– Мари, что с тобой? – я вижу, как Шон делает шаг ко мне, но не решается подойти ближе.

Что со мной… Что со мной…

Я задаю себе этот вопрос снова и снова, и внутренний голос отдаётся эхом в голове. Я не знаю ответа, но мне почему-то так хорошо… И одновременно очень, очень плохо.

Зеленоватое пламя вырывается последним толчком из моего тела, и валун, скрывающий нас от глаз Анахронистов, рассыпается в мельчайшую пыль.

Как и стена, отделяющая Вечное от нападающих.

– Твоё время пришло, – выплёвывает один из Анахронистов, делая шаг к Вечному. Почему я слышу его так хорошо, словно я сама и есть Вечное? Словно я и там, и здесь одновременно?

– Хотя бы объясните мне, почему вы пытаетесь… – бормочет Вечное, но Укжааль её перебивает.

– Замолчи! – кричит старый шаман.

Двое Анахронистов берут Вечное под локти и заставляют опуститься на колени. У женщины кровоточит плечо, и я чувствую себя так, словно кровь вытекает из раны на моей коже.

– Мы не жалуем тех, кто лжёт нам, – бросает один из Анахронистов. – Вне зависимости от того, в каком времени это произошло.

– Мои люди склоняли перед тобой колени, – выплёвывает Укжааль. – Мы видели в тебе спасителя. Но в твоей игре мы были лишь пешками! Ты наполнила наши головы чушью, ты работала нашими руками, преследуя лишь собственные эгоистичные цели!

Он заносит кинжал над головой Вечного. Я обращаю свой взгляд в сторону друзей, которые в ужасе наблюдают за этой показательной казнью.

– Да восторжествует справедливость! – кричит Укжааль. – Пусть наступит конец Вечного!

– Укжааль, остановись! – кричу я прежде, чем успеваю подумать. Мой голос эхом отталкивается от стен пещеры, создавая ощущение, что это говорит Куинн, как в те моменты, когда Сердце брало над ней верх. Шаман переводит на меня тяжёлый взгляд. – Ваш народ существовал и развивался благодаря её учению! До неё ваанти были лишь кровожадными убийцами, готовыми уничтожить всё, что им непонятно! Ты… действительно хочешь, чтобы эти времена вернулись?

– Андромеда, – презрительно говорит он. – Мы были лучше до неё. До тебя.

– Укжааль, это ничего не изменит! – выкрикивает Куинн, бросаясь вперёд.

– Изменит, – возражает шаман. – Это восстановит справедливость.

Неожиданно один из Анахронистов отбирает из сухой руки старика кинжал.

– Что ты делаешь? – изумляется шаман.

– Вечное заслуживает наказания, – произносит ваанти. – Но никто не может быть одновременно судьёй, присяжными и палачом. Ваанти не такие. Не теперь.

Внезапно земля под нашими ногами содрогается. В первое мгновение мне кажется, что близится ещё одно извержение Атропо, но, к счастью, это не так. Или к несчастью?.. Откуда только эта идиотская мысль… Со стороны тупика, в котором пряталась Вечное до того, как исходящая из меня сила разрушила её укрытие, каменная стена разрушается, и на наших глазах в зале появляется механизм «Омега».

– Какая прелесть, – произносит Рурк. – Все мои любимцы в одном месте! Подарок судьбы!

Шон стремглав бросается к остальным, с трудом сохраняя баланс между осторожностью и скоростью передвижения по узкому берегу лавового озера. Я следую за ним… И почему-то меня совершенно не пугает перспектива рухнуть в лаву – словно каким-то шестым чувством я ощущаю, что она не причинит мне вреда.

– Нужно выбираться, – бормочет Диего, когда мы с Шоном присоединяемся к друзьям. Джейк буравит меня недовольным взглядом – ах да, я снова нарвалась на неприятности, но позже я объясню ему, что меня влекло на ту сторону с неведомой силой. И постараюсь понять, что там произошло…

– Ты не должен вмешиваться, Гидра! – бросает Укжааль Рурку.

– Напротив, – возражает тот. – Это я устал от вашего постоянного вмешательства!

Массивная рука Омеги поднимается, выстреливая в группу Анахронистов уже жутко знакомым зарядом энергии. Они – и Укжааль – растворяются в воздухе прежде, чем кто-то из нас успевает и глазом моргнуть.

И тут я чувствую пульсацию энергии в своём теле. Так… по-новому и совершенно знакомо. Это ослепляет – зеленовато-голубой свет застилает глаза, но не причиняет дискомфорта. Моя ярость и гнев больше не бессильны – я почему-то точно знаю, что должна сделать, но, когда я ощущаю мощь, готовую сорваться с моих ладоней, меня кто-то хватает за плечи.

– Марикета!

Мне требуется несколько долгих секунд, чтобы понять, что голос принадлежит Джейку. Я качаю головой, по-прежнему не видя ничего, кроме ярких вспышек.

– Твою мать, Ариэль, сделай что-нибудь! Она же… в точности как ты!

Что он имеет в виду? Да и какая разница? Как он не понимает – я могу только шевельнуть пальцем, и Рурк станет лишь досадным воспоминанием. Мы больше никогда не будем волноваться о том, что он появится в самый неподходящий момент, мы будем свободны…

– Блядь, блядь, Марикета!

– Мари, ты слышишь меня?

Внезапно в окутывающий меня сияющий кокон проникают голоса… Много голосов… Родные, близкие люди… Чей-то испуг, чьи-то мягкие уговоры, чья-то паника…

Горячий воздух врывается в мои лёгкие так резко, что грудь сдавливает болью.

– Господи, Принцесса, – с облечением выдыхает Джейк. – Твои глаза… Блядь, не пугай так больше.

– Почему это произошло? – спрашивает Мишель. – Ты же…

– Очень любопытно, – внезапно произносит Рурк, и Миш осекается на полуслове. – Ещё интереснее, чем я предполагал. Что ж, нужно закончить начатое.

И лапа Омеги снова поднимается, готовясь выстрелить. Я не успеваю даже подумать – мной завладевает страх того, что сейчас мои друзья исчезнут снова, как тогда, в обсерватории, как уже исчезли Укжааль с Анахронистами – но на пути мчащегося к нам энергетического шара внезапно материализуется Ваану.

Сфера проходит сквозь него и исчезает, не причиняя прозрачному телу вреда, а после мощный заряд энергии из груди Ваану поднимает Омегу над землёй.

– Марикета! – воспользовавшись этой передышкой, Вечное с трудом подходит к нам. – Ты должна знать: Рурк может пообещать всё, что угодно. Не верь ни единому слову, чтобы ни произошло…

– Уже уходите? – с издевкой спрашивает Рурк. – Но мы же только встретились! Ах, послушайте. «Все завтра, снова завтра, снова завтра, – декларирует Рурк, пока мы с друзьями пятимся в сторону выхода из пещеры, – день ото дня ползет в неспешном темпе, до слог последних времени и хроник. А наши все вчера лишь осветили глупцам дорогу к глупой, пыльной смерти».*

С руки Омеги срывается лиловый луч, и Вечное вдруг мягко улыбается, и на её лице отражается просто невероятный покой. Мир вокруг нас застывает, время словно замедляется в несколько раз.

– Теперь только ты можешь их спасти, Марикета, – успевает прошептать она, а потом время снова бежит своим ходом, и луч попадает в её спину, а всё пространство пещеры заливает сюрреалистичный фиолетовый свет. Когда он рассеивается, нигде не видно и следа Вечного.

– Хватит! – орёт Алистер, выступая вперёд. – Хватит, я не позволю тебе продолжать это делать!

Прежде, чем кто-то из нас успевает среагировать, Ал уже подбегает к массивной ноге робота и запрыгивает на его колено, пытаясь голыми пальцами вскрыть какую-то панель. Рурк, управляя Омегой, пытается стряхнуть Алистера с металлического корпуса, так что Ал едва не падает в лавовый бассейн, а потом, всё-таки сорвавшись, пролетает несколько футов и врезается в каменную стену пещеры.

– Алистер! – Грейс бросается к нему, но Крэйг ловит её за запястье, не позволяя сделать и шага вперёд.

– Должен признать, – задумчиво произносит Рурк, глядя на распростёртого на полу сына, – после твоего предательства у меня ещё оставалась надежда. Несмотря на твоё поведение… Я полагал, что однажды ты сумеешь одуматься. Сумеешь стать таким же, как я. Но правда состоит в том, что шанс на это всегда был ничтожно мал.

– А ты никогда и не давал мне этого шанса! – Алистер с трудом поднимается на ноги, опираясь на стену, и потирает голову.

– Потому что ты его не заслуживал, – жёстко отрезает Рурк. – Я так долго пытался вывести идеальное создание в твоём лице. Моя совершенная генетическая структура, подсаженная к Имоджен в утробу – столько лет труда, усилий – а ты! Лишь бледное подобие меня!