Говоря о том, что есть разрушающие энергетическую систему явления, скажем и о том, что есть исцеляющие явления. Даны Богом и исцеляющие силы. Они вам помогут в вашей работе и добавят вам необходимой мощности.
Сила меда, воска и огня – они правда работают
Однажды мама моего мужа принесла и поставила на стол мисочку, как она сказала, с пергой. Как я узнала позже, перга – это пыльца, перемешанная с воском, которой пчелы кормят новорожденных пчелок. Над мисочкой стояло золотое сияние.
Как в мультиках показывают сияние над ларцом с сокровищами. Меня это восхитило и удивило одновременно, это вызвало интерес к изучению пчел, меда и пчелопродуктов. Для меня было очевидно, что продукты пчеловодства, совершенно особенные, с точки зрения энергетики.
Мне стало интересно, а что же может мед в энергетическом смысле, какие есть еще продукты пчеловодства и так ли они светятся чистым солнечным светом. Как они могут помочь человеку в борьбе с темными массами, упадком сил, при беременности, при заболеваниях?
Чем глубже я вникала в жизнь пчел, тем более захватывающим было это исследование, тем чудеснее были открытия. Благо было место изучения, как говорится, на «линии фронта», потому что у свекра небольшая передвижная пасека.
Я сделала открытия энергетической составляющей продуктов пчеловодства, влияния этих продуктов на энергетическую чистоту и силу человеческого организма, по крайней мере, в своей практике. Влияние это оказалось поистине волшебным, таким же волшебным, как руки целителя.
С детства мы тысячу раз слышали про то, что мед – это полезно. Эта тысячекратная истина от бесконечного ее повторения превратилась в банальность. Увы, стать банальностью – судьба большинства мудростей. И дети не любят мед, как и полезную зелень, и другие полезности. В начале XX века нашумела переведенная на множество языков блестящая книга бельгийского поэта, драматурга и писателя М. Метерлинка «Жизнь пчел».
Метерлинк, стоя перед ульем в почтительном изумлении и переводя взгляд с пчел на людей, мысленно сравнивая с пчельником человеческий мир, задавал себе вопрос, что общего между людьми и пчелами. А то, что есть общее, он не сомневался.
Только то, что он искал, ускользало от него или он просто не решился этого сказать.
Он определенно клонил речь к тому, что, по его мнению, люди дошли в своем общественном развитии только до рубежа, уже когда-то давно оставленного пчелами. Человечеству нужно пройти еще большой, долгий путь, пока оно поднимется в устройстве общественной жизни до уровня пчел, – вот о чем говорит между строчек произведение Метерлинка. Взгляд автора несколько смещен в сторону социального устройства и ролей. но для того времени это была уже значительная высота.
Вот как он пишет о той силе, которая управляет пчелами в улье.
«Дух улья»? Где он, в ком он воплощается? Он не похож на собственный инстинкт птицы, которая умеет искусно строить свое гнездо и находить другие небеса, когда наступает день перелета.
Он не является, тем более, особой машинальной привычкой рода, которая слепо стремится только к жизни и всюду наталкивается на случайности, как только непредвиденное обстоятельство расстраивает ряд обычных явлений.
Наоборот, этот дух следует шаг за шагом за всемогущими обстоятельствами, подобно разумному и ловкому рабу, который умеет извлечь пользу из самых опасных повелений своего господина.
Он располагает безжалостно, но благоразумно, – будто подчиненный какому-то великому долгу, – богатствами, счастьем, свободой, жизнью всего крылатого племени. Он день за днем регулирует число рождений и ставит его в точное соотношение с количеством цветов, украшающих луга…Этот дух осторожен и бережлив, но не скуп.
Он, по-видимому, знает законы природы, роскошные и немного безрассудные во всем, что касается любви. Поэтому в течение летних дней изобилия он терпит, – ввиду того, что среди них выберет будущая царица своего возлюбленного, – стеснительное присутствие трех или четырех сотен трутней, легкомысленных, неловких, бесполезно суетливых, требовательных, совершенно и постыдно праздных, шумных, обжорливых, грубых, нечистоплотных, ненасытных, огромных. Но как только царица оплодотворена, а цветы открываются позже и закрываются раньше, – он в одно прекрасное утро равнодушно издает повеление о всеобщем и одновременном их выселении.
Он регулирует труды каждой из работниц. Смотря по их возрасту, он распределяет обязанности кормилицам, которые ухаживают за личинками и куколками, статс-дамам, пекущимся, не спуская с нее глаз, о царице, вентиляторшам, которые движением своих крыльев проветривают, освежают или согревают улей и ускоряют испарение меда, слишком насыщенного водою; архитекторам, каменщикам, работницам, выделяющим воск скульпторам, которые образуют цепь и строят соты, сборщицам, отправляющимся в поля собирать нектар цветов, который обратится в мед, цветочную пыль, составляющую пищу личинок и куколок, пчелиную смазку, служащую для законопачивания и укрепления построек города, воду и соль, необходимые молодому поколению нации.
Он указывает задачу химикам, которые обеспечивают сохранение меда, впуская туда с помощью жала капельку муравьиной кислоты; работницам, которые заделывают крышечки ячеек, когда содержимое в них сокровище уже зрело; подметальщицам, поддерживающим безукоризненную чистоту улиц и общественных площадей; могильщикам, уносящим прочь трупы; амазонкам охранного отряда, который бодрствует день и ночь для безопасности у входа, опрашивая входящих и выходящих, узнавая в первый раз выходящую молодежь, спугивая бродяг, праздношатающихся и грабителей, изгоняя незаконно вторгшихся; нападают всей массой на грозных врагов и, если нужно, баррикадируют вход.
Наконец, «дух улья» устанавливает час великой жертвы, приносимой ежегодно гению рода, – я говорю о роении, – когда целый народ, достигший вершины своего благосостояния и могущества, вдруг оставляет в жертву будущему поколению все свои богатства, свои дворцы, свои жилища и плоды своих трудов, чтобы отправиться вдаль на поиски неизвестного и необеспеченного нового отечества.
Вот акт, который, сознателен ли он или нет, превосходит человеческую мораль. Он иногда разоряет и всегда делает беднее, рассеивает счастливый город, повинуясь закону, стоящему выше счастья улья.
Где слагается этот, как мы скоро увидим, вопреки мнению других, далеко не фатальный и не слепой, закон? Где, в каком собрании, в каком свете, в какой общественной сфере пребывает этот дух, которому все подчиняются и который, в свою очередь, подчиняется героическому долгу и разуму, всегда обращенному к будущему?
…Но стоит только вглядеться ближе и постараться дать себе отчет – и перед нами предстанет ужасающая сложность самых естественных явлений, загадка разума, воли, судеб, целей, средств и причин, непостижимая организация малейшего акта жизни».
Совершенная согласованность пчелиной вселенной, сверх-сознание улья ссылается на божественный разум, который управляет нашей человеческой вселенной и, быть может, говорит об истинном счастье каждой отдельной «пчелки»…
Существует множество легенд о божественной сути пчел.
В легендах пчелы кусают руки бичующих Христа, отворяют и затворяют времена года, люди благословляются Богом падающим с неба медовым дождем.
Известно, что священным напитком на Руси была Сурица, а Сурица это питный мед. В арабском языке есть женское имя Сурая – означает созвездие Плеяд. В славянской мифологии созвездие Плеяд имело древнерусское народное название Стожары – Сто Жар (Jar – одно из написаний) – Сто Солнц. По мифологии – с этого созвездия «Русь пришла Хороводом на Землю. Пришла и уйдёт однажды».
На санскрите Сурья это солнце, главный управляющий всей нашей планетарной системы. Граха, отвечающая за нашу витальность и проявленность во внешнем мире, тело вмещающее невидимую душу.
