"В обрядах встречи весны в рамках общерусской традиции происходило выпекание «жаворонков», «грачей», «скворчиков» в день Сорока мучеников. В некоторых местностях сохранилось южнорусское название «кулики». Собственно закликание весны происходило в селениях, где жили переселенцы из Витебской, Смоленской и других белорусских и граничащих с ними великорусских губерний (Архангельское, Усть-Ишим, Колосовка, Соляное), хотя песенок-веснянок сохранилось мало, и обряды зазывания весны трансформировались в детскую игру. Возможно, отголоском закличек явилось разрешение девицам на Благовещенье сидеть на крышах домов и петь песни (Качесово, Архангельское), а также обычай выходить на возвышенности в Радошное воскресенье, как в Тульской, Калужской, Рязанской губерниях и на Кубани.

Особенностью празднования Сороков в Западной Сибири явилось украшение карнизов домов еловыми ветвями (Золотова Т. Н., 13, с. 111, Сибирь). Использование Ели в ритуалах Закличек несет ту же функцию магического призывания к восстановлению миропорядка в соответствии с Древом Жизни. Из далеких прошлых времен сохранились в Гомельской области ритуалы Закличек с обрядовым деревцем – „ёлочкой“, приуроченные где к Сорокам, где к ближайшим к ним датам“ (Новак В. С. „Традиции весенней обрядности…", 4, с. 212–215). Важно отметить, что в некоторых местах, с древних времен, для закличек Весны сохранили не птичью, а антропоморфную форму „Жаворонков“, часто называемую „Жарапой“ и имеющую женский образ. „Жарапу лепют как куклу. Сделают эта как тулавища, а тут прилепют галовку, ат пличей галовки делают ручки. Складывают. Вот эта «жарапа» будит… " (14, с. 417). Корни «Жарапы» – в изначальном управлении Великой Богиней всем происходящим как на Земле, так и над ней. "Древнейшее зооморфическое представленіе солнца – представленіе его птицею… Воспоминаніе о птице-солнце доселе сохраняется въ народныхъ сказкахъ о жаръ-птице…" (Никифоровский М. Д., 16, с. 18).

Здесь необходимо привести замечание В.Я. Проппа: "…обозначение праздника словом «встреча» не совсем точно. Весну не «встречают», а «кличут», «окликают», «гукают», «заклинают», т. е. призывают путем заклятий" (Пропп В. Я., 17, с. 41). Веснянкам как жанру присуща тональность величания, соединившегося с формами требовательного заговора. При этом сама Весна представляется не аморфным сезонным временем, а в конкретном, живом образе: "В XIX в. в бывшем Саранском уезде Пензенской губернии, как только начинал сходить снег, крестьянки клали на землю тканые холсты – «точи», клали на них куски пирога, какую-нибудь иную еду. Все оставлялось на ночь с приговором: "Вот тебе, весна, матушка!" (Аникин В. П., 8, с. 113)

Трепетное, повсеместное в Славянском мире отношение к выпеченным «жаворонкам» и их дальнейшее использовании в магических ритуалах за десяток столетий со времен древней традиции дошло до нашего времени с изменившимся и малопонятным смысловым значением его основной сути. Например, нашими предками строго соблюдается даже срок исполнения календарных песен, "его нарушение трактовалось как частный случай «неправильного» поведения, поэтому и наказание за него возлагалось на конкретного человека" (Агапкина Т. А., 18, с. 25). В сакральном смысле наказание наступает от потусторонних сил, поэтому «закликальные» песни прекращаются сразу с приходом Весны. Примечательно, что в регионах с суровым климатом заклички Весны иногда сдвигаются "по сезону". "В Восточной Сибири, как вспоминают местные жители, видимо, из-за сурового континентального климата выпекали "птичек весну загукати" к Благовещенью" (Фурсова Е. Ф.: "Календарные обычаи…", 130, с. 171).

Стряпание «птиц» и имитация их прилета осуществляется согласно магии подобия: ускорить прилет птиц и наступление весны. Этому способствуют заклинательные формулы ("зиму унесите, весну принесите") и действия с обрядовым печеньем – их подбрасывают, размахивают ими на ниточках, кладут на столбы или крыши домов). Поэтому «веснянки» обращались к «жаворонкам», «куликам», и прямо к персонифицированной весне с просьбой принести "и соху, и борону, и зеленую траву".

В кругу славяно-русских народных верований эти действия носят организованный характер и проводятся под жреческим руководством с соответствующими ритуалами. Со времен уничтожения жреческого и волховского сословия сегодня сохранилось практически всё – от текстов до внешнего «оформления», хотя и в измененной форме. Заклинательные песнопения перешли в детские «зазывалки», крыши домов заменили природные возвышенные места. Нет у предков ни «первых», ни «вторых», ни десятых Закличек. Они проводятся в каждом регионе в свое время, после Масленицы и до встречи Весны, в то время, когда ещё лежит снег. Начало Закличек производится на первом обряде, на возвышенном месте – там, где ранее находились Капища и Святилища и затем может продолжаться несколько дней, переходя в детскую забаву.

Сохранившиеся в памяти народа обряды Закличек в регионах имеют разные названия, разбросаны по срокам и перемешаны. "Со́роки", «Грачевники», «Кулики» и прочие птичьи названия ритуалов, приуроченных к весеннему равноденствию, отмечались ржаным средокрестьем, и в последующем с ним отождествлялись, меняя название: "Вот «хресты» у нас пекли, «жаворонки» у нас это – пекли их из мака… Да. "Хрестова неделя, – скажут, – надо хресты печи, жаворонков". Да, пикли. Вот так вот тесто разделают [два жгутика поперек] – и всё. Да. А «жаворонка» у нас никто по-моему не делают, как жаворонка. Просто «хрёст» испекут и всё…" (Морозов И. А., 134, с. 244). "Важным моментом для нас в выпекании «крестиков» в Чухломе является соотнесённость «крестов» с «жаворонками», выпекаемыми в других регионах. "В среду кресты пекли. Чтоб совсем уж в середине – эта неделя Средокрестная называлась. А детки бегали тогда по избе и приговаривали:

Этими крестиками скотину кормили. Чтоб здоровая была" (21, с. 52). Необходимо заметить, что соотнесённость «жаворонков» и «крестиков» пришла в позднейшей традиции, так как ритуальная направленность тех и других была разной. В частности, «кресты» пекли только на каждого члена семьи, индивидуальные, и только на День весеннего равноденствия – Возрождение. «Жаворонков» пекли без счёта и только к закличкам. Смешение двух разных по своей сакральности традиций, приуроченных к разным датам, произошло под влиянием различных запретов и увязываний древних традиций с церковными праздниками. "В Енисейской губернии магия средокрестной недели оказалась потеснена обрядами дня Сорока святых и главное обрядовое значение здесь имело печенье в виде птиц" (Новоселова Н. А., 22, с. 134).

Отметим, что числовое выражение «сорок» прижилось лишь в средние века. Слово, сменившее русское "четыре десяте" или «четыредесят», постепенно закрепилось за традиционно народными ритуальными действиями по причине совпадения с Весенним равноденствием церковного дня сорока Севастийских мучеников (Севастия – территория современной Турции) – 9 марта (или 22 в современном стиле). До XVII вв. число "со́рок" отсутствовало и в церковном значении. Например, в Волоколамском Патерике (рукописный сборник Патриаршей библиотеки) XVII в. отмечено: "… занеже до нынешняго умертвиа пребысть в жизни сей до четыредесят лет… " ("О Волоколамском Патерике". Архиепископ Питирим, 23, с. 175). Такое же числовое выражение применялось и к вышеназванным мученикам и церквям в их память: "Церковь святых четыредесят мученик на посаде" ("Делопроизводственные документы Патриарших приказов 1-й половины XVII в… 1640/41 г.", И.А. Устинова, 24, с. 22). Или: "И воздвигнуша [игумен с братиею] церковь съ трапезою во имя святыхъ четыредесяти мучениковъ иже въ Севастии" (Пов. пск. Печ. м., 9, к. XVI-н. XVII в., 25, с. 96).