– Доброе утро. Меня зовут Матвеев Егор Андреевич, я буду вести у вас дисциплину под замечательным названием «Мифология».

«Пообедаем вместе?».

Рядом с вопросом Егор нарисовал ответ в виде улыбки и придвинул лист к ней поближе. Она поглядела через его плечо и довольно улыбнулась. Лара. Вернее, Лариса Николаевна, старший преподаватель на его кафедре. Пока Егор украдкой разглядывал ее лицо, она перевела взгляд на декана Гордиевского и принялась внимательно слушать речь о предстоящих выборах нового декана. Все преподаватели с факультета филологии упорно звали ее Ларисой Николаевной, и только декан позволял себе в исключительных случаях назвать ее Ларисой, не переходя уважительной черты. Егор навсегда запомнил день их первой встречи. Тогда он только что защитил кандидатскую, занял должность заведующего кафедрой зарубежной литературы и переступил порог своего тридцатилетия. То, что ему суждено занять это место, Егор знал еще первокурсником, когда он впервые прогуливался по университетским коридорам. Все двери как двери, а дверь этой кафедры особенная. Тяжелая, массивная, с дивным скрипучим звуком, как дверь в иной мир – храм знания, мудрости, откуда появлялись мудрецы, несшие за спиной свет. Этот свет ослепил Егора, и он продал душу кафедре зарубежной литературы. Тогда он плохо разбирался в должностях, в ученых степенях, да собственно и не хотел забивать этой чепухой голову, ведь главное для него – должен наступить день, когда и он будет выходить, подобно мудрецу, и нести за собой свет. Перевоплощение из Егора – студента в Егора Андреевича – мудреца произошло в одночасье, когда он уже вовсе был не рад нести что-либо за собой из этого кабинета. Волшебный свет оказался отнюдь не волшебным, а самым обыкновенным из окна, выходившего на солнечную сторону и на университетский дворик. И в солнечном мерцании вместе с мудрецами наравне выходили и пересдающие экзамены студенты, и второгодники, и отчисленные. И, кроме того, Егор уже не в состоянии вспомнить в каком состоянии он согласился занять должность заведующего кафедрой. Он помнил, что согласно кивнул, ему потрясли руку, а он все думал и думал, что просто-напросто мечтал преподавать литературу. Потом он прошел в свой, но такой чужой, кабинет, где все было настолько ему велико, что у него закружилась голова – с чего начать? Все вокруг напоминало о присутствии предыдущего хозяина: забитые шкафы, неразобранные полки, засохшие цветы в горшках на подоконнике и пустые бутылки для полива цветов под ним, сломанные жалюзи и расхлябанное кресло, задвинутое за стол. Егор с непонятным ему самому вздохом уселся в кресло, чуть покачнулся в сторону, но ухватился руками за край стола и задержал дыхание, чтобы ненароком не грохнуться на пол. В этот миг его посетила одна занятная мысль-сравнение. Он никогда в своей жизни не ходил в ателье для пошива одежды, где портному пришлось бы снимать мерки: крутить его перед зеркалом, прикладывать к его телу измерительную ленту, тыкать в него иголками с разноцветными набалдашниками. Естественно, иметь собственного портного и носить сшитую исключительно для себя одежду – знак качества, знак отличия; это как раз именно то, что делает на несколько сантиметров человека выше, и речь вовсе не о росте. Но сидя за чужим столом, Егор ощутил себя балбесом, которому порекомендовали ценнейшего портного в лучшем ателье города, а он так и не соизволил наведаться ни на одну примерку, отчего костюм выдался невероятно огромным. И прежде чем согласиться на должность заведующего, он должен был задуматься хотя бы о том, что руководитель из него – никудышный. Однако уже было слишком поздно, отпусти он руки от стола – непременно свалится вниз.

Знакомство с Ларой произошло в обычный день, весенний и ясный. Егор почти обжился в своем новом кабинете, но так и не научился руководить. Дверь распахнулась, и первым вошел декан Гордиевский, а за ним девушка, которую представили как нового преподавателя истории литературы.

– Егор Андреевич, оставляю вам нашего нового коллегу! – И декан оставил их вдвоем.

– Лариса Николаевна, – повторилась она.

– Егор Андреевич, – второй или третий раз представился он.

Он не мог глаз от нее оторвать. Вместо того чтобы предложить ей присесть, он сам вскочил с кресла, едва не упав, и они продолжили беседу стоя на ногах – она в дверном проеме, он по пояс скрытый рабочим столом. Неуклюжий разговор между двумя литературоведами. Она, смущаясь, рассказывала о себе, об образовании, о стажировке в Польше, о своем решении преподавать именно в ЩГУ (Щегловский Государственный Университет). По всей видимости, закончив свой рассказ, она посмотрела прямо на Егора и терпеливо принялась ждать от него ответа. Воцарилось молчание.

– А вы? – еще одна попытка.

А что он? Он только и мог сказать, что влюблен…

– Егор Андреевич? – раздался вибрирующий от нетерпения голос Гордиевского.

Егор оторвался от созерцания Лариного лица и перевел взгляд на декана:

– Я?

– Ну, естественно!

Все рассмеялись. И Егору пришлось вновь вернуться в должность заведующего кафедрой зарубежной литературы и высказать свое мнение относительно предстоящих выборов декана, а заодно еще раз напомнить всему преподавательскому составу факультета, что напротив его кандидатуры не стоит ставить галочку. Ведь все сами знают – руководитель из него не лучший, а нынешний декан Гордиевский – самая подходящая кандидатура. Но по заговорщицким улыбкам он распознал, что его пламенная речь в который раз никого не воодушевила и на факультете готовится переворот.

Он уныло откинулся на спинку стула, схватил карандаш и нервно зачиркал по листку, обводя Ларин вопрос «Пообедаем вместе?».

– Не волнуйся, – Лара мягко накрыла своей ладонью руку Егора, в то время как он закрасил последнюю букву. Ладонь у нее теплая и спокойная, но ему легче не стало. Не волновался и не переживал лишь декан, которому отказ Егора был только на руку. Да и Егор против-то не был, он с горем пополам за восемь лет привык к своей занудной должности, которая отнимала столько настоящего времени от преподавания и общения со студентами.

– Все хорошо, – пробормотал он, выскальзывая из ее пожатия.

– Ты слишком близко принимаешь к сердцу выборы, – успокаивала его Лара, пока они направлялись в университетскую столовую. – Оно того не стоит. Рано или поздно быть тебе деканом.

– Почему это? – оскорбился Егор, открывая входную дверь столовой и пропуская Лару вперед.

– Ты лучше всех знаешь, что необходимо факультету. Ты больше всех любишь универ, в то время как все его ненавидят.

Егор хмыкнул:

– Так люблю, что приглашаю обедать тебя в нашу столовку? Да?

Лара улыбнулась и пожала плечами. Какая разница, где ей с ним обедать? У них и так осталось немного времени до занятий.

Они заняли столик подальше от студенческих взглядов, в затемненном углу рядом с большим аквариумом, где плавала одинокая рыбка. Егор постучал пальцем по стеклу, не понимая для чего в столовой держать аквариум и для чего рыбке ежедневно видеть, как вечно голодные студенты поедают ее друзей. А сегодня как назло четверг – рыбный день. И Лара выбрала рыбное филе.

– Может, отвернуть ее?

– Кого?

– Рыбу.

– Егор Андреевич, позвольте полюбопытствовать, сколько вам лет?

– Много, Лариса Николаевна, уже до чертиков много.

Егор тяжко вздохнул, подпирая подбородок рукой. Лара силилась не рассмеяться, но все равно с упреком поглядела на него.

– Лара, – сдался он.

– То-то же. За это и люблю тебя.

– Только так определенно лучше! – И он прикрыл рыбке вид на стол графином с компотом.

Когда они уже досиживали последние минуты перерыва, рассуждая о литературных процессах современной прозы и наблюдая за студентами, рвущимися к полуопустевшим прилавкам с едой, Егор заметил светлую бейсболку в очереди. Несколько минут она маячила в числе первых к кассе, затем затерялась. Егор попытался проследить за передвижениями и нечаянно наткнулся на до боли знакомое лицо. Дима Кузьмин. «Господи боже, только не это!» – вырвалось у Егора.