Грегор сглотнул тяжелый горький ком, вставший в горле. Снова подумал, что выбора, в сущности, и нет. Пока Аластор Вальдерон не взошел на трон, он такой же обычный дворянин, как его отец. И должен пожертвовать собой ради Дорвенанта, если у него есть хоть капля чести. Как Кристоф! И как сделал бы это Грегор, если бы Аластора Вальдерона не существовало в природе. Но глупо посылать на смерть генерала, если выполнить задание может юный лейтенантик без всяких талантов.

«Я переиграю Аранвена, – с безумной усталостью и отвращением подумал Грегор, видя, что за окном уже занимается холодная весенняя заря. Оказывается, он сам не заметил, как просидел за столом всю ночь. – Его сын верен мне, как и все Вороны Бастельеро. Десяток лучших молодых некромантов Академии – грозная сила, которой не страшны демоны, даже если в поместье Вальдеронов разлом. Только бы мальчишка выжил! Дарра привезет его мне, а заодно будет слишком занят несколько дней, и я успею поговорить с Айлин. Да, не очень честно. Но чего он ждал столько лет?! Пока я пойму, что мне не нужна ни одна девушка, кроме нее? У Дарры Аранвена была тысяча возможностей завоевать ее сердце, значит, я имею право не упустить своей одной. И значит, мне нельзя умирать. Прости, Малкольм…»

По сердцу последний раз острой болью резанула вина. Но когда Грегор встал из-за стола, оставив карту и расчеты дожидаться своего возвращения, на душе у него было мрачное спокойствие. Он сделал свой выбор и готов был ответить за него хоть перед людьми, хоть перед тенью старого друга, хоть перед самой Претемнейшей.

Выполненный заказ положено обмывать, удача любит щедрых и умеющих ценить ее дары. Мастер Ларци, правда, на это обычно усмехался в коротенькую бородку и говорил, что удача любит умных и аккуратных. А чтобы выпить и поесть в хорошей компании, особые поводы не нужны, достаточно желания и немного денег в кармане. Впрочем, даже если карман именно сегодня пуст, какой хозяин траттории не нальет достойному синьору, нечаянно позабывшему кошелек дома? Особенно, если синьор давно знаком и может при случае оставить в траттории золотой скудо за бутылку лучшего арлезийского и достойную закуску.

Но именно сегодня Лучано сорить деньгами не собирался, как и пить в долг, разумеется. Напротив, кое-какой долг он этим вечером намеревался вернуть.

В траттории «Пьяная форель» было весело. В углу, сдвинув сразу три стола, гуляла компания наемных солдат, то ли вернувшихся из какого-то соседнего города, то ли собирающихся на дело. По Лучано, одетому как приличный мастеровой, они мазнули взглядом, но этим все и ограничилось, ни на стражника, ни на гулящего мальчишку он не был похож, а глаз и ушей господина дожа наемники напоказ не боялись. Напротив, когда Лучано шел мимо, они как раз отпускали соленые шуточки про новую любовницу и городскую казну, которых дож пользовал одинаково старательно, и сами же над этими шуточками ржали так, что стены тряслись.

В остальной части траттории сидело несколько мастеровых, завернувших поужинать после работы и пропустить по стаканчику граппо, два купца нудно торговались за партию шелка над кувшином белого вина, а в уголке у самого прилавка небогато одетый парнишка что-то рассказывал совсем юной и очень миленькой синьорине, влюбленно глядящей ему в глаза. На столе перед ними стояло блюдо с единственной жареной рыбкой, от которого парочка по очереди деликатно отламывала кусочки, явно стараясь, чтобы закуска продержалась подольше.

Лу стрельнул взглядом в купцов, которых до этого здесь не видел, потом в парочку, не замечающую ничего на свете, кроме друг друга. Облокотился на стойку, за которой почтенный Беппо протирал стаканы. Лениво уронил, надеясь, что не ошибся в расчетах, и Фелипе выбрал привычную тратторию, куда всегда ходил после дела:

– Доброго вечера, дядюшка. Меня никто не спрашивал?

– Кому ты нужен, мальчишка? – так же благодушно отозвался Беппо. – Можешь не сомневаться, если заглянет его светлость дож и спросит Лучано Счастливчика, мы ему дадим твой адрес.

– Вот еще, – фыркнул Лучано, поддерживая шутку. – Нужен мне этот противный старикашка! Но если заглянет его новая девица и захочет поменять их светлость на горячего парня в три раза младше, вы уж сделайте милость, пошлите за мной. Так и быть, уделю ей время!

– Язык без костей, – ухмыльнулся Беппо. – Кстати, там, в задней комнате, дружки твои сидят. Один точно дружок, а второго я раньше здесь не видел. Гуляют. Заказали говяжьи ножки, томленые в вине с вендийскими специями, вертел жареных колбасок и кувшин сангретты для начала. А второй велел подать бутылку амарильи. Да важный, что ты-ы-ы! Случайно, не любимый сынок дожа к нам пожаловал? Нос уж так дерет…

– Гусь, вон, тоже клюв к небу тянул, – усмехнулся Лучано. – Да попал к вам, дядюшка, на вертел. Амарилью, говорите, пьет? Нет, я лучше тоже сангретту. Подайте к ним на стол еще кувшинчик и закуски какой-нибудь.

– Мне вчера свежих морских гадов привезли, – лукаво улыбнулся дядюшка, знающий вкусы всех постоянных посетителей. – Я их на ночь в холодном оливковом масле с уксусом замочил, а сегодня обжарил, и вон, в печи доходят. А соус… м-м-м-м! Сливки, маринованный лучок, арлезийский розовый перец и сырная корочка сверху!

– Мерзавец вы, дядюшка! – томно вздохнул Лучано, прикладывая ладонь к груди. – У меня аж сердце замерло! Такое рассказывать бедному голодному мне! Несите своих гадов, да блюдо побольше! И лимончиков! И сыра!

– Ты меня еще поучи, мальчишка! – расплылся Беппо в улыбке еще шире. – Уж накрою стол, будешь доволен. А теперь брысь, кошак наглый.

– Мя-я-яу! – весело отозвался Лучано и пошел мимо стойки в заднюю комнату, но вдруг передумал и вернулся.

Покопавшись в кошельке, хлопнул перед Беппо на стойку монету в пять серебряных скудо и указал взглядом на парочку, оставшуюся позади. Улыбнулся и попросил:

– Подайте детишкам чего-нибудь более… подходящего к случаю. Сладкого вина, пирога, ну и колбасок, что ли… Скажите, неизвестный синьор угощает их за свою удачу!

– Да уж соображу, чем накормить, – одобрительно кивнул дядюшка, ловко сгребая тяжелый серебряный кругляш, за который та же компания наемников, к примеру, могла бы гулять весь вечер.

Впрочем, оба понимали, что Лучано платит не только за все, что ему вздумается съесть или выпить, но и за отношение хозяина. Семья Беппо держала «Пьяную форель» уже несколько поколений, и трактирщик отлично знал, кому, что и когда можно и даже нужно сказать, а когда следует прикинуться глухим, как один из его начищенных до блеска котлов. Потому и обслуживал некоторых клиентов сам, а не посылал дочерей, обычно снующих по залу с подносами.

Насвистывая недавно услышанный в театральном балагане мотивчик, Лучано прошел в заднюю комнату и с порога широко улыбнулся, провозгласив:

– А не скучно ли вам только вдвоем, почтенные синьоры? Позволите присоединиться?

– Фортунато! – искренне обрадовался Фелипе, поднимаясь ему навстречу. – Вот это славно! Садись, ты как раз вовремя! Что будешь пить?

– Сангретту сейчас принесут, – отозвался Лучано, опускаясь на свободный стул напротив Фелипе так, что Витторио остался по левую руку.

Сесть спиной к двери ни один Шип себе не позволил бы даже смертельно пьяным, и то, что за небольшим столиком больше не было мест, пришлось очень кстати.

Он окинул накрытый стол быстрым взглядом. Рубленая говяжья голяшка, несколько часов томившаяся в печи под винным соусом, все еще исходила густым пряным запахом, ее принесли совсем недавно. На вертеле тоже было вдоволь колбасок, а из кувшина сангретты убавился всего стакан, да и тот Фелипе отпил на треть. Зато бутылка апельсиновой амарильи, выпивки дорогой и вкусной, но коварно крепкой, опустела наполовину, а на щеках Витторио уже цвел румянец.