А вообще, весь сюр таких ситуаций можно описать в виде мысленного диалога (муж и жена лежат в кровати, повернувшись спиной друг к другу):

Она думает:

– Молчит, не хочет разговаривать, значит, уже разлюбил меня, у него есть другая, все кошмар.

Он думает:

– Муха на стене… б&&, как же она держится и не падает?!

Вот в этом вся суть. Мы всегда разговариваем, проговариваем, обсуждаем.

Поругались, пережили острую фазу, затем банальное: «Не хочешь поговорить?» – «Давай поговорим».

И еще. Если в порыве ссоры сказал лишнее, обязательно извинись. Это культура общения, мне кажется. Если «не прорабатывать» ссору, не извиняться за обидные вещи, то негатив и обида останутся внутри, конечно, со временем эмоции утихнут, но на пользу отношениям это точно не пойдет. Поэтому у нас каждая ссора – отработанный материал.

Ну а что касается юмора и ироничного взгляд на жизнь – это было, есть и будет в наших отношениях.

Это не значит, что мы оба суперпозитивные в жизни, с улыбкой до ушей, порхаем как бабочки. Нет. В жизни я, например, вообще серьезная, многих это удивляет. Хотя тут дело, скорей, в ироничном восприятии реальности: в умении подшутить над собой, над тем, «как мы попали», заметить что-то смешное и забавное в обычных буднях. И вот уже сразу становится легче.

Это просто манера общаться, и я замечаю, что старшие двойняшки начинают шутить так же. Они уже улавливают юморок и импровизируют! Я стала смеяться над их шутками. В такие моменты ощущаю, что мы команда. Одно целое. И дети наше продолжение. В этом, собственно, весь смысл.

Вот мы и добрались до детей.

Через пару лет после свадьбы мы наконец поняли, что готовы стать родителями, но даже в страшном сне не могли представить, ЧТО нас ждет…

Сразу предупреждаю: беременным, особенно беременным двойней, а также просто впечатлительным натурам лучше эту главу не читать. После этих слов все вышеуказанные люди полезут читать с двойным рвением. Эх, такова человеческая натура… Но я предупреждала. Эта тема для меня непростая. Потому что все складывалось очень плохо. И мне было очень страшно.

Оптимистичное начало, да?

Я не могла забеременеть больше года. В Центре акушерства и гинекологии им. Кулакова меня тщательно обследовали, но, как часто бывает, ничего криминального не нашли. Я психовала, не понимала, почему ничего не получается.

В тот период я не любила быть одна в квартире… Наверное, потому что, когда вся движуха вокруг исчезала и я оставалась сама с собой, меня одолевали грустные мысли… Помню, мой мир тогда очень зависел от результатов теста на беременность.

Сначала ожидание, и ты еще полна надежд и позитива, потом разочарование, потом смирение и опять надежда.

И так каждый месяц по кругу.

В тишине не было никакого смысла, в пустой квартире не было никакого кайфа.

Все дни похожи один на другой. По пятницам мы с мужем обычно шли куда-то в ресторан около дома, отпраздновать завершение одного большого рабочего дня под названием понедельникпятница.

От момента возникновения нашего желания стать семьей до первого теста с двумя полосками прошло 2 года. Для меня это было очень тяжелое время.

Я плотно сидела на Бейбиблог и еще каких-то форумах планирующих. Все что-то вычитывала, примеряла на себя, переживала и радовалась за незнакомых мне людей. И циклилась, циклилась, циклилась…

Когда мысль забеременеть стала приобретать уже навязчивый характер и ни о чем другом думать и говорить я уже не могла, меня «отпустило». Наверное, сработал какой-то защитный механизм в мозгу – иначе я бы сошла с ума. Все у меня вечно «чересчур». Если отношения, то свадьбы 7 лет ждешь. Если беременность, то ничего не получается, а потом раз – и четверо за 3 года. Долго запрягаем, далеко едем.

Я отпустила ситуацию, пришло смирение. Дала себе фору до 30 лет: буду жить, как и прежде, не паникуя, а через пару лет вернусь к вопросу. Только я так подумала – в этот же месяц забеременела. Классическая история про психологический фактор. Беременность протекала нормально. Я чувствовала себя отлично. Новость о двойне слегка шокировала, но не сильно: соответствующая наследственность у нас есть (у прабабушки была двойня), поэтому решили, что это вознаграждение за все мучения и долгое ожидание.

Знали бы мы, что начнется дальше. На шестнадцатой неделе у меня повредился один из двух плодных пузырей (были разные версии, но причина так и осталось неясной), у одного ребенка (это была Даша) вылились воды. На УЗИ заключили: у одного плода полное отсутствие вод, ждите, что плод замрет.

Описывать свое состояние я не хочу, многие мамы могут догадаться. Придя на очередное УЗИ, мне сообщили: плод все еще живой, но шансов нет. Ждите. Шло время, но каждое УЗИ упорно показывало, что ребенок жив, несмотря на то, что вод почти нет. И хоть нас продолжали запугивать, появилась пусть и хрупкая, но надежда. К двадцатой неделе ситуация стабилизировалась, воды продолжали слабо продуцироваться, говорить о замирании перестали. Даша была жива и развивалась, с небольшим опозданием, но развивалась.

До двадцать пятой недели все было нормально, конечно, я никуда не ездила, находилась под полным контролем врачей. А потом случился настоящий кошмар. Хотя меня предупреждали, что это опасное время, потому что происходит скачок роста плода, мы все уже немного расслабились. И тут вечером у меня полностью отошли воды. Я оказалась в Центре им. Кулакова, все были уверены, что начнутся роды. На двадцать пятой неделе. Но благодаря моему врачу Кристине Александровне Гладковой, ее человеческому отношению и нешаблонному подходу к такой ситуации меня все же положили в отделение невынашивания и начали активно спасать.

Цель поставили следующую – затормозить начавшиеся роды. Хотя, конечно, проще всего было дать процессу родов завершиться. Но, поскольку второй пузырь оказался целым, это тормозило стандартный ход событий.

Лежала я, не вставая, восемь недель, проживая каждый день и каждую секунду с мыслью, что все может прямо сейчас закончиться. Как? С высокой долей вероятности по самому негативному сценарию. За это время дважды начиналось кровотечение, каждый раз думали, что это отслойка плаценты, но все обошлось.

На очередном УЗИ, когда врачи с удивлением констатировали, что ребенок все еще живет, я по параметрам УЗИ нарисовала своих детей. Они были маленькие такие. Даша, конечно, была меньше Кристины. Я «увидела» их: их маленькие ножки, ручки, тело, головку. Нарисовала им волосики, радостные улыбающиеся лица.

Эта визуализация сильно помогла мне верить, когда никто уже не верил.

После тех двух месяцев, пока лежала на сохранении (а можно было только лежать, сидеть нельзя), я многое переосмыслила.

Менялись соседки по палате, их за все время было около семи человек, менялись погода и время года за окном, а я все лежала и лежала.

Что я только не передумала за эти недели. Стресс такой, что врагу не пожелаешь. Натуральная пытка. Человек обездвижен и оставлен наедине с мыслями.

Все это происходит в душе независимо от тебя. Страшное ощущение беспомощности. Мне кажется, я немного сошла с ума за это время. Хотя внешне держалась стойко. Потребовалось потом около полутора лет, чтобы привести себя в чувство.

Помню, когда я попала в больницу, в палате была девушка Катя, которая ждала кесарева на сроке тридцать восемь недель. Увидев ее огромный живот, я поняла, что не могу пойти рожать сейчас!!! Они еще слишком маленькие! Так нельзя! Не сейчас! И решила во что бы то ни стало пойти рожать с большим животом и уйти отсюда с двумя детьми. Я не сдамся, не позволю этой истории закончиться сейчас!

После тридцатой недели мы слегка выдохнули, но врачи продолжали говорить, что надо настраиваться только на одного ребенка.