Дева задумчиво кивнула. Следопыт продолжал:

- Мы с друзьями поднялись как-то раз на Миндоллуин. Знаешь, сверху Минас-Тирит кажется жемчужиной в оправе предгорий… Он как будто отражает блеск снега на вершине горы! А равнина за ним похожа на узорчатую скатерть с бисеринками-домами. И Андуин на ней – как лента сверкающего мифрила… Как бы я хотел, чтобы ты увидела это своими глазами!

Он осекся: он болтает лишнее! С чего он решил, что Арвен это интересно? И уж точно ей нечего делать в Минас-Тирите – так близко от Тени! Не только красоты видны с вершины Миндоллуина. Тот, кто бросит взгляд на восток, разглядит, как за другим - серым, безжизненным, зазубренным как пила – хребтом клубится непроницаемая дымная мгла… Что будет, когда она перельется через край?

Арвен как будто не заметила неловкую заминку собеседника и стала сама расспрашивать его о Городе. Арагорн отвечал ей, с одинаковым удовольствием описывая мощные защитные укрепления, диковины купеческих лавок, толчею и суету недальнего порта, своих городских знакомцев – людей разных лет и сословий, но в равной степени сметливых, стойких и жизнерадостных. Их не вгоняет в уныние соседство с мрачной страной!

Рассказывая, следопыт не сводил с возлюбленной глаз – оживленная, веселая, она была прекрасна как никогда. Арагорну всегда казалось, что он знает ее лицо, как свое собственное; но сейчас он будто в первый раз видел упавшие на высокий лоб темные прядки, нежную голубоватую жилку на виске, вольный разлет бровей… Видел, как улыбка вспыхивает в глазах Арвен, прежде чем проступить на губах, а потом на щеках у нее появляются ямочки – точь-в-точь как у смешливой гондорской девчонки! Но у девчонки не может быть такой гордой, точеной шеи и тонкого стана, такой стройной осанки, таких гибких, плавных движений! Он опускал глаза - вырез платья открывал трогательный изгиб ключиц, тонкая ткань льнула к телу Арвен, облегала высокую грудь, мягкими складками ниспадала с бедер – от этого в голову лезли неуместные, жаркие мысли. Он заставлял себя отвести взгляд – и все равно замечал, как изящно узкая рука придерживает подол, как легко ступают ножки в маленьких туфельках…

Рядом с любимой не больно-то просто оказалось вести связный рассказ!

В смятении чувств следопыт не замечал течения времени и удивился, когда под деревьями потемнело: солнце уже низко склонилось к западу. Он огляделся. Оказывается, неторопливая прогулка привела их к Царь-Дереву. Наверное, следовало распрощаться с Арвен; но она вдруг сказала:

- Смотри-ка, дело к вечеру! Должно быть, Владыки уже ждут меня к трапезе. Прошу, раздели с нами ужин!

Арагорн ни за что не отказался бы от такого приглашения! И Арвен повела его по лабиринту лесенок и переходов вверх, сквозь крону могучего дерева. Здесь им уже встречались эльфы, здоровались, учтиво раскланивались с ними… Однако на лицах многих при виде странной пары явственно отражалось недоумение, и воин спиной чувствовал направленные ему вслед изумленные взгляды.

Домашней трапезной Владыкам служила уютная, сплошь заросшая цветущим вьюнком беседка. Очевидно, Келеборн и Галадриэль собирались ужинать в тесном семейном кругу и уже сидели за накрытым на троих столом. Но вот они, казалось, ничуть не удивились гостю. Арагорна приветствовали и усадили с непринужденной простотой, Арвен поставила на стол четвертый прибор, Келеборн разлил по кубкам вино… И разговор за едой завязался самый обыденный: Галадриэль стала расспрашивать Арвен о прошедшем дне и об ее рукоделии – оказывается, дева ткала гобелен с каким-то особо сложным рисунком.

Женщины увлеклись обсуждением тонкостей ткацкого ремесла, Келеборн поддразнивал их, утверждая, что чем измышлять затейливые узоры, лучше бы они чаще оглядывались по сторонам: ведь природа творит красоту не задумываясь, а совершенство кроется в самых простых формах… И в доказательство Владыка сорвал с ближайшей плети и предъявил собеседницам цветок вьюнка.

Арагорн почти не участвовал в беседе: он был так счастлив, что ему не хотелось разговаривать. Ведь Арвен была рядом с ним, и он мог невозбранно смотреть на нее, мог, передавая ей хлеб или чашу, ненароком коснуться ее руки, встретиться с ней глазами… Он слышал ее голос – нежнее журчания ручейка, слаще щебета птиц! - и пусть она говорила о челноке и перепутанных нитях – следопыт готов был внимать ее речи бесконечно…

- … вот я и не закончила сегодняшнюю работу, - с улыбкой сказала вдруг дева. – Я была в такой досаде… решила пройтись – и вдруг встретила старого друга! - она весело взглянула на Арагорна. - Мы полдня гуляли под деревьями… Как же я сразу не узнала, что у нас такой гость? – и Арвен прямо и пытливо посмотрела на Владычицу.

- Прости, дитя, - после короткой паузы мягко произнесла та. – Поначалу я не хотела нарушать твой покой и уединение. Ты же сама просила не тревожить тебя ради пустых увеселений…

Арвен озадаченно нахмурилась и хотела было что-то возразить, но Галадриэль неторопливо продолжала:

- Признаться, я думала сообщить тебе радостное известие нынче утром. Но потом поняла, что оно может принести тебе больше печали, чем радости: увы, наш гость торопится покинуть наши края. Я считаю, ему незачем так спешить. Однако он все же решил отправиться в путь завтра. Не так ли, Арагорн? – обратилась она к человеку; вопреки серьезному тону, глаза ее искрились от смеха.

Келеборн вдруг закашлялся, как будто поперхнулся вином. Следопыт же, разом выдернутый из мира грез, залился краской. Владычица нашла-таки время и место, чтобы поймать его на слове!

- Как?! – воскликнула Арвен с неподдельным огорчением. – Ты уходишь уже завтра? Но… ты ведь только что пришел!

- Э… хм… ну… - промямлил странник и, кое-как обретя дар речи, произнес чуть тверже: - Я был бы счастлив задержаться… погостить здесь… если приглашение Владык остается в силе.

- Я ведь говорила: ты можешь оставаться у нас, сколько пожелаешь, - молвила Галадриэль медовым голосом; Келеборн же воззрился на гостя с выражением, очень похожим на сочувствие.

Арагорн встал и поклонился. Он осознал, что Владычица лишь заставила его высказать уже принятое решение. Ясное дело, после встречи с Арвен ему начисто расхотелось покидать Лориэн: соблазн провести рядом с возлюбленной хоть несколько дней был слишком велик. И, раз Владыки не возражают против его присутствия, какая разница, зачем им это нужно?

Остаток застолья прошел спокойно. Галадриэль, как любезная хозяйка, принялась живописать красоты своей земли - окружающие Галадхэн леса и рощи, цветущие поляны и тенистые урочища, звенящие ручьи и тихие, скрытые в зарослях речки… Келеборн успевал вставить слово об охотничьих угодьях, где полно кабанов и оленей, о речных заводях и стремнинах, где на зорьке случается отличный клев – они с возлюбленной супругой иногда развлекаются рыбалкой… И с самым серьезным видом Владыка принялся восхвалять рыбацкие подвиги жены. Когда же пойманная Владычицей добыча в его описании стала больше походить на чудо-юдо морское, чем на безобидную речную рыбешку, Галадриэль рассмеялась и заявила, что возлюбленный супруг ее, пожалуй, преувеличивает. Пусть лучше расскажет, как он поднял на копье кабана, которого она, знатная охотница, не сумела пристрелить из лука… И ужин закончили за беззаботной, благодушной беседой.

После трапезы Арагорн проводил Арвен. Дева жила неподалеку, в ветвях соседнего мэллорна. Они распрощались у подножия лестницы, условившись встретиться назавтра в полдень. Следопыт отважился поцеловать ее руку, и в ответ пальцы Арвен легко сжали его ладонь… Потом она взбежала вверх по лесенке, на повороте оглянулась и, улыбнувшись, скрылась за огромным стволом. А Арагорн остался стоять под деревом, глядя ей вслед – он не мог заставить себя уйти.

Его переполняло счастье, столь огромное, что казалось сном. Но нет, это был не сон! Воин ущипнул себя – и явственно ощутил боль от щипка, да и дерево никуда не исчезло. Тихо шелестела его крона, мерцали сквозь листву золотистые, серебристые, голубоватые светильники – какой-то из них, должно быть, освещает и жилище его возлюбленной…