– Добрый стражник, как мне добыть целебную воду на Травяной горе?
– Здесь Травяная гора. Да начто тебе целебная вода?
– Батюшка мой захворал. Говорят, если дать ему целебной воды с Травяной горы, он поправится. Вот я и пришла.
– Я охраняю целебную воду. Принесла ли ты плату?
– Пришла я издалека и так спешила, что про плату и забыла.
– Ну, что ж, выйдешь за меня замуж, родишь троих сыновей – дам тебе целебной воды.
Всей душой желала Брошенка исцелить отца, и вышла она замуж за рябого, кривого, сухорукого стражника. Прожили они вместе три года, родила она трёх сыновей.
Повёл тогда её муж к целебному источнику. Видит Брошенка: у тропинки растут красные, точно кровь, цветы.
– Что это за цветы? – спрашивает Брошенка.
– Это живокровка, – отвечает ей муж. – Эти цветы оживляют мёртвую кровь.
Сорвала Брошенка один цветок. Идут они дальше. Видит Брошенка: растут золотистые, точно кожа человека, цветы.
– Что это за цветы? – спрашивает Брошенка.
– Это животелка, – отвечает ей муж. – Эти цветы оживляют мёртвую плоть.
Сорвала Брошенка и этот цветок. Идут они дальше. Видит Брошенка: какие-то чудные цветы лепестками колышут, точно дышат.
– Что это за цветы? – спрашивает Брошенка.
– Это живодух, – отвечает ей муж. – Эти цветы возвращают мёртвому дыхание.
Сорвала Брошенка и этот цветок.
Пришли они к роднику. Видит Брошенка: стоит скала, похожая на черепаху, а изо рта у неё целебная вода капает. Падают по три капли: одна утром, другая в обед, третья вечером. Ждала Брошенка три месяца и десять дней и набрала бутылочку целебной воды.
Спрятала Брошенка бутылочку за пояс и собралась домой возвращаться. Но муж её, стражник целебной воды, говорит: «Не можешь ты отсюда уйти». Только всё равно оставила его Брошенка. Посадила одного сына на спину, другого взяла на руки, третьего за руку – и понеслась прочь во весь дух.
Идёт она месяц, идёт другой, идёт третий, подходит к дому. Слышит: в горах старик-дровосек странную песню поёт:
Наш добрый славный господин наследника хотел,
А родила ему жена семь дочек-дочерей.
Седьмую дочку Брошенку оставили в горах.
Но занемог наш господин – дочь младшая его
Пустилась в царство дальнее, чтоб вылечить отца.
Давно уж нету Брошенки. Жива ль она, мертва ль —
Никто того не ведает. Несчастный и больной,
Преставился наш господин, покинул белый свет.
Поняла тут Брошенка, что умер её отец. Застлали слёзы глаза, хлынули рекой. А вдалеке уже похоронные дроги виднеются. Несут дроги на плечах тридцать три носильщика, вторят друг другу: «Ой-хой, ой-хой». Идут за дрогами в траурных одеждах шесть сестёр и шесть сестриных мужей, причитают скорбно: «Ох, батюшка! Ох, родненький!» Выбежала Брошенка на дорогу и кричит носильщикам:
– Тридцать три носильщика, опустите дроги!
Опустили носильщики дроги, сами не ведая зачем. Подбежали шесть сестёр, стали Брошенку ругать:
– Как же так, сестрица? Пошла за целебной водой для отца, а тебя и след простыл!
Ничего не ответила им младшая сестра.
– Раздвиньте завесу, – говорит Брошенка.
Раздвинули завесу на дрогах.
– Откройте гроб, – говорит Брошенка.
Открыли гроб, а в гробу отец лежит. Приложила Брошенка к его телу цветок живокровки – побежала по жилам кровь. Приложила цветок животелки – ожила плоть. Приложила цветок живодуха – задышал отец.
Поднялся он, сел и говорит:
– Ох, и сладко же я поспал по весне!
Выехал отец из дома на погребальных дрогах, а вернулся домой в роскошном паланкине. Так Брошенка оживила отца, и жили все долго и счастливо. А когда умерли, то отец, мать и младшая дочь Брошенка улетели в созвездие Большой Медведицы, а три Брошенкиных сына стали тремя звёздами, летящими следом за Луной.
Мышь-оборотень
Давным-давно жил один учёный человек. Как-то раз отправился он в далёкий горный монастырь, чтобы в тишине науками позаниматься. Оставил жену с детьми дома, а сам ушёл. Пришёл в монастырь и стал день и ночь напролёт книги читать. Место было глухое, за целый год никто не заглянул. Как ни люби науку книжную, при такой жизни немудрено затосковать.
И вот в его келью по ночам повадилась прибегать мышь. Прошмыгнёт в дверную щель, поглядит, как учёный человек книги читает, и юркнет обратно. Заведись мышь в доме, ей бы несладко пришлось: прогнали бы чертовку или поймали, чего доброго.
Но в монастыре было так тоскливо, что казалось, лучше жить с мышью, чем без неё. День плутовка носа не покажет – у человека уже сердце не на месте, а прибежит – оно и радостно.
Так пожил-пожил учёный человек бок о бок с мышью да и привязался к ней. И стал он свою гостью подкармливать. То риса для мышки сбережёт, то кусочек фрукта, то травки. Только мышь ни крошки в рот не брала. Он ей одно, другое предлагает, а она и не думает поживиться. «Ишь, чудачка!» – удивлялся учёный. И вот как-то раз постриг он ногти на руках и ногах, а выбросить сразу не выбросил – оставил в углу. И что же? Не успел он и глазом моргнуть, как мышь всё и сгрызла! «Ага! – смекнул учёный. – Значит, мышка любит ноготки». И стал он с тех пор ноготками её кормить, нарочно не выбрасывал, а каждый раз оставлял в углу для мыши. Та всё и грызла.
Много ли, мало ли времени прошло, и вот однажды мышь не появилась. На другой день она тоже не прибежала. И на третий день не показалась. Совсем забыла к нему дорогу. А ведь раньше что ни день, что ни ночь прибегала. Загрустил без неё учёный человек, да продолжал своими делами заниматься.
Мало-помалу одолел он всё учение и отправился домой. Приходит – а там беда стряслась. Явился какой-то самозванец, ни дать ни взять вылитый учёный, уселся в гостиной и хозяйничает вовсю, как у себя дома. Зашёл учёный в дом, выбежали ему навстречу жена и дети и так перепугались, что чуть в обморок не упали. Да и как не испугаться, когда два человека похожи как две капли воды?
– Ты кто такой, чтобы в чужом доме хозяйничать?! – разгневался учёный.
– Ты сам-то кто такой, чтобы в чужом доме шум поднимать?! – не растерялся самозванец. – А ну, гоните его прочь!
Оправились жена с детьми, смотрят: так двое похожи, что никак не отличишь. Как на один покрой шиты – и голос, и манеры, а уж про вид и говорить нечего. Пойди разбери, кто есть кто. Подумали-подумали, как быть, и задумали испытание устроить: задать им вопросы про дом, про семью и посмотреть, кто лучше отвечать будет. Ведь что ни говори, а кто знает домашние дела до самых мелочей, тот в доме и хозяин.
Но вот незадача – настоящий хозяин так долго прожил в монастыре, что дела домашние уже подзабыл. Притворщик оказался ловчее: явился заранее и успел всё выведать. Можно не сомневаться, за кем останется победа. Так и вышло: самозванец на все вопросы отвечает точка в точку, а учёный путается и сбивается. Притворщик и дом знает, как свои пять пальцев, даже посчитал, сколько на кухне палочек и ложек. Чем такого возьмёшь? Вот так несправедливо и выставили хозяина за порог.
Оказался хозяин за дверью, и до того сделалось ему горько и обидно, что жизнь стала не мила.
– Всё кончено. Лучше уж умереть, чем так жить.
Побрёл он к могилам родителей: если умирать, то рядом с ними. Поклонился и пошёл к обрыву, чтобы спрыгнуть. Да внезапно одолел его сон, упал он на землю и заснул.
И вот во сне явился ему седовласый старец и говорит:
– Ты, когда жил ты в монастыре и учением занимался, кормил своими ногтями мышь, не так ли? Мышь та монастырская получила твою жизненную силу и приняла твой облик. Не медли ни минуты, найди скорее кота и возвращайся домой.
Пришёл учёный в себя, и кажется ему, что всё это наяву было, а не во сне. Побежал он той же дорогой обратно в деревню. По пути заглянул к соседу-кошеводу, попросил у него кота. Посадил кота в рукав и вернулся домой.
