И что дальше? Информатор выразился довольно расплывчато: «Стройка между Роговским и Калужским дистриктами, где клепают скворечники для нищебродов. А в каком именно скворечнике – да бог его знает. Наверняка, в самом модифицированном, с большими ушами. Или что там в нелегальщине пришивают?».

Егор огляделся по сторонам. «Если бы я хотел разместить здесь лабораторию, то где именно?» – он почесал под подбородком, механически отметил, что пора бы побриться. Гениальных идей не появилось… А ведь он помнит это место. В детстве они втроем – он, отец и Лёня как-то приходили сюда порыбачить. Отец в то время работал по контракту в Москве, и мальчишки на пару недель приехали к нему на каникулах. Тут было не то озеро, не то пруд, не то лужа какая – но по слухам в ней водились караси. У Бестужевых была двухместная палатка, в которую они уконопатились втроем, так что кто-то один входил только наполовину. Тогда они поделили ночь на три части, и каждый в свою треть ночевал туловищем внутри, а ногами снаружи. Смена Егора была под утро. Он как-то умудрился уснуть, а проснулся от холода. Выглянув, увидел, что выпал снег – это в конце мая-то! И все же белая крошка действительно присыпала палатку и траву, а озеро казалось стеклянным.

А теперь между Роговским и Калужским дистриктами метроплекса кипит строительство. То озеро и поле придавили сталью, бетоном и стеклопластиком. Битва идет за каждый квадратный сантиметр. Полететь на Марс, где полно свободного пространства по плечу не каждому, без модификаций о красной планете можно только мечтать. А озера все же жаль. Хоть там и карасей не оказалось – все одно, жаль.

Мимо прогрохотал еще один гигантский ETF. Свет фар мазнул по стенам домов, на миг выхватил из мрака стоящий на отшибе недострой и скрылся из вида. Егор заглушил двигатель. В памяти всплыло что-то неясное, бесформенное. Какая-то зацепка… Он мысленно построил цепочку: озеро, самосвал, стройка… Карта. Точнее, план объекта, который Егор изучал по дороге сюда. Что-то на плане было не так.

Коснувшись стальной дуги за ухом, Егор включил IP-ком. Через секунду перед ним раскинулась карта дистрикта с описанием будущего квартала, фирм застройщиков и владельцев домов.

– Тэкс-c-c, что тут у нас? Не то… Не то… Опять не то.

Движением глаз он пролистывал проектную документацию, пока в мозгу не зажглось: «Вот оно!».

На двух схемах вид отличался. На план-схеме от февраля 2118 года был объект № 445В, а на план-схеме от апреля 2119 – на его месте появился парк «Межпланетного единства». Чуя, что близок к разгадке, Егор загрузил список застройщиков и владельцев домов по данным на февраль и апрель. Сравнительный анализ выдал: «Проспект Новая Интернациональная, дом 445В. Владелец Николай Смирнов. Скончался 10 октября 2118 г. в возрасте 110 лет; Новый владелец не определен. Права на недвижимость в судебном производстве».

– Ясно, – улыбнулся Егор и отключил IP-ком.

Гражданин Смирнов не оставил завещания, прямых наследников нет и родственники грызутся в суде. Раз так, то вскоре здание отойдет метроплексу, тогда здесь точно наведут порядок. А пока самому придется разгребать. Если территория ничья, то там обязательно заведется гниль, например, подпольная лаборатория генных модификаций, о которой говорил Хамелеон.

Егор решительно вышел из машины и поспешил к темной башне недостроя. Прохлада весенней ночи настойчиво лезла под ворот куртки, потянуло промозглым ветром, какой обычно гуляет между домов.

Внутри здание выглядело таким же мрачным, как и снаружи. Переключив зрение в режим ночного видения – стандартная модификация, применяемая в отделе – он огляделся в поисках строительного подъемника. Ступени лестницы были засыпаны мусором, у стен скопились пожухлые прошлогодние листья. Складывалось впечатление, что нога человека не ступала здесь как минимум год.

Краем глаза Егор уловил движение справа. Там, где начиналась лифтовая шахта.

С глухим щелчком биометрический ПМ выскочил из кобуры и сам влетел в руку. Индикатор на рукоятке мигнул – оружие считало данные владельца, предохранитель снят. Егор сделал шаг к шахте.

– Бестужев, ты чего сюда поперся? – раздался в наушнике голос Димки.

От неожиданности Егор вздрогнул. В этот миг из шахты стремительно выскочила тень. Зашипела, выгнула спину, и нырнула в подвал через отвод для вентиляции.

Кошка. Всего лишь кошка.

– Бес, ты меня слышишь? – не унимался Дима Кротов, и Егор обругал себя за то, что не перенастроил коммуникатор.

– Дим, ты не вовремя, – шепнул он.

– Если подождешь минут пятнадцать, то буду вовремя. Мы как раз сворачиваем к Роговскому дистрикту. Надеюсь, ты не собираешься брать этих засранцев в одиночку?

– Нет. Только проверю здание.

Судя по затяжному молчанию, Кротов не поверил ни единому слову.

– Бес, – наконец сказал он, – давай без геройства. Я ведь знаю, как это бывает: пес взял след и уже не может остановиться. Так ведь?

Егор пожал плечами:

– Ага. Фас!

И отключил связь.

К сожалению подъемника не нашлось. Зато лестница в подвал, куда с неимоверной прытью дернула мохнатая тень, буквально усыпана следами. Их было немало, они наступали друг на друга, давили, стирали. В них явно проступала вонь лабораторного гидробензоната, наногеля и кислоты для проводников. Егор повел носом, улавливая запахи, среди которых различались людские: горькие и кислые, замшелые и резкие, приторные, мускусные, соленые. Но все они были застарелыми. Пульс у него участился, тело бросило в жар – обычное дело при проработке следа. Он пытался сконцентрироваться, но мешал свежий запах крови. Это все кошка. Чертовка придушила крысу и бросила недоеденной в шахте.

Снова уловив лабораторию, Егор рванул вниз по лестнице. И будто бы нет Егора Бестужева, а есть овчарка, отрабатывающая команду. Отчасти так оно и было. Полицейские отдела БНМ подвергались весьма специфичным генетическим модификациям.

Подвал оказался глубже, чем он думал. Перепрыгивая через ступени, Егор мчался вниз. В какой-то момент след ослаб, а потом и вовсе растворился в вонючем облаке хлорки. Резко остановившись, Егор оперся о стену. Виски ломило, в груди клокотало, как в жерле вулкана. Все. Нюх отбило. Кто-то из обитателей недостроя явно недолюбливает ищеек и позаботился о прикрытии, сдобрив подвал хлором и распылив газ для очистки.

Егор оказался в длинном коридоре по обе стороны которого тянулись двери комнат. У стены напротив третьей двери стоял зеленый большой бак и больше ничего.

В левую ладонь лег второй пистолет. Задержка в три секунды – отметил Егор, надо бы настроить. Он вихрем пронесся по коридору, проверяя скрытые за дверными проемами комнаты. Пусто. Пусто. Пусто.

В двенадцатой комнате обнаружилась лаборатория. Вернее то, что от нее осталось. Металлические стойки, с которых сняли оборудование, заляпанная кровавыми пятнами медицинская кушетка, а рядом еще пять коек – чистые, застеленные пленкой. На полу бесформенной массой валялись провода, пакеты с какой-то жидкостью и оброненный в спешке скальпель. В углу работал генератор, судя по всему, тащить с собой махину преступники не решились. Выдохнув, Егор опустил руки и разжал пальцы – пистолеты плавно вернулись на свое место, клацнули застежки кобуры. Егор осмотрел кушетку: кровь походила на пятна ржавчины, значит, с момента бегства черных медиков времени прошло предостаточно. А судя по размытым запахам при входе в здание, они покинули лабораторию задолго до того, как Егору о ней рассказал Хамелеон. Не мешало бы прижать этого слизняка как следует, чтобы впредь думал своей лысой башкой, прежде чем раскидываться устаревшей информацией.

Надев перчатки, Егор принялся осматривать остальные кушетки и опустевшие шкафы. Шелестел пленкой, проверял каждый металлический штырь, стойку и провод. Нюх не возвращался. Ждать восстановления минимум час, так что приходилось во всем полагаться на зрение, и интуицию. Слабое обоняние, которым наградила природа от рождения, Егор в расчет не брал – все равно кроме хлорки ничего не чувствовал.