Предыдущая ночь предполагалась как защита Бетани. В то время, как Гаррет знал, что наверняка отвлёк Андерса в полной мере, он понятия не имел, что сейчас происходит. Чего, вообще, Андерс ждал от него? Это был перепихон на одну ночь, или отступник теперь намеревался пользоваться определённой свободой? И почему так привлекательна мысль о том, чтобы позволить Андерсу вновь взять верх и сбросить маску дисциплины и суровости, которую он так тщательно носил? Почему моменты нежности с предыдущей ночи продолжают возникать перед глазами с такой же частотой, как и картины страсти? Андерс, шепчущий ему ласковые поощрения, когда страх поглощал его. Андерс, неторопливо целующий его, соблазняющий его, будто был искренне заинтересован в нём. Искусные пальцы, совсем не требовательные, а наоборот – только ласковые и дразнящие…

О Создатель, во что он себя втянул.

Когда Гаррет вернулся в лачугу Гамлена, все ещё спали, и Хоук не думал, что сможет к ним присоединиться. Не представляя, чем себя занять, чтобы убить время, он разжёг огонь и повесил чайник над оным. Спустя несколько минут вода достаточно нагрелась, чтобы сделать напиток. Чем он рассеянно и занимался, после чего уселся на шаткий стул за стол. Хоук поморщился, устраиваясь поудобнее – как оказалось, рассказы о невозможности сидеть в течение недели имели под собой долю правды.

Услышав звук открываемой двери в спальню, брюнет оглянулся и напрягся, когда увидел Бет, неуклюже вошедшую в комнату сонно моргая.

- Утра, - мимоходом произнёс Хоук и вернулся к своей чашке. Чай… он пьёт чай. Из всех напитков, которые он никогда не пил, Гаррет каким-то образом схватил тот, который пах как Андерс. При воспоминании о маге, о том, каков он на вкус, брюнет начал возбуждаться, и ему пришлось прикусить язык, чтобы избежать усугубления.

- Утра, - прохрипела Бетани, сонно протирая глаза и потянувшись за кружкой. – Я не слышала, как ты пришёл вчера вечером – ты, должно быть, вернулся действительно поздно. Ты хоть ложился, или веселье длилось всю ночь?

Я уснул на полу после дикого секса, если это считается.

- А, посплю позже, - ловко увиливая от вопроса, отозвался он. – Что насчёт тебя? Как прошёл вечер – это было то самое скучное времяпрепровождение в присутствии Создателя, которое ты искала?

- Что? О, нет, он прошёл хорошо, просто отлично. Мы пошли в церковь и прослушали очень приятную службу, и ничего не произошло.

Гаррет моргнул.

- Я не спрашивал, случилось ли что, я просто спросил-…

Бетани вскочила, красная как рак.

- Прекрати меня допрашивать, Гаррет! – она явно старалась звучать разозлённой, но он знал её слишком хорошо, чтобы обмануться. – Ты так мне не доверяешь, и не то, чтобы я вообще сделала что-то неправильное прошлым вечером! Просто… отвали! – Девушка улетела обратно в спальню и громко хлопнула дверью.

Он моргнул ещё раз. Н-да, это было странно.

Андерс не объявился в течение всего дня, и, когда уже стал приближаться вечер, Гаррет начинал нервничать всё больше. Это было даже хуже, чем днём ранее, когда он ждал, что же маг хотел от него. Незнание было мучительным: то ли Андерс был зол на него, то ли разочарован, или же искренне благодарен, что избежал утреннего разговора с нежелательным партнёром…

Они с Бетани отправились в Висельник как раз когда солнце нырнуло в западные ворота. И оба потерялись в собственных мыслях, что для сестрёнки было нехарактерно, учитывая то, какая злая она ходила вчера. Не найдя ничего, чем себя занять, Гаррет на ходу мягко ткнул её в плечо.

- О чём-то задумалась, Беткин?

Она встрепенулась, словно испугалась его прикосновения. Хоук успел уловить что-то виноватое в её выражении лица, прежде чем она это скрыла.

- Тихий ты, - как-то неловко сказала она.

- Ты тоже, - огрызнулся он, засунув руки в карманы. Он бы больше беспокоился, что весь день его сестра постоянно избегала его, если бы всем им не завладели мысли о маге. Андерс, мерцающий в свете свечи, его кожа скользкая от масла и пота. Андерс, его стоны и тяжёлое дыхание эхом отдаются в ушах, когда блондин толкается в него. Гаррет сжался, когда воспоминание об удовольствии ускорило его пульс, ощущение того, как Андерс кончает в него, всё ещё горит перед мысленным взором. Слава Создателю, что уже темнело, и никто не увидит, как сильно он покраснел.

Посомневавшись, Бетани ответила:

- Ты задумался. А это нечасто бывает. Вчера вечером что-то произошло? Ты сделал что-то глупое? Никто ведь не пострадал, правда?

Ну, я, возможно, разбил Андерсу сердце своим побегом, или я могу быть просто слишком уверенным в себе и в его привязанности.

- Да не, все целы. Почему ты сегодня такая колючая?

Бетани открыла дверь трактира и оглянулась. Почти чистая паника в её глазах мгновенно её выдала.

- Я не колючая. Кто сказал, что я колючая? Я в порядке, ты просто слишком мне не доверяешь.

- Кто тебе не доверяет? – Изабелла обнаружилась у бара и своей обычной походкой от бедра приблизилась к ним, чтобы присоединиться к разговору. Мерриль следовала за ней, широко улыбаясь. – Этот сочный экземпляр Капитана-храмовника уже остыл? Оу, а я думала, что он наверняка у нас на крючке!

- Белла! – зашипела Бетани, покраснев как буряк.

- Не могу поверить, что ты флиртовала с Рыцарем-капитаном, - хихикая, отозвалась Мерриль.

Прошло несколько секунд, прежде чем смысл разговора дошёл до Хоука.

- Ты что? – выдавил он, не находя слов.

- Ничего не было! – заикаясь, ответила покрасневшая Бет, даже когда Изабелла противно хохотала, а Мерриль восхищённо хлопала в ладоши.

- Ох, это совсем не ничего, котёнок, - ликующе возразила пиратка. – Он поцеловал тебе ручку и всё такое-ты определённо произвела на этого храмовника впечатление. И только подумай обо всех тех восхитительных ролевых играх в постели! Непокорный маг крови и Храмовник-новобранец или Нервный ученик и Жестокий капитан-храмовник, какая тебе больше по душе? О-о-о, ты трогала его меч? Настоящий меч, хе-хе?

- Я сказала здравствуйте, и мы поговорили, и он поцеловал мою… он всего лишь прикоснулся губами к моим пальцам, это едва ли был поцелуй! – Бетани почти отчаянно пыталась их переубедить, постоянно бросая на брата безумные взгляды.

- Мм, очень жаль. Я надеялась, что он прямо там утащит тебя в тёмный угол церкви и хорошенько трахнет. Точно бы оживило тот тоскливый вечер.

Гаррет попытался переварить новую информацию.

- Бетани… ты флиртовала с Рыцарем-капитаном? Но… ты же маг! Пальчики Андрасте, что если бы он узнал, кто ты?

- Ничего не было! – Бет схватила Мерриль за руку и с отчаянием на лице потянула её к лестнице. – Пошли, посмотрим, что Варрик делает!

Хоук смотрел им вслед, потом повернулся к Изабелле.

- И что вообще ты делала в церкви?

В ответ она изогнула бровь и тоже направилась к лестнице:

- Искала искушение – то же, за чем и ты охотился прошлым вечером, судя по всему.

Брюнет простонал, проведя ладонью по лицу. Потрясающе – Изабелла либо знает, либо предполагает. Это не оказалось таким ужасающим, как он думал. Он не злился, что пиратка знает о его сексе с Андерсом, не волновался, как это повлияет на его заработанную тяжким трудом репутацию. Скорее, единственное, что он мог честно признать, что чувствует было… смущение, что нечто такое восхитительно, дико запутанное, как прошлая ночь, может стать достоянием общественности. Он всё ещё не знал, что же это вообще было и что может значить, поэтому последнее, чего он хотел, - чтобы об этом ходили слухи, когда он сам ещё не разобрался в происходящем. Предыдущая ночь была из тех вещей, которые он хотел держать при себе и постоянно о них думать, фантазировать о каждом прикосновении и шёпоте. Он не хочет гордо заявляться в Висельник и хвастаться этим всем и каждому.

Хоук не привык скрывать свои сексуальные похождения, но, опять же, это было совсем не похоже на бездумный гон, которому он в прошлом потакал. Вообще, это был один из немногих случаев, когда он знал своего партнёра дольше часа, прежде чем трахнуться, и, что важнее, это был единственный раз, когда он с радостью запомнит партнёра и после секса. Разумеется, он может вспомнить несколько случаев, оставшихся в памяти, несколько трахов, которые действительно того стоили. Но может ли он вспомнить имена, лица, женщин, участвовавших во всех этих воспоминаниях? Всё, что у него есть – звуки, и полученное удовольствие – и он понятия не имел, с кем это происходило. Андерс же… он будет помнить прошедшую ночь в мельчайших подробностях до конца своих дней. И даже если бы он прожил тысячу лет, скользкая кожа, золотые волосы и боль, ставшая наслаждением, были бы такими же отчётливыми, как и сейчас.