Его разгоряченный шоколадный цвет глаз скользит от тёмных глаз до ложбинки между грудями.

- Но ты не, как ты выразилась, кружилась тут со мной, - ведёт он бровью.

И это чёртова правда. Он прижимает её непозволительно близко к себе, его дыхание обожгло правое ухо и шею. Раньше она терпела все его провокации, но не сейчас. Где-то на уровне желудка приятно посасывает, а из глаз лучится поразительная теплота.

Выключите это, где кнопка?

Кристофер, как завороженный смотрит в эти глаза, он никогда не видел такой реакции. От этого становится страшно, но руки всё так же властно лежат на талии и ведут её в невероятно нежном, но в таком страстном, танце.

- Разрешишь сегодня ухаживать за тобой? - он чувствует каждую её мурашку. Так непривычно. На глаза, будто накладывают железный занавес, за которым остаётся только она и больше никого. Мозг отбивает: х о ч у.

- Только сегодня, - сдаётся девушка. Сегодня она его. Полностью. Всецело.

Как только музыка перетекает в другую, зал взрывается аплодисментами, так же, как и взрывается Йен рядом с Максом.

- Она не для тебя, Скарсгард, - Йен невозмутимо допивает содержимое бокала.

- Я знаю. Но ты думаешь, что она будет счастлива с ним? - зелёный взгляд неприятно вспыхивает.

Йен молчит в ответ. Никто не знает, что ждёт этих двоих.

- А со мной она будет спокойна, -подытоживает Макс. - Я не лезу к ней, - он ставит стакан на стойку. - Я вижу в ней достойную партию. И, когда она согласится, я буду невероятно рад.

- Она не согласится.

- Как знать, Йен, как знать.

Купер одаривает Скарсгарда тяжёлым взглядом, сжимая губы в тонкую, белеющую от напряжения, полосу.

Воскресенье. Мистер Брэдли сидит, по своему неизменяемому обычаю, закинув ногу на ногу. Напротив него, около часа назад, сидел Человек в Чёрном. Выжигал с своего кресла психолога, расспрашивая о состоянии дочери. Мистер Купер выбрал именно этого человека по одной простой причине - однокурсники. Эти два парня учились вместе в колледже, а заодно и заручились поддержкой друг друга.

Сейчас - сидит его дочь. Её положение один в один копирует отцовское. Высоко-вздёрнутый подбородок, ровная осанка, нога на ногу, голова слегка наклонена в правую сторону - слушает внимательно, изредка моргая. В глазах поблёскивает болезненный огонёк, а пальцы рук сцеплены до побеления косточек. Томасу кажется, что он сквозь кожу, видит трещины в костях.

Психолог подкусывает губу. Скользя взглядом по оголённой шее, помнящей остервенелые шистадовские поцелуи и покусывания. Несколько ярких засосов. Она не скрывает чужое присутствие на своём теле.

- Так, вы, оказывается, однокурсник моего отца? - Томасу кажется, что она ухмыляется с некой горечью.

- И что? - сегодня он намерен задавать вопросы.

- Вы, верно, полагаете, что я буду вам что-то рассказывать? - рыжая не меняет своего положения.

- Я не раскрываю наши беседы твоему отцу, - Томас опасно подаётся вперёд, облизывая пересохшие губы. Отметины на её шее - перебор для него. Она выглядит так по-блядски сексуально.

- Возможно, я даже поверю, - резко подаётся она вперед, в то время, как их носы застывают друг от друга в миллиметре. Дэйна усмехается в губы психолога и со скучающим видом откидывается на спинку кресла. Тоже делает и Томас, проводя большим пальцем, по нижней губе.

- У тебя появился молодой человек? - спрашивает он, слегка раскачивая левую стопу в стороны. Её ключицы дёргаются, а скомканное “Нет” доносится до его ушей.

Томас делает маленькую пометку на белоснежном листе: “Ключицы”. Вспомнив, что это он уже писал, мужчина быстро переворачивает листы на планшетке, просматривая скользящим взглядом содержимое. “Лучший друг брата - болезненное передёргивание ключицами”.

Мужчина поднимает серьёзный взгляд на девушку.

- Вы, ведь, и без моего объяснения всё поняли, - спокойные слова даются ей крайне тяжело, только потому что костяшки пальцев сейчас прорежут кожу. Вот-вот потечёт красная вязкая жидкость.

- Ты должна открыться мне, только тогда я смогу тебе помочь, - мужчина со вздохом откладывает планшетку, продвигаясь к девушке и аккуратно расцепляя плотный замок из пальцев. Ему жалко ее кожу, черт побери.

- А если мне не нужна помощь? - при слове “помощь” Дэйл морщится так, будто обожгла пальцы о раскалённую сковороду.

- Тогда я говорю твоему отцу, что ты здорова, мы прекращаем наши встречи, и он сворачивает мне голову, когда в один прекрасный момент ты решишь сорваться или закрыться в себе. Ты хочешь взорваться, как атомная бомба?

- Мне очень трудно чувствовать, - говорит девушка с трудом. - Мне на многое безразлично. И это, - она дотрагивается до засосов на шее, - на это т..тоже.

- Прекрати врать самой себе, - мужчина отпускает руки пациентки. - Расскажи, что произошло.

- То, что должно было произойти между нами, - Дэйна поддаётся. Дэйна раскрывается. - Вы не имейте в виду, что вы такой плохой психолог, но я хочу завершить наши занятия.

- Но…

- Послушайте. Я хочу перевести их в другой уровень. Уровень незнания отца. Вы говорите ему, что я полностью здорова. И я вас нанимаю.

- Ты уверена, что хочешь сделать именно так? - удивлённо вздергивает брови, ослабляя галстук.

- Да, - говорит девушка. - И, знайте, во мне нет какой-либо удивительной истории о том, почему я стала такой. Меня любят родители, брат; я не нуждаюсь ни в чём. Нет друзей? Так их ни у кого, по сути своей, нет. Это редкость. В моём роду никто ничем не страдал. Я это я. Абсолютно нормальная, психологически здоровая, - она снова передёргивает ключицами и правой рукой поправляет волосы.

- Я верю тебе, - кристально голубые глаза с трудом отрываются от засосов. - Ты абсолютно здорова по сравнению с остальными моими клиентами, но давай только разберёмся с твоим “ничего не чувствую”, хорошо?

- Хорошо, - на секунду Брэдли кажется, что она максимально искренне улыбается ему. - Но, уже 16.00. До свидания, - он не успевает и моргнуть, как Дэйна Купер исчезает. Чёртова девчонка!

Девушка так и остаётся стоять у двери в кабинет психолога, прислонившись затылком к ней. Рука взмывается к шее. Затем резкий выдох и цоканье невысокого каблука вниз по лестнице.

- Мечтаешь, когда всё это уже закончится? - бархатистый голос Кристофера растекается в ней.

Купер сидит, скучающе царапая ногтем бокал с шампанским. Кажется, этот приём длится вечность, а Кристофер Шистад так настойчиво и запредельно близко к ней.

Он одет с иголочки, как и всегда. Его карий взгляд сегодня ещё более ласков и нежен, будто его в один щелчок пальцев подменили и сделали нормальным. От него разит алкоголем и дорогим парфюмом.

Пальцы с лёгкостью и бесцеремонностью подцепляют клубнику и отправляют в рот.

- Ты забыл нормы этикета? - вспыхивает взгляд Дэйны.

Кристофер расплывается в мальчишеской улыбке.

- Педантка, - с набитым ртом говорит он, продолжая издеваться над рыжей.

- Сбежим отсюда? - предлагает Дэйл.

- Всё, чего пожелает моя королева, - Шистад обворожительно улыбается, поднимаясь и протягивая ей руку. - Есть у меня одно место, - в глазах вспыхивает хитрый огонь.

Дом Шистадов на фьордах. Кристофер, по праву, считает этот маленький уютный домик своим. Теодору нравится больше в фамильном доме, а Оддманд давно перестал здесь появляться, отдав ключи и право на этот дом Кристоферу.

Местность, как считал Кристофер, тут уникальная. Всегда прохладно от воды, повсюду горы, с которых во фьорд стекает тонкое журчащее серебро. Зелёные насаждения. Его душа живёт здесь. Это место знает только одну девушку - Дэйну Купер.

Если Крис что-то и знает, так это то, что свою душу он готов делить только с Купер. Здесь всё жило ими, стены дома хранили тысячи их тайн: первый совершенно случайный прошлогодний поцелуй под омелой, её звонкий смех, его добродушные шутки.

Здесь не было проблем. Не было того образа вечного Пенетратора. Зато был тот самый, по-настоящему живой, Крис Шистад.