— Ну, болезная, как зрение? Видишь хоть что-то?

— Вижу.

— Это хорошо, речь тоже почти вернулась. Раз видишь, давай поднимай свою тощую задницу. Будем учиться сидеть.

Дни полетели, голос становился увереннее, правда, звучал иначе. Ну, это наверно после болезни. Зрение еще не восстановилось до конца, пока видела мутно. Сстрашно, если так и останется. Садилась сама, ноги руки работали. Настал тот день, когда начала вставать с кровати. Училась заново стоять несколько дней, сил в ногах не было совсем. Старуха растирала ноги какой-то гадостью, воняло тиной и илом. Да пусть воняет, лишь бы помогало.

Старуха часто пропадала где то, потом появлялась, готовила противную кашу, кормила, помогала справить нужду и опять пропадала. Она не спала в том помещении, где я была. Иногда я её звала, не приходила. Может, не слышала, или игнорировала, я не знаю. Разговаривали мало, мой голос, какой-то чужой, меня пугал. Старуху если затрону с разговорами, то потом только ругательства в свой адрес и слышу. Вредная, но пока помощи больше ни от кого нет, так что терплю. Один раз спросила, где мои родители. Оказывается ослицы и осла в лесу она не встречала. По ее словам, только у них могла родиться такая как я. А почему ослица? Так это за мое упрямство.

Очень хотелось подняться на ноги. Ходить получалось плохо, Старуха поддерживала. Всё равно выходило не важно, слабость, мать её…

Утром проснулась и лёжа начала разминать руки и ноги. Позвала старуху, та не откликнулись. Странная она, эта старуха. Спрашиваю, как я у неё оказалась, так она молчит. Мол, очухаешься, расскажу. Мотивирует что ли? Откинула шкуру, которая мне одеялом служила, и начала потихоньку подниматься. Села, свесила ноги, аккуратно встала. Простоять немного удалось и попробовала я, сама, без помощи, сделать маленький шаг. Голова закружилась, тело крутануло, падение, взмах руками в надежде ухватиться за что-нибудь. Удар, боль голове. Отключилась, темно, тихо. Голос в голове.

— А, опять ты? Ну, ты задрала, птичка-душа, лети отсюда. Рано тебе ко мне.

Толчок, и привет боль. Затылок горит огнём. Лежу тяжело дышу, как собака после длительного бега. Открываю глаза…

Лежу на полу пялюсь в потолок, я его очень хорошо вижу, каждую щелочку, каждую паутинку. Зрение вернулось, наверно удар поспособствовал. Повернула голову, смотрю и вижу изба, я такие в кино видела. Бревенчатая, пол земляной. Из всей мебели топчан, лавка, странный трехногий стол, табурет низкий, бочка в углу и куча хлама. А и печка ещё, большая такая. Печь Старуха не топила значит тепло на улице. Потолок низкий. Лежу, разглядываю все, удивляюсь. Затылок ноет надо встать. Подняла руку шишку потрогать, а то что она есть я не сомневалась. Так чердаком удариться, как же шишки не быть? Даже он голос помню. Так вот, поднимаю руку, смотрю на на неё и понимаю что конечность не хрена не моя!!! Белая, тонкая, узкая с длинными пальцами. А где мои маленькие аккуратненькие ручки с маленькими пальчиками? Я не понимаю, голова от мыслей лопается. Рассмотрела руку одну, потом вторую, увидела светлые волоски на руках. Надо поднимается с пола, собралась и стала потихоньку собирать себя в кучу. Стою значит в позе собачки пыжусь вернутся в вертикальное положение. Взгляд остановился на ногах, на больших таких ступнях, грязненьких с длинными ногтями. А выше мамочка моя родная волосатые икры и колени, ну и выше много курчавых пшеничного цвета волос. Сделала пару шагов, я легла на топчан, от пережитого стало колотить сильно, укрылась шкурой. Лежу не знаю что и думать. Одно понятно внутри я, а тело не моё. Потянулась рука к груди, трогаю грудь, ищу различия. Нашла, аааа нашла. Раньше лёжа я была плоской, моя однушечка пряталась. А сейчас я чувствую бугорок размера так может третьего, не знаю. Стала трогать тело дальше, худая, животика нет, о, мочалка та какая!!! Это тело не знало депиляцию. Это противно, приду в себя устрою волосатости революцию. Надо старуху ждать пора нам по душам поговорить. А пока жду, посплю, от стресса клонило в сон. Скрип двери прогнал сон, Старуха входили и с ней входил свежий воздух.

— Оставь открытой дверь…

— Батюшки не как голосок прорезался? Да ещё какой, командирский. Имя твоё какое, а девка? Может пора и познакомиться? Да и имя своей спасительницы узнать не хочешь?

— Куен меня зовут, а вас спасительница как зовут?

— Мора.

Пока шел диалог я пыталась выбраться из шкур и на старуху не смотрела. Нога запуталась и не как не могла её освободить. Одержав победу над шкурой я подняла взгляд. Опаньки, а Старуха и не сильно стара на вскидку лет пятьдесят ну может немного больше. Внешность колоритная, лицо круглое, глаза, глаза небольшие, светлые, цепкие не злые. Нос конечно подкачал, крупный такой тип ещё называют картошкой. Губы ухмыляются понимает что я её рассматриваю. Фигура, фигура идеальная на все сто! Сто, сто, сто. Одежда странная, я у народов Коми по телевизору видела подобную, все одеяние было из шкурКто р. Тонких, толстых разных. На ногах странные шлепки. На голове какой то капор.

— Ну, налюбовалась? Нравлюсь? Я смотрю головой стукнулась и прозрела? Да?

— Откуда знаете что упала?

— Так я тебя ослицу одну не оставляла, мне Гуглик все поведал. Как ты дура сама пройтись надумала. И как своими костями при ударе пол сотрясала. Как пришла в себя тож рассказал.

— Кто рассказал?

— Гуглик, это зврек мой домашний.

Из складок одежды показался нос, очень подвижная пуговка двигалась принюхиваясь. Потом показалась челка, пышная густая сливочного цвета, глазищи как пятаки. Огромные притягательные, не глаза, омуты прям. Увидел что я его рассматриваю и спрятался.

— Гуглик это болотный зверёк, полумагичекими способностями обладает. Он передаёт мыслеобразы своему хозяину. Редкий к сожалению вид. Полезный он очень, лучшего соглядатая не бывает. Ест мало, пользы много.

Ебушки воробушки какая магия? Я конечно кумекаю что нахожусь у черта на куличках. Но про Гуглика в жизни не слышала. Да ещё полумагический, похоже Мора меня разводит.

— Мора как я у тебя оказалась?

Голос задрожал, во рту противно сухо. Предчувствую, то что услышу мне не понравится.

— Нашла я тебя. В дне пути отсюда есть дорожный тракт. Дорога оживленная. Главная, соединяет две провинции между собой. Ну да что я тебе рассказываю прописные истины это всем известно. Вообщем, села я покушать. Достала только яйцо и принялась чистить, погода чудная, дождь только прошел птички поют, солнышку радуются. Настроение у меня чудесное, я же за грибами особыми ходила их только по дождю собирать надо. Чудные грибочки веселящие. Сижу значит кушаю и слышу кто то стонет. Прислушалась и пошла на звук. Заглядываю в кусты митры а там ты лежишь. Полудохлая, в крови, руки ноги вывернуты лица вообще не видно, глаза так вообще думала их нет месиво одно. Ну и стою смотрю и решаю что с находкой делать. Собралась идти своей дорогой, грибочки срочно надо обработать пока не высохли… А потом слышу в голове голос спаси говорит ее. Не как сама богиня попросила. А ей не отказывают. Сделала волокуши и потащила тебя, грибочки жаль пришлось оставить. Долго тащила, спина и руки доси болят. Ох и тяжёлая ты ослица. Притащила, лечила, старалась и дарами мира лечить и магией пробовала. Получалось плохо, две седмицы билась а потом ты умерла. Ненадолго но умерла, прямо на моих руках. Я учуяла как душа ушла, и вдруг влетела птичка, яркая, маленькая совсем, не больше пальчика, села тебе на грудь и пропала. А ты снова стала дышать. Странно конечно, ну чего только не бывает.

— А потом?

— Потом ты знаешь.

— Мора а ты кто? И почему одна?

— Я Ведунья здешняя. Живу одна потому что одиночество люблю, ценю и жажду!

А вот всякие болезные мне это одиночество портят.

— А ты помнишь о себе, кто ты?

— Помню, я Каен Ли.

— Странное имя у тебя, не слыхала я такова. Наверно ты не местная?

— Да уж точно не местная, я с Москвы. Родилась там и выросла тоже, выучилась.