытием койперита. Разве без ядерного горючего из этого элемента можно было замышлять такое строительство? Ведь только огромное количество энергии сможет привести в действие те сверхмощные машины, которые взломают льды Арктики. Они выведут на поверхность его глубинный слой воды толщиной в двести-триста метров.

Эта же энергия койперита будет двигать воздушные массы, собирать тучи в зонах ливней, побеждать циклоны в Заполярьи и песочные ураганы в пустынях Средней Азии.

После утверждения проекта строительство развернулось очень быстро. В разных концах страны выросли новые заводы, изготовляющие еще невиданные машиныгиганты. На север двинулись авиапоезда и дирижабли. Полярный порт ворота подводного участка - жил полной жизнью. Подводники начали сооружать на дне моря башни-насосы, чтобы двинуть на растопленпе льдов глубинные воды, несущие на север солнечную энергию, захваченную Атлантическим океаном под тропиками.

ПЕРЕД ПОХОДОМ НА АРКТИКУ

Дирижабль Горнова пересекал Каменный Пояс с юго-востока на северо-запад. Проплыли изумрудные пятна горных озер, тонкой извилистой лентой мелькнула река, пронеслись яркооранжевые домики, окруженные золотым фоном полей. Отражая солнце, блеснули стеклянные крыши заводов.

Дирижабль шел с большой скоростью, придерживаясь западного склона горного хребта. Крупные индустриальные центры остались позади. Теперь внизу расстилалось море лесов с желтыми островками полей. Справа потянулась новая синяя змейка.

По всему протяжению горного хребта, на тысячи километров рассыпались ярко-оранжевые пятна. Это были крыши домов строителей Нового Гольфстрима. Эти домики неожиданно появились среди лесов, в лощинах и падях, на оголенных каменных вершинах, на уступах, свисающих над пропастями скал.

Те, кто намечал пункты для сооружений и агрегатов центрального влагопровода - ученые, синоптики и гидрометеорологи - не могли считаться с удобствами или неудобствами, с возможностью или невозможностью добраться до той или другой строительной площадки. Перед этими людьми науки, привыкшими до сих пор чолько наблюдать и предсказывать ожидаемые изменения атмосферных явлений, была поставлена новая задача: активно вторгаться в эти явления, вносить свои коррективы в циклоны и антициклоны, создавать, где нужно, высокие и низкие барометрические давления, мощные восходящие токи, накапливать влажные воздушные массы, передвигать эти массы в глубь материка, конденсировать пары, собирать тучи и проливать дожди.

Их не должно было останавливать то, что в пункте, намеченном ими для установки тепловых агрегатов, в местах, где могло потребоваться искусственное повышение или. понижение барометрического давления, высится неприступная скала или протянулось непроходимое стокилометровое болото.

Они ставили на карте условные знаки и говорили: для того, чтобы передвинуть или повернуть такое-то воздушное течение, нужны мощные тепловые агрегаты здесь, здесь, здесь и здесь.

Инженеры-строители не возражали.

По крутым склонам гор, через обрывы и пропасти, по топким болотам, по девственной тайге и тундре без дорог, побежали поезда и машины невиданной прежде конструкции.