Все присутствующие почтительно встали и поклонились появившейся следом за принцем Галаксии, и та, кивнув всем в ответ, с улыбкой присела на свое место.

Сейя встал у украшенного розами алтаря, ожидая свою возлюбленную и стараясь не нервничать.

Вскоре двери открылись, и на пороге появилась невеста; все ахнули, увидев ее.

— Усаги… — едва слышно прошептал Сейя, с трудом сдерживая себя — его сердце колотилось как сумасшедшее.

Усаги направилась к алтарю, даря улыбки восхищенно любующимся ей присутствующим.

Пышная юбка ее роскошного белоснежного платья тихо колыхалась от ее движений; расшитый лиф поблескивал в свете падающих в окна солнечных лучей; потрясающая диадема на голове оттеняла сияющее золото ее волос и подчеркивала счастливое сияние ее прекрасных глаз, а легкая фата создавала вокруг нее ауру легкости и воздушности и придавала ей совершенно ангельский вид.

Не в силах больше держать себя в руках, Сейя бросился к ней, подхватил ее и закружил, смеющуюся от радости и счастья.

— Я так люблю тебя, — шептал он, обуреваемый целой гаммой чувств. — Я не могу выразить словами, как я счастлив…

Рей подошла к паре, улыбаясь — она давно не чувствовала ни зависти, ни обиды; напротив, теперь она искренне радовалась за них. Более того, она ведь теперь сама познала то восхитительное чувство, когда мужчина по-настоящему любил ее и заботился о ней, посему в ее душе не осталось места негативным переживаниям.

В зале воцарилась тишина; Кенджи, отец невесты, обнимал Икуко, вытиравшую слезы; Галаксия неотрывно следила за церемонией, а все воительницы затаили дыхание.

Спросив согласия у обоих брачующихся, служительница храма объявила их мужем и женой — и Сейя с Усаги обменялись кольцами, уже обручальными, и слились в горячем, желанном, долгом поцелуе, раз и навсегда ставя печать на давно написанной странице их совместной судьбы, под аплодисменты всех собравшихся.

Послу получения множества поздравлений, объятий и поцелуев и после того, как Усаги нащебеталась с подругами, обсуждавшими наряды, Икуко, Кенджи и Галаксия пообщались между собой, а все молодые мужчины перезнакомились, позволив девушкам поболтать наедине, все отправились праздновать — и лишь Галаксия, извинившись, попросила сына, его генералов и супругу выйти с ней на улицу.

В саду возле храма Хикава она известила их о том, что намерена покинуть гостеприимную Землю прямо сейчас; в ее глазах поблескивала легкая грусть.

— Неужели… вы уже улетаете? — удивленно спросила Усаги, прижимаясь к любимому супругу. — Но почему? Мама с папой от вас просто в восторге, и мы все хотим, чтобы вы остались… Мама вообще расстроится…

— Я уже предупреждала Икуко, что скоро возвращаюсь домой, — ответила Галаксия, — поэтому она удивится лишь тому, что я сделала это так быстро. Я тоже буду скучать по всем вам, но… я все-таки должна вернуть Кинмоку в состояние мира и покоя, которое царило там до той страшной битвы, до того, как случилось то, что… случилось… — в ее голос закрались нотки боли, вины и печали, но Сейя вдруг подошел к ней и крепко обнял — и вновь сильные руки сына, заключившие ее в теплые объятия, вернули ей уверенность, вселили надежду на то, что она прощена, что Хаос больше не ассоциируется с ней и что она вновь могла считаться доброй и справедливой королевой.

— Все осталось позади, — раздался его мягкий, спокойный голос. — Помни, что я всегда с тобой, всегда верю в тебя и всегда останусь твоим любящим сыном, мама.

Слезы радости прокатились по щекам женщины, и она крепко обняла его в ответ, коснувшись губами щеки.

— Я люблю тебя, Сейя… — ее голос чуть дрожал от слез и волнения, но она не пыталась их скрыть. — Люблю вас, Тайки и Ятен… И отдельное спасибо тебе, принцесса Серенити… — она подошла к Усаги и по-матерински нежно положила руки ей на плечи. — Спасибо тебе за все… И как я уже говорила, я уверена, что ты составишь идеальную партию для моего замечательного сына, потому что я вижу, что ты любишь его всем сердцем… — она улыбнулась, делая благословляющий жест рукой. — Тайки сделал мне новые браслеты, поэтому третью пару, творение его отца, я оставила дома, на столе, чтобы вы могли навестить меня в любое время… Я буду очень вас ждать. Пусть вам во всем сопутствует удача, будьте счастливы! До встречи!

И, сверкнув ослепительной искрой, она исчезла, возвращаясь в свое родное королевство, пока принцесса, принц и его генералы наблюдали за этим.

Когда вспышка света окончательно рассеялась, Сейя прошептал, улыбаясь:

— Возможно, это странная просьба, Усаги, но пока все веселятся, предлагаю тебе уединиться, затерявшись где-нибудь в Токио, а потом вернуться. Мне очень хочется побыть наедине с тобой…

— Я согласна, — шепотом ответила та, глядя на брюнета влюбленным взглядом.

— Удачи вам, — пожелал Ятен, услышав их диалог. — Мы скажем гостям, что вы вернетесь, наслаждайтесь друг другом!

— Спасибо, Ятен, ты настоящий друг, — Сейя подмигнул, взяв супругу за руку, и они исчезли, телепортируясь домой.

Там они переоделись в простую одежду, чтобы выйти погулять по городу; пока брюнет отошел умыться, девушка тихонько надела браслет-коммуникатор, желая опробовать его на себе и сделать любимому приятный сюрприз, и спрятала его под рукавом жакета.

— Я готов, — с улыбкой оповестил парень, появившись в дверном проеме.

Окинув взглядом его красивую фигуру в любимой им красной рубашке и простых черных джинсах, Усаги слегка закусила губу, снова радуясь тому, что ей в мужья достался такой прекрасный принц.

— Я тоже, — она обняла его и поцеловала безумно нежно, словно пытаясь разом подарить ему всю любовь, таившуюся в ее сердце.

— Тогда идем? — Сейя взял ее за руку, и они направились на улицу, в мягкие объятия наступающего вечера.

Они шли по дороге, держась за руки, общаясь и целуясь и чувствуя себя совершенно счастливыми.

— Где бы ты хотела оказаться? — спросил принц, ласково обращаясь к своей принцессе.

На секунду девушка задумалась, а потом ответила:

— Куда-нибудь высоко, где… будем только мы, и больше никто…

— М-м-м… — Сейя вспомнил, как, бывало, исследовал город в свое свободное время, знакомясь с достопримечательностями, и подумал про Токийскую башню, которая уже была закрыта для посетителей. — Держись крепче, — он улыбнулся, и они за секунду телепортировались на самую верхнюю площадку башни — и Усаги, зажмурившаяся во время перемещения, открыла глаза и ахнула, оказавшись в объятиях супруга на такой ощутимой высоте.

— Тут только ты… я… и небо, — нежно прошептал Сейя, развернув ее лицом к панораме города.

***

Стоя с любимым мужчиной на высоте двухсот пятидесяти метров, на смотровой площадке Токийской башни, Усаги крепко обнимала его, глядя на расстилающийся снизу город, на его огни, на всю магию свободного от врагов и Хаоса Токио, зная, что теперь ее защитник, ее возлюбленный супруг и принц всю жизнь будет рядом с ней — и ее сердце пело от счастья; она незаметно коснулась пальцами золотого браслета, спрятанного под рукавом.

— Сейя… — обратилась она к своему избраннику. — Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное…

— Что же? — тот улыбнулся ей, крепче прижимая ее к себе.

И Усаги, глядя в его синие глаза, отражающие цвет вечернего неба и преисполненные множеством звезд, прошептала:

— Naan tomaki lakenare…

Эти слова прозвучали для нее столь же необычно, сколь и естественно — благодаря браслету кинмокский язык стал ей родным и близким, делая еще ближе к самому нужному в жизни человеку и стирая границы между ними двумя.