Странно, но здесь, за нешироким потоком, другими были воздух, и ветер, и солнечный свет — будто бы острее и резче. Мягкое золотое сияние исчезло; мир стал обыкновенным, привычным человеку — контрастным и жестким. И по мгновенному этому чувству Арагорн понял, что волшебство Лориэна оставило его.

Не страшно. Он не стал задерживаться и зашагал дальше, прочь от реки. Мэллорны здесь уже не росли, и какое-то время он шел через буковые рощи; потом тропа круто полезла вверх, карабкаясь все выше и выше по лесистому отрогу горы. Буки измельчали, потом сменились лиственницами и елями; потом и они расступились, и следопыт, уже изрядно запыхавшийся и вспотевший, вылез на широкую отлогую поляну.

Пройдя по ней несколько шагов, Арагорн остановился и осмотрелся. Впереди высился могучий хребет, увенчанный сверкающими сине-белыми снегами. За его спиной падал вниз поросший густым лесом склон, и далеко в глубине сквозь дымку золотился Лориэн; очертания его были туманны, как будто он принадлежал миру грез, а не миру яви, куда вернулся человек. Но нет — Золотой Лес был явью, в чем-то даже еще более настоящей, чем обычный мир; случившееся там не было грезой, но содержало в себе самую суть жизни. Обретенное там счастье явилось огромной — быть может, незаслуженной — наградой. И оно же обернулось испытанием. Выходит, судьба испытывает человека не только бедами, но и дарами?

Пускай! Отныне загадки и вызовы рока не страшны ему — для него воссияла путеводная звезда, что поможет отыскать путь даже в самом густом мраке. Покуда он верен своей любви, он не собьется с дороги. Но, чтобы пройти ее, надо идти вперед.

«Арвен, жизнь моя, до встречи!..» — шепнул Арагорн; ветер подхватил его слова и унес в Лориэн. А он развернулся лицом к блистающим снегам Карадраса и мерным шагом двинулся вверх.