В комнату постучали, и после сухого: «войдите» в кабинете появился эльф:

— Мистер Малфой, хозяйка Нарцисса ожидает Вас в столовой.

***

Гермионе мешали буквально все.

Не успела она спуститься с лестницы, как едва не сбила с ног Рона, так неожиданно и невовремя вышедшего из-за угла. И, разумеется, по классике жанра оказалось, что волшебник как раз искал именно её.

— Гермиона, привет! — рыжий расплылся в радостной улыбке, из-за чего Грейнджер стало немного стыдно: она явно не испытывала тех же положительных эмоций, ведь друг появился в самый неподходящий момент.

— Привет, Рон! — гриффиндорка почти искренне улыбнулась в ответ. Почти. — Извини, я немного потороплюсь, но обещаю, мы обязательно поговорим позже!

— Ты куда-то идёшь? Зачем? — Уизли нахмурил светлые брови, будто всерьёз не понимая, что может быть важнее того, что он собирался сообщить.

Неожиданно девушка почувствовала непреодолимое желание закатить глаза так сильно, чтобы со стороны казалось, что она вот-вот увидит свой собственный мозг. Прогоняя эту мысль и считая её лишь побочным эффектом от слишком частого за последнее время общения со «змеями», она строго произнесла, слегка приподняв подбородок:

— Рональд, неужели ты меня не расслышал? Я тороплюсь! Если тебе нечем заняться, подготовь доклад по Травологии: твои оценки по этому предмету все ещё оставляют желать лучшего!

«Макгонагалловский», как его называет Поттер, тон сработал безукоризненно, а поднятая бровь и нечитаемое выражение лица только завершили образ.

— Да-да, конечно… — рассеянно произнёс Уизли. Волшебница дружелюбно похлопала его по плечу, мысленно в который раз извиняясь за бесчисленные секреты, и поспешила к себе в спальню за свитками, обещая самой себе, что как только разберётся с ходячей катастрофой по имени Драко Малфой, обязательно уделит время друзьям.

Рекреация Гриффиндора была уже близко. До ушей носился звонкий смех, а до боли знакомые оттенки оранжевого и красного радовали взгляд. Волшебница уже хотела улыбнуться, радуясь, что хоть что-то в её жизни осталось прежним, когда Гермиону остановила мадам Пинс. Библиотекарь излюбленным строгим тоном напомнила, что девушка обещала оповестить всех однокурсников об изменении даты сдачи книг ещё в начале ноября, но так и не сделала этого.

«Знали бы Вы, на что я потратила это время…» — мысленно буркнула героиня войны, недовольная возникновением ещё одной преграды на своём пути, устранение которой не терпело отлагательств.

Проклиная совесть, честность и благородство, свойственные ей, студентка потратила добрые два часа, бегая по всей школе, чтобы сообщить информацию «красно-золотым», половине из которых, к слову, она была абсолютно не нужна. Тем не менее, это не помешало почти каждому студенту остановить её, чтобы просто поболтать о погоде и мило поинтересоваться, как у неё дела. Казалось, что именно сегодня весь факультет решил, что давно не общался с Гермионой Грейнджер, и это упущение в срочном порядке необходимо исправить!

Когда миссия по просвещению гриффиндорцев была выполнена, голова гудела от обилия полученной информации, а тяжесть в ногах начала давать о себе знать, смахнув со лба градину пота и молясь, чтобы в этот раз никто не испортил её план, шатенка снова направилась в свою спальню. До отбоя оставалось не так много времени, всего несколько часов, а необходимость сообщить Малфою, что на него ведёт охоту Уокер, все ещё никуда не пропала. Однако, увы, и эта стратегия потерпела сокрушительный провал, разбившись об отвратительное чувство юмора Мерлина (Или кто из великих волшебников ей так упрямо мешал?!), когда до ушей шатенки донеслось:

— Гермиона! Гермиона, подожди!

Как оказалось, её оклинула девочка-шестикурсница с Пуффендуя, махнув рукой и добродушно улыбнувшись. Следующие полчаса безвозвратно ушли на беседу о том, когда и как Грейнджер может помочь волшебнице с проектом по Истории магии. Мысленно умнейшая-ведьма-своего-поколения не меньше десятка раз запустила Ступефаем себе в голову, вспоминая, как лично предложила пуффендуйке помочь, но на деле же только кивала, представляя, как снова порежет руку, чтобы связаться с Малфоем. Когда с Элли — она же Элли, верно? — было покончено, а дата дополнительного занятия назначена, Гермиона побежала в собственную спальню, боясь не управиться с заклинанием до отбоя и на ходу решая, что не остановится и не отвлечется, даже если сам Годрик попросит её об этом.

Лишь бы только успеть.

Лишь бы Драко ответил.

***

Приглушённый свет мягко ложился на широкий деревянный стол, бросая тёплые полоски на стены и создавая причудливые тени. За окном было уже темно: иссиня-черное небо словно затягивало того, кто в него вглядывался, и лишь редкие звезды одиноко поблескивали во мраке ночи. В такую погоду полагается сидеть на лавочке где-то в парке и наслаждаться романтикой поздней осени, одной рукой поправляя теплое пальто, а другой обнимая того, кого любишь, однако Драко предпочёл тратить время совершенно иначе.

Молодой человек сидел за тем самым столом, изучая содержание множества книг по тёмной магии. Мелкие строчки уже плыли в уставших глазах, но слизеринец продолжал читать, проявляя почти когтевранскую жажду знаний. Простое предположение, что та самая шкатулка может находиться в поместье, сильно встревожила, и потому, напоминая самому себе, что для победы над врагом его надо знать в лицо, Малфой одну за другой перелистывал страницы фолианта, узнавая все больше нового про артефакты, проклятые предметы, легенды про зачарованные ларцы — одним словом, обо всем, что хоть как-то могло помочь.

Неожиданно кончики бледных пальцев ощутимо закололо, словно в каждый из них вонзили по тонкой иголке. Драко нахмурился: подобные симптомы говорили о том, что на одном из зачарованных свитков оставили запись. Первой мыслью было просто проигнорировать сообщение, как волшебник и делал до этого, но что-то подсказывало: стоит ответить.

— Сектумсемпра. — хриплый голос раздался в тишине библиотеки Малфой-мэнора.

Левитировав свитки на стол и спокойно наблюдая, как капли ярко-алой крови падают с худых бледных пальцев на чистые листы, слизеринец ухмыльнулся. Довольно иронично, что когда-то Поттер использовал это заклинание на нем, а теперь же Драко сам режет собственную ладонь, чтобы связаться с его подружкой. Капли одна за другой пачкали пергамент, и блондин впервые серьёзно задумался обо всей этой авантюре с Грейнджер. Зачем она согласилась? Почему говорила с Министром Магии на балу, хотя он не просил? Почему не ушла из Астрономической башни прямо к Макгонагалл? Неужели Грейнджер теперь… на его стороне?

— Мерлин, какой бред… — кривая усмешка исказила губы, а сам слизеринец нашёл свою мысль весьма забавной: если бы о ней услышал кто-то из его факультета, вечно сдержанный Слизерин хохотал бы так, как если бы он был неадекватным Гриффиндором или чрезмерно чувствительным Пуффендуем. — Она никогда не будет на моей стороне.

Десятая капля крови упала на свиток.

Серые глаза намертво приковались к бумаге, жадно впитывая, как на пергаменте появляются красивые округлые буквы. Чёртова отличница!

«Малфой?»

Драко готов поклясться: её рука дрогнула. Конечно, должно быть, чопорной гриффиндорской девчонке трудно нарушать правила, применять запрещённые древние заклинания прямо в школе. Но она это делает. Для него?

«Привет, Грейнджер.»

Снова усмешка. Интересно, ему обязательно каждый раз сбегать из Хогвартса и подозревать, что в его доме хранится проклятый артефакт, чтобы они могли нормально поговорить? Это ведь, наверное, первый раз, когда их диалог начинается не с «Хорька» или «грязнокровки».

«Малфой, где ты?»

О, да. Драко ждал этого. Сейчас будет целый ряд стандартных вопросов. Как предсказуемо!

«Хочешь в гости, да, Грейнджер?»

Прочитав появившиеся на пергаменте строчки, Гермиона жутко смутилась. Как и во все предыдущие разы, она снова находилась в заброшенном туалете, только теперь ещё и скрывалась под мантией-невидимкой, опасаясь, как бы её не обнаружили после отбоя.