Прутья клетки обжигали ее кожу, независимо от ее положения. Стоя на коленях, она оставляла борозды, похожие на следы барбекю, на коленях и икрах, ее лоб был обожжен решеткой.

Она попыталась изменить свое положение в тесной клетке, в то же время избегая контакта с клеткой, но движения были невозможны. Толстый железный ошейник на ее шее придавил ее голову вниз, и она попыталась игнорировать голодные, гниющие трупы эмбрионов, которые тянулись к ней. Ее плечо ударилось о решетку и обожгло кожу, она закрыла рот, чтобы не закричать. Откинувшись назад, пытаясь размять ноющий позвоночник, она наткнулась на дверь клетки. Она со скрипом открылась, ржавые петли заскрипели. Глория в шоке оглянулась через плечо.

Дверь была не заперта.

Но, почему она была не заперта? Демон спал прямо внизу – зачем кому-то вообще пытаться сбежать?

Но, Глория думала о побеге. От одной мысли об этом у нее даже потекли слюнки.

Она посмотрела вниз. До пола было несколько футов. Не такое уж невероятное расстояние, но она была зажата в этой клетке, неспособная маневрировать, неспособная получить необходимый рычаг. И если она упадет не туда, то упадет прямо на демона. Единственный способ сделать это - ухватиться за палящие прутья. Но несколько мгновений боли того стоили бы, если бы это означало свободу от этой адской дыры.

Глория попятилась назад, пока не оказалась на краю клетки, пока ее задница не высунулась за дверь. Теперь она сидела на корточках, а ее нежная плоть была в агонии. Наклонившись вперед, она ухватилась за прутья решетки на полу и вылезла из клетки. Чуть ниже она нашла землю и отпустила прутья. Ее пальцы были неузнаваемо травмированными, окровавленными обрубками, обгоревшими почти до костей.

Ей было все равно. Она знала, что излечится, боль в конце концов утихнет.

Но теперь она была свободна.

* * *

Глория осторожно выбралась из пещеры, дрожа при каждом шаге, боясь, что демон проснется и затащит ее обратно. Она добралась до входа в пещеру и оглянулась через плечо на спящего монстра. Затем она побежала так быстро, как только могла, по длинному темному коридору, который вел прочь от камеры пыток; она не знала, куда бежать. Мчась без направления через огромный лабиринт сотен пещер и туннелей. Просто пытаясь увеличить расстояние между собой и своим мучителем. Глория бежала, крадучись по коридорам, единственным светом на тропинке были маленькие человеческие черепа с капающими свечным воском из-за ртов, руки ласкали холодные, мокрые каменные стены. Из каждого угла доносились крики и вопли, мольбы о пощаде, отвратительный смех разбитых умов, потерявших всякую надежду и разум. Звуки хлыстов, ацетиленовых паяльных ламп, вспыхивающих рёвов бензопил, глухих ударов, как будто что-то тяжёлое сильно ударялось о что-то мягкое. Ее мозг лихорадочно работал, воображение работало сверхурочно.

Ее охватило радостное возбуждение, когда ее босые ноги застучали по коридору, и ее потное, пропитанное кровью и спермой тело раздвинуло плотный влажный воздух. Ей было страшно, но она была свободна. Ей почти хотелось смеяться, кричать, но она все еще была в Aду, все еще в опасности.

Она обхватила руками холодную обнаженную плоть, подавляя дрожь. По крайней мере, за ней никто не следил; взгляды через плечо подтверждали это.

Впереди был более яркий свет. Ей хотелось спрятаться в коридоре, но стены бесконечно поднимались, и она не видела ни одной ниши. Поэтому она должна была идти вперед, надеясь, что то, что ждет ее впереди, не хуже той пытки, которой она только что избежала.

В сотне футов впереди она подошла ко входу в похожую на пещеру комнату. В центре бурлила река лавы. Тысячи людей метались в ней, цепляясь за воздух, пытаясь добраться до берега. Каждый раз, когда они погружались, они возвращались обратно. Когда огненная лава поглощала их ноги, они погружались ниже, пока жар не растворял их икры, бедра, туловища, пока не оставалось ничего, кроме кричащей головы, умоляющей о помощи, пока их плоть и кости не растаивали в этой кипящей грязи.

Обнаженные души кричали в агонии в этом кипящем озере. Их плоть уже истлела, и теперь остался только дух, горящий здесь вечно, или пока один из демонов не проявит к ним интерес и не вытащит кого-нибудь для особых утех в пещерах.

Демоны, контролирующие комнату, были такими же ужасными и страшными, как тот, которому этот ублюдок Влад продал ее. Это были массивные существа, украшенные цепями, на которых висели черепа, некоторые принадлежали младенцaм, другие - животным; бараньи рога и массивные бивни торчали из их лбов, завитки заостренных костей, выступающие в стороны намеченных жертв. Огромные мускулистые ноги заканчивались копытами, когтями или толстыми черными ступнями, которые стучали по твердому земляному полу.

У каждого из них было оружие более ужасающее, чем предыдущее. Дубинки, усеянные чем-то вроде гигантских рыболовных крючков, мечи из заостренной стали с бритвами, кошачьи хвосты из толстой кожи и громоздкие цепи, топоры, тяжелые от капающей крови.

Со всеми ужасными криками и проклятиями проклятых, демоны были совершенно безмолвны. Точно так же, как тот, которого она оставила в пещере. Их глаза светились похотью и страстью, когда они с немой жестокостью отмеряли жестокое наказание. Время от времени один из демонов опускал руку в кипящее озеро, чтобы вырвать кусочек плоти или кожи у одной из горящих жертв, прежде чем ее поглотит пламя. По берегам реки лежали груды таких вырванных тканей.

- О, Господи, - пробормотала она себе под нос, прижимаясь к стене.

Молясь, чтобы там, внизу, ее никто не заметил. Глория могла только догадываться, для чего впоследствии будет использоваться этот материал. Она осмотрела комнату глазами, надеясь найти место для побега, возможно, другую дверь, но комната была окружена каменными стенами. Единственный выход был позади нее.

Крики, доносившиеся из этой комнаты, были чистой мукой, душераздирающее страдание вырвало ее сердце из груди. Что сделали эти люди, чтобы заслужить такое? Что можно сделать вообще, чтобы заслужить это?

В нескольких футах от неё безжалостно работал демон, используя свои острые когти, чтобы содрать кожу с тела маленькой девочки, слой эпидермиса был розовым, пульсирующим и усеянным кровью. Он медленно отрывал дерму, сначала от кончиков пальцев, возвращаясь к запястьям и рукам, разделяя кожу на длинные, раздутые белые полосы, а затем двинулся к ее плечам, вонзая когти в плоть, создавая куски, что-то, за что он мог бы ухватиться. Оторвался еще один слой, обнажая теперь плоть на груди, грудной клетке и животе. Демон продолжал двигаться, пока девочка не превратилась в пульсирующую массу покрытых пятнами крови мягких тканей и обнаженных нервов. Он бросил длинные полоски мяса и кожи в большую кучу, а затем швырнул её обратно в горящее озеро. Затем он потянулся, чтобы схватить другую жертву.

Вокруг пещеры происходили бесчисленные образы пыток, страданий. Глория втянула воздух, ища дыхание, которое больше не имело значения. Ее кожу покалывало, как будто на нее напали насекомые. В нескольких футах от неё с невероятно высокого потолка свисал человек. Цепи были вплетены в его плоть, и он висел распростертым орлом. Демон рядом с ним поднял свое оружие, длинный, тонкий нож в форме кобры, его кончик был развернут, как будто змея собиралась ударить. С удивительной ловкостью и скоростью демон пронзил внутренности человека и поднялся, пронзив ножом его торс в яростном движении вверх. Кишки мужчины вывалились из зазубренной дыры. Его глаза закатились, лицо превратилось в застывший гобелен боли и страха.

Глория повернулась к выходу, не в силах больше смотреть, не в силах принять то, что видит. Выход оставался незапертым, неохраняемым, и она побежала, спотыкаясь в другой коридор. Она сбежала - но куда? Идти было некуда. Ад был повсюду.

Тоненький усталый голосок эхом отозвался из пещеры прямо перед Глорией.

- Нет! Ты не можешь! Ты не можешь этого сделать! Это нечестно! - голос был знаком, хотя Глории он показался сломленным и разбитым. Как и ее собственный голос.