— Неплохая попытка, но ты этого ещё не заслужила, милая.

— Прошу тебя, — прохныкала Гермиона, прикусив губу.

— Прошу что? — спросил он, его глаза потемнели от желания и решимости. — Ты просишь, чтобы я втрахал тебя в этот матрас?

— Да, — вышло слабо и хрипло, — прошу тебя, Драко. Ты мне нужен.

— Да? — он ухмыльнулся. — Ты тоже мне нужна. И я говорю не только о твоей вагине, восхитительно обхватывающей мой член, — он толкнулся пальцем в её жар. Она всхлипнула, когда он начал медленно двигаться, сводя её с ума, но не давая кончить. — Я хочу прожить с тобой чёртову жизнь, Гермиона.

Его слова и его палец, толкающийся глубоко и грубо внутрь… она готова была пообещать ему что угодно в этот момент.

— Я тоже хочу этого, Драко. Я так сильно тебя люблю.

Он рвано дышал, наблюдая, как она теряет над собой контроль.

— Я тебе верю. И не только потому, что ты сейчас сказала бы что угодно, лишь бы я позволил тебе кончить, — он добавил ещё один палец и ускорил темп. — Ты моя. А я твой. И мы не можем относиться к этому легкомысленно.

— Драко, прошу. Я готова с тобой на всё. Пожалуйста, — хотя её разум был подёрнут дымкой сумасшедшего желания, она говорила серьёзно.

Прикусив губу, он качнул пальцами быстрее.

— Думаю, теперь ты это заслужила, любимая, — он наклонился, его губы почти касались её уха. — А теперь расскажи мне, как сильно ты хочешь, чтобы я тебя трахнул прямо сейчас.

Приподняв бёдра навстречу ему, она застонала.

— Я… я ещё никогда в жизни не была так возбуждена. Ты мне так нужен, — она потянулась к пряжке его ремня.

Он застонал, сильнее всего на свете желая дать ей то, чего она так хочет. И всё же ему нужно было контролировать ситуацию, потому он обхватил пальцами её запястье, останавливая руку. Наслаждаясь удивлением в её глазах, он дерзко ухмыльнулся:

— Я не могу, ты же знаешь. Мне придётся оставить тебя на грани. Так ты поймёшь, что это за чувство — что-то упустить, — его кадык качнулся, когда он сглотнул, наблюдая за тем, как она извивается всем телом, умоляя его прикоснуться. — Мерлин, Гермиона, я хочу от тебя большего, — она знала, что он говорит не о её теле. И никогда он не был сексуальнее, чем в этот момент. Он был таким честным, таким грубым, таким властным — в самом лучшем из смыслов.

— Я готова отдать тебе всю себя, Драко. Я твоя. Прошу тебя.

Он выдохнул, не понимая, как до сих пор сдерживается.

— Пожалуй, я не буду жестоким, — шепнул он ей на ухо. — Не таким мужем я собираюсь быть, — окинув взглядом её обессилевшее, жаждущее разрядки тело, он дьявольски улыбнулся: — Но сначала я хочу, чтобы ты кончила для меня, любимая. Сильно. Сделаешь это для меня?

У Гермионы перед глазами плясали звёзды. Ещё никогда она не была такой мокрой и готовой, настолько на взводе. Она стремительно приближалась к тому, что вполне могло бы стать самым взрывным оргазмом в её жизни.

— Д-Драко… прошу тебя, не останавливайся…

— Святая Цирцея, как же я люблю, когда ты меня умоляешь. И это так заводит. Думаю, ты заслужила поощрение, — его большой палец скользнул к клитору, и глубоко внутри неё что-то сжалось.

Мощные волны разрядки накрывали её одна за другой. Каждый дюйм её тела пел. Даже дёсны покалывало. Казалось, её душа покинула тело. Когда всё закончилось, Гермиона ощутила, что совершенно вымотана, а в ушах тихонько жужжит, словно в мозгу произошло короткое замыкание. Смерть от оргазма. Она усмехнулась: именно так ей и хотелось бы умереть.

Драко самодовольно ухмыльнулся, глядя на свою расслабленную, словно тряпичная кукла, будущую жену.

— Не оставляй меня сейчас, любимая. Мы только начали.

Тело Гермионы оживало от звуков этого хриплого, исполненного обещаний голоса — он заставит её взорваться снова. Он вошёл в неё, и она ощутила себя цельной и просто… счастливой.

Она всегда считала себя везучим человеком. Сам факт, что она жива сегодня, был тому достаточным доказательством. Но кое-что было за пределами возможного — так ей раньше казалось. Неужели этот язвительный, своевольный мужчина готов посвятить себя ей и мириться с её недостатками всю жизнь?

Всю жизнь. Она никогда раньше не пыталась осмыслить, что это значит. Но она начинала понимать.

На всю жизнь — значит больше никогда без тебя.

Он глубоко толкнулся внутри неё и прошептал куда-то в ключицу:

— Ты — та самая, Гермиона. Я не смог бы отпустить тебя, даже если бы попытался.

Одинокая слеза скатилась из уголка её глаза, пальцы впились в спину. Вспомнились слова Блейза Забини, сказанные почти год назад: «Никто никогда не будет любить тебя так, как Драко Малфой».

— Слава Богу за это, — прошептала Гермиона.

========== Семейная идиллия, или Когда необходимо надраться до чёртиков ==========

Драко был счастлив. В этот самый момент они с Гермионой являлись воплощением семейной идиллии, и ничто не могло быть лучше.

Решив позавтракать этим утром в малой библиотеке, они потягивали кофе, устроившись с книгами на противоположных концах дивана. Гермиона была совершенно очаровательна. В одной лишь его рубашке и с буйной причёской, странным образом уравновешивающей хрупкую фигурку в будто бы безразмерной одежде. Стоило ей прочитать что-то, с чем была не особо согласна, Гермиона подёргивала ногой, задевая его голень, и Драко не верилось, что кого-то можно настолько сильно любить.

Едва он успел вновь сосредоточиться на своей книге, как Гермиона шумно вдохнула.

— Драко. Драко! — встревоженным шёпотом позвала она.

— Что? — ответил он с той же интонацией.

— Смотри, — удивлённо распахнув глаза, она свесила голову вниз и заглянула под диван, — там робот-пылесос.

Ухмыльнувшись, Драко изогнулся в такой же позе рядом с ней. Они выглядели как двое детей-переростков, шпионящих за занимающимися чем-то непристойным взрослыми.

Это стало одним из смущающих способов времяпровождения для них двоих — одной из тех странных привычек парочек, с появлением которых люди понимают: им настолько комфортно друг с другом, что они не боятся показаться глупыми. С тех пор, как летом Драко купил эту штуковину, они неисчислимое количество часов потратили впустую, наблюдая за роботом, всасывающим пыль с пола. Драко назвал это «экспериментом с маггловскими технологиями». Само собой, домовики пришли в ярость от этого приобретения, но Драко заверил их, что робот лишь облегчит их работу и что если в течение месяца они не полюбят эту штуковину, то смогут сжечь её на заднем дворе.

Месяц пришёл и ушёл, а робот-пылесос оказался не только полезным аппаратом для облегчения труда домовиков, но и прекрасным организатором развлекательной программы для Драко и Гермионы, когда им хотелось отключить мозги и впасть в детство.

И если кто-то из друзей их за этим застанет, придётся заобливиэйтить их.

— Съешь эту крошку, робот. Давай, — подбадривала Гермиона. Драко подозревал, что время от времени она ела менее аккуратно, чем обычно, пытаясь подкормить робота.

Подозревал, потому что сам именно так и делал.

Нарцисса надрала бы ему зад за это, будь она жива.

Драко хихикнул, не отрывая взгляда от робота:

— Портрет моего отца терпеть его не может. Говорит, робот шумит ночами в портретном зале и будит его.

— Хорошо. Твой отец — заноза в заднице, — протянула Гермиона, провожая взглядом робота.

— Это ты — заноза в заднице, — по-детски передразнил Драко. Их глаза синхронно двигались, следя за роботом.

— Сам ты заноза.

— Твоя мать — заноза в заднице.

Оба вздохнули, отрываясь от наблюдения за пылесосом.

— Драко.

Он поморщился — попытка сострить и правда была неудачной.

— Знаю.

— Насчёт мамы — это же шутка, правда?

— Я был не прав. Ты же знаешь, что я люблю Джин.

— Тебе что, двенадцать?

Драко закатил глаза.

— Ну да, а ты сейчас просто образец взрослости. Взгляни на нас — мы наблюдаем, как робот-пылесос подбирает с пола остатки нашего завтрака.