– Чертовски мало, Принцесса.
Его руки беспощадны и, кажется, сразу везде – на моей груди, на бёдрах, на шее, в волосах, уже ничерта не понимаю, от желания низ живота сдавливает тугой болью. Звонкий шлепок ладони по ягодице заставляет вскрикнуть и завалиться вперёд, опираясь на руки.
В следующее мгновение я ощущаю, как его член резко скользит в меня на всю длину, давно бы так – из глаз искры, как от удара. Руки дрожат, и я стираю локти о ковёр, а Джейк замирает. Со стоном пытаюсь качнуть бёдрами, но он удерживает меня слишком крепко.
Выходит из меня, нет, было так хорошо, вернись обратно, и тут же агрессивно вбвивается в моё тело. Ещё раз, и ещё, и я так остро нуждаюсь в его бешеных движениях, что кружится голова. Что-то говорю, наверное, прошу большего, и в конце концов Джейк откликается на мои мольбы. Пламя по венам так быстро захлёстывает, что я теряюсь и забываю обо всём на свете.
– Чувствую, как ты кончаешь, – стонет Джейк, ритм его движений пронизывает каждый дюйм моей кожи, – так… Охуенно.
Последняя капля: захлёбываюсь криком, когда он вколачивается в меня снова и снова в безжалостном темпе; теряю связь с реальностью, дрожь по телу проходит раз за разом, и ещё мощнее, когда чувствую, что Джейк следует за мной. После он ещё какое-то время остаётся внутри, и я ощущаю в своём теле пульсацию его члена – на периферии, потому что мне не сразу удаётся прийти в себя.
Когда он растягивается рядом со мной на ковре, я с трудом поворачиваюсь к нему лицом – его грудь вздымается от частого дыхания, глаза полуприкрыты, их синева сверкает в отблесках приглушённого света. Буквально самое великолепное зрелище в моей жизни.
Джейк протягивает ладонь к моему лицу и мягко касается пальцами моей щеки, обводит контур губ, зарывается рукой в мои волосы.
– Ты прекрасна, – просто говорит он. Я слабо улыбаюсь, не в силах совладать с речевым аппаратом. – Марикета… С днём рождения.
Он привлекает меня к себе странно дрожащими руками, и я утыкаюсь лицом в его грудь, погружаясь в лёгкую дрёму. Спустя какое-то, не слишком продолжительное, время, Джейк будит меня лёгкими прикосновениями к моей спине.
– Нужно перебраться на кровать, – тихо говорит он, – иначе завтра всё тело ломить будет.
От искренней обеспокоенности в его голосе у меня внутри всё узлом скручивается.
– У меня и так будет ломить всё тело, – ворчу я. – После твоих издевательств едва ли я завтра смогу ходить.
Джейк издаёт хриплый смешок, вставая с пола и поднимая меня на руки. Он укладывает меня на простыни и ложится рядом.
– Ты просто не могла сделать мне лучшего комплимента, Принцесса. Что я могу сказать в своё оправдание? Ты свела меня с ума.
– Стрелки переводишь? – усмехаюсь я, легко касаясь губами щетины Джейка.
– Разве? – искренне изумляется он. – По-моему, это именно ты заставила меня почувствовать себя зелёным юнцом.
– На юнца ты был похож меньше всего, – честно говорю я.
Сон никак не идёт, и какое-то время мы просто валяемся рядом, лениво целуясь и поддразнивая друг друга. Безобидные подколки и похабные шутки смолкают, только когда Джейк вдруг садится на кровати, глядя на меня сверху вниз, и замирает.
– Знаешь, Принцесса, я ведь чёртов эгоист. Я знаю, и всегда знал, что не заслуживаю тебя. Ты достойна лучшего. Того, чего я не могу тебе дать.
– Джейк… – от его слов в груди шевелится противным червячком беспокойство, и я хочу, чтобы он замолчал, но он даже не слушает.
– Но я просто не могу не быть рядом, Марикета. Просто не могу. Это подло с моей стороны – находиться поблизости, зная, что у меня нет ничего, что я мог бы разделить с тобой. Я не могу дать тебе даже обещаний, потому что боюсь их не исполнить.
– Джейк, я…
– Единственное, в чём я могу поклясться, так это в том, что сделаю всё возможное, чтобы ты была в безопасности. Всё, что будет зависеть от меня и даже больше. Даю слово.
– Новогоднее обещание Джейкоба Маккензи? – сдавленно спрашиваю я. – Ты ведь должен понимать, – я привстаю, обхватываю руками его плечи, смотрю в потемневшие глаза, – что я… Мне ничего не нужно от тебя, Джейк, только ты сам.
– Наверное, – избегая моего взгляда, бормочет он. – Марикета, я хочу… – Он снимает с шеи свои жетоны. Я в изумлении наблюдаю, как он протягивает их мне, и машинально беру в руку тяжёлую цепочку. – Хочу, чтобы если со мной что-то случится, у тебя осталось что-то, – его голос надламывается, – что-то от меня. Это единственная вещь, которая представляет для меня ценность, и я хочу, чтобы она была у тебя.
Сжимая ещё горячие от тепла его кожи жетоны, я предсказуемо начинаю плакать.
– Нет, – шепчу я, – нет-нет, даже не думай.
Слёзы льются сплошным потоком, сквозь пелену воды и соли в глазах я едва вижу лицо Джейка.
– Что не так? Принцесса? Я что-то не так сказал?
Я вскакиваю с постели, принимаясь нервно расхаживать по номеру. С яростью вытираю слёзы, в удивлении обнаруживая на пальцах следы туши. Мне хочется что-нибудь разбить, и я не нахожу ничего лучшего, чем снести с полки декоративную вазу. И запустить пустой графин в стену у двери. Опрокинуть кресло. Пнуть журнальный столик. Потом споткнуться об него же и грохнуться на пол. Ударить кулаком с зажатыми в нём жетонами по бездушной деревянной поверхности.
– Даже не думай, – визжу я, обхватываю руками колени и раскачиваюсь из стороны в сторону. – Ты не можешь. Не смей даже мысли такой допускать!
Нет-нет-нет. Эти его чёртовы жетоны – первый шаг к тому, чтобы сбылось видение. И если оно сбудется, если хотя бы предположить, ТОЛЬКО ПРЕДПОЛОЖИТЬ, что я не сумею ничего сделать для спасения моих друзей, то…
Я бросаю в Джейка подвернувшейся под руку твёрдой подушкой, упавшей с перевёрнутого кресла парой минут ранее. Не вижу, попала ли я в цель, но спустя несколько секунд Джейк оказывается рядом со мной – опускается на пол, пытается обнять, а я вырываюсь, как дикарка, начинаю реветь пуще прежнего.
– Марикета! – его крик перекрывает мои рыдания. – Немедленно успокойся.
От неожиданности я действительно затыкаюсь и поднимаю на него заплаканное лицо.
– Что случилось?
Я чувствую, как у меня дрожат губы, и Джейк слегка похлопывает меня по щеке, возвращая мне связь с окружающим миром. Я раскрываю рот, чтобы извиниться за свою истерику, и вместо этого рассказываю всё.
Про вызванные янтарными статуэтками видения. Про временную петлю по пути в Элистель. Про то, что произошло с Куинн после того, как мы принесли Сердце острова. Про Лейлу. И снова про статуэтки, про то, как я вижу смерти друзей, про то, как я боюсь, что эти видения станут правдой.
Про то, как страшно, что мне придётся пережить это на самом деле. И как меня пугает перспектива найти ещё больше этих чёртовых идолов. В частности, как я боюсь увидеть его, Джейка, смерть, даже если и не наяву.
– Принцесса, – шепчет Джейк, когда я наконец-то замолкаю. – Если бы я знал, что эти штуки так тебя пугают, я не позволил бы тебе взять в руки ни одну из них.
– Т-ты не понимаешь, – всхлипываю я, – эти видения нужны. Я должна знать… Чтобы предотвратить. Но почему, Джейк, почему я это вижу? Что со мной происходит? Почему из всех нас только я одна могу мысленно общаться с Вэйрином? Почему я оказалась чувствительна к временной петле, когда никто больше ничего не ощутил? Мне кажется, что я сумасшедшая. Это ненормально!
Джейк тяжело вздыхает, запуская руку в свои волосы. Напряжённо размышляет о чём-то.
– Я не знаю, Принцесса. Прости, я правда не знаю. Может быть, всё это досталось тебе, потому что ты одна способна это выдержать?
– Я не способна, – возражаю я, – мне кажется, я скоро правда тронусь умом.
– На этом острове происходят странные вещи, – пожимает плечами Джейк, – и, может, эти видения действительно даны тебе, чтобы предотвратить дерьмовый исход?
Качаю головой.
– Не знаю, Арагорн. Но в одном уверена – я действительно собираюсь это предотвратить. И… Не могу пока рассказать об этом остальным, ты понимаешь?
