- Если я сказала, что хочу помочь любимому… то меня… ничего… не остановит… - Усаги наблюдала, как медленно исчезает стена пламени перед ней.

***

Сейя стоял напротив матери, глядя ей прямо в глаза – темнота в них пугала его больше, чем тот факт, что он остался совсем один, потеряв всех, кто пришел биться за сияние света вместе с ним.

Беззвучные раскаты черного грома, казалось, раскалывали купол Тьмы на множество осколков, внушали еще больше страха – Сейя понимал, что Галаксия была в ярости, но осознавал и то, что должен бороться, что не имел права отступать.

Он лихорадочно огляделся по сторонам, без особой надежды пытаясь найти что-то, что могло бы помочь ему в битве – вид мертвых Ами и Тайки снова вызвал тупую боль в его сердце.

Он отступил назад.

Шаг… Второй… Третий…

- Предатель, - выплевывала Галаксия в его сторону. – Слабак и ничтожество. Ответственность за победу над Хаосом слишком тяжела для твоих плеч. Все, кто был тебе дорог – мертвы, и скоро ты разделишь их участь!

Сейя остановился, осознав, что подошел вплотную к телам Минако, Ятена и Харуки и, глотая ком в горле, бросил на них взгляд – и вдруг застыл в изумлении.

Он перевел взгляд с меча Урана на меч Венеры, а потом – на свой, вдруг вспомнив, где уже видел их все вместе.

Еще давно, еще на Кинмоку, тогда, когда его генералы покинули планету, он нашел лист из трудов матери Тайки, страницу с рисунком трех мечей, сложенных в треугольник…

Галаксия вытянула вперед руку, и Сейя увидел, что она готовилась атаковать.

Схватив два меча, он положил свой в основание треугольника, священный меч Венеры – слева, и меч Урана – справа, соединив их острия: картинка раз и навсегда врезалась в его память, поэтому он смог легко повторить ее в реальности.

- Прощай, мой юный принц, - злобно усмехнулась королева Кинмоку, окидывая его взглядом и поигрывая лучом Хаоса – ей нравилось играть с ним перед тем, как убить, ей доставлял страшное наслаждение тот факт, что ее враг загнан в угол, ее радовали чужие страх и боль.

Сейя тяжело дышал, сжимая кулаки и мысленно ругая себя за то, что потерял время, теша себя напрасной надеждой: с чего он вообще взял, что скрещение мечей возымеет какой-либо эффект?

Он опустил голову, готовясь ко всему: он не знал, как сражаться дальше. У него почти не осталось сил, его, конечно, подломили смерти близких и важных людей, он боялся за Усаги, не переставая думать о ней – и он тяжело выдохнул, решив, что проиграл.

И тут вдруг мечи засветились золотым светом – сначала совсем легким, мягким, но он быстро наращивал силу и мощь, и вскоре все три оружия наполнились им; все произошло за считанные секунды.

Галаксия остановилась: Сейя поразился тому, какое выражение приняло ее лицо.

Словно повинуясь инстинкту, он снова схватил свой звездный меч, и тогда ощутил невероятное.

Сейя хорошо знал, что был совсем маленьким, около года, когда погиб его отец Эйден, поэтому, конечно, не помнил ничего о нем; однако когда оружие снова оказалось у него, он словно почувствовал, как на его плечи легли две теплых невидимых руки, и у него екнуло сердце.

Он не мог объяснить самому себе, откуда он знал, что это было именно отцовское тепло, именно его сила, но ему это было и не нужно – он чувствовал, как внутри него разливалась мощь, ощущал, как поток энергии заполнял каждую клеточку его тела, открывая второе дыхание.

Сейя выпрямился, вскинув голову; его глаза сверкали – в них будто полыхал самый настоящий пожар. Крепко сжав меч двумя руками, он направил его вперед, в сторону матери – и за его спиной вдруг взметнулись два огромных огненных крыла, сияющие переливами пламени.

Галаксия ахнула, отпрянув, а потом, вся трясясь, зашипела от злости, подобно ядовитой змее.

- Как ты это сделал?.. – с ненавистью выдавила она сквозь сжатые зубы. – Что это такое?!

Сейя взглянул на нее взглядом глаз, звездное небо которых перекрывал блеск огня, и ответил спокойным голосом – он сам поражался своему тону, и ему казалось, что он лишь озвучивал то, что говорил его отец:

- Сила Урана… Сила Солнца и звезд Кинмоку… Сила металла Венеры – все вместе они создают поток огненной энергии, поглощающий и уничтожающий зло. Силы Света невозможно победить – они переродятся вновь и вновь, сдерживая Тьму и Хаос. Атакуй, если в твоей душе не осталось ни искры добра!

- Чертов… Воин… Света!! – озлобленная речами сына, Галаксия зашвырнула в него атаку. – Ненавижу! Умри!

Сейя с легкостью отбил атаку, буквально разрубив ее своим оружием, отчего она рассыпалась в черную пыль.

- Ты была любима и нужна; тебя ценили и уважали, ты была одной из сильнейших воительниц Света; для чего ты позволила Хаосу вползти в твою душу? Чего ты добилась? Стала ли ты сильнее, могущественнее, мудрее? – продолжал тем временем Сейя

.

Галаксия изменилась в лице; черные слезы прокатились по ее щекам.

- Ненавижу! – истерично взвизгнула она, атакуя вновь и вновь, стараясь попасть прямо в крылья за спиной принца. – Будь ты проклят!

Сейя выдохнул, почувствовав, как новая волна энергии прошлась по его телу: ощущения были бесподобными. Ему казалось, что теплое сияние яркого пламени сильнее разгорается внутри, подобно распускающемуся цветку, и огненные крылья с новой мощью начали бушевать за его спиной, разлетаясь на концах тысячами сияющих искр.

- Ч-что?! – королева Кинмоку не могла поверить своим глазам: пламя действительно поглощало ее атаки, словно делая Сейю лишь сильнее.

- Ты стала одинокой, несчастной и всеми покинутой. Ты хочешь построить империю на страхе и ненависти, но ты не понимаешь, что это тупиковый путь. Любое общество, построенное на боли, потерях, злости и Хаосе, является больным и уничтожит себя и его создателя. Ты нужна на стороне Света. Прошу, вернись! – Сейя протянул матери руку.

Ослепленная сиянием пламени, потерявшая рассудок от слов сына – из-за грызущего ее мозг Хаоса она не могла признаться самой себе, что в его словах была истина – королева Кинмоку взревела, как раненый зверь, и, сжав свой темный меч, что было сил понеслась к принцу.

Сейя блокировал ее удар, но она наносила еще и еще, и звон металла оружия огласил все пространство под темным куполом, словно заставляя его стены из мрачной дымки Хаоса вторить этой страшной песне.

- Я уничтожу тебя… - Галаксия буквально пропиталась ненавистью; казалось, весь воздух вокруг нее колыхался, наполненный такими же вибрациями.

Сейя отразил очередной удар и встал в стойку, не давая матери нанести следующий.

- Хаосу нет места в твоей душе, - он вдруг едва заметно улыбнулся и обнял ее своими огненными крыльями.

Королева Кинмоку ахнула, когда пламя накрыло ее с головой, но не обожгло; тем не менее, она издала крик, когда поняла, что именно делал Сейя с помощью сил Эйдена. Огонь выжигал в ней Хаос, крупицу за крупицей, и это заставляло ее извиваться, трястись и кричать, изрыгая полные злобы проклятия.

Сейя физически чувствовал, как бьется и мечется Хаос, не желая покидать столь уютное убежище – душа одной из сильнейших воительниц Света являлась слишком лакомым кусочком, и отдавал все свои новые силы, чтобы спасти мать.

Хаос, управлявший женщиной, отчаянно боролся, не давая принцу даже вздохнуть, и Сейя вскоре почувствовал всю тяжесть страшной Тьмы на своих плечах.

Пот катился по его лбу, дышать становилось тяжело – но он продолжал свое противостояние, свою битву с самым родным человеком, надеясь победить зло с помощью любви.

С помощью магии сыновне-материнской любви…

Галаксию словно разрывало изнутри – с одной стороны, ее тянуло к Свету, обратно в теплые объятия звезд; с другой же, Тьма была слишком сильна, и лишь кто-то, равный охваченной Хаосом воительнице по силе, мог победить зло раз и навсегда.