– Диана, – довольно резко сказал я. – Я помню про вашу маму.  Как раз сейчас собираюсь к заведующей, возможно уже нашлось сердце.

– Но мы не первые в очереди.

– Не первые, но и вашей матери не двенадцать лет, как той девочке. Тем более еще непонятно кому оно подойдет.

В её глазах засветилась надежда, и она смахнула набежавшие слезы.

– Спасибо вам, пойду отнесу данные в операционную.

Диана взяла с собой карту и умчалась наверх по лестнице, явно довольная его словами. А я посмотрел ей вслед и в голову закралась одна нехорошая мысль, вернее она была замечательной со стороны жизни одного пациента, но отвратительной с моральной точки зрения.

Я снял телефон с зарядки и нашел в списке контактов номер.

– Леша, как оно?

– Жизнь дерьмо, люди умирают, но нас безносая не возьмет, – веселился мой приятель из психиатрического отделения. Наши отношения были самым странным,  что случалось со мной в жизни. Алексей Новиков, невысокий парень с темными кудрями и неизменной улыбкой на лице, вошел в мою жизнь в один из самых тяжелых периодов…

Смерть отца, а после информация о давнишнем любовнике матери загнали меня в глубокую депрессию, которая могла привести к фатальным ошибкам. Их Алексей и помог избежать. С его вечно раздражающим юмором и детской мудростью он неизбежно вводил меня в ступор и заставлял смеяться. Хотя я был уверен, что разучился это делать.

– Ты вчера про Лунского говорил, он еще жив? У него же четвертая группа крови? – выдал я серию вопросов и с волнением стал ждать ответа.

– Живее всех живых, и, по-моему, сдохнет не скоро. Я понял, о чем ты. Тут без шансов, ему в коме лежать еще лет десять. Его переводить будут в другое отделение.

Я разочарованно поблагодарил Алексея, договорившись перекинуться выпивкой в общий выходной, и раздраженно посмотрел наверх. Люминесцентные лампы создавали леденящее кровь свечение, но были безопасны и дешевы. Но сейчас я думал совсем не о дешевой женщине.

Я поднимался по лестницам на пятый этаж, кривя губы только от одной мысли о разговоре с этой жадной до власти, развратной бабенкой. Сложно подобрать другое слово для женщины, которая соблазнила сына своей приятельницы. Которым, кстати, был я. Когда мне только стукнуло пятнадцать, она ловко взяла в оборот сладкого мальчика, показывая самые разные грани удовольствия.

Впрочем, она была неплохим учителем, вот только от её измученного фитнес-тренировками тела меня уже тошнило. Она и любовника хотела к ним подключить, но у меня в интересах не было пассивного вида спорта. Именно движение, борьба, победа  и операции заставляли мою кровь кипеть, а сердце неистово биться.

Я толкнул дверь на пятый этаж и словно попал в музей.

Административный этаж выглядел просто шикарно, по сравнению с остальными помещениями больницы. Вычурность говорила пришедшему сюда, насколько тот ничтожен, а картины постмодернистов, развешанных на стенах, только усугубляли это состояние.

Остановившись у двери с табличкой «Главврач Терехина Марина Евгеньевна», я закатил глаза, вспоминая извилистый путь, который привел её на самый верх больничной иерархии. Когда была возможность потоптаться по предыдущему, очень хорошему управленцу, Марина без зазрения совести это сделала. Всего-то и стоило переспать с одним из учредителей, а потом заманить его в брачные сети. Но надо отдать ей должное, она не вмешивалась в уже отлаженный механизм, а просто поддерживала его на должном уровне.

Я не хотел туда заходить. Не хотел видеть вышколенную худую особу, которая с помощью многочисленных процедур пыталась угнаться за неоспоримо увядающей красотой. Сейчас от нее зависело, насколько быстро министерство выдаст грант на лабораторию, а главное кто ее возглавит.

Меня тошнило, что данное место достанется мне не за заслуги перед больницей, а потому что я частенько доводил Марину до оргазма, втрахивая ее в дорогущий кожаный диван. Я не церемонился с ней, она, как и моя мать, не была достойна нормального отношения. Но и себя ненавидел за продажность, и не считал, что достоин чего-то хорошего помимо карьеры. Но была цель, а пути достижения – это мелочи.

Проститутка.

Я провел судорожно трясущейся рукой по светлым волосам и взглянул в окно. Мне не была присуща трусость, но я откровенно боялся Марину, боялся что она обманет меня и отдаст лабораторию ортопеду, с которым недавно начала трахаться в его кабинете.

Больница – большая деревня и здесь редко можно было что-то утаить. Слишком сухим был этот лес, по которому, как огнем, полыхали сплетни.

Я бросил взгляд на залитую солнцем парковку.

Не стоит быть пессимистом.

На улице стояла чудесная погода, осенняя листва  красиво украсила город в золотые одежды, вот только на моей душе давно и стойко поселилась слякоть и грязь.

Пальцы толкнули дверь и я широко улыбнулся Рите – секретарше заведующей, получив взаимный ответ. Рита была из тех женщин, которые смотрели на мир с высоко поднятой головой и никогда не унывали. Её много лет связывали отношения с мужчиной, который отказывался на ней жениться. Правда, это не помешало им завести ребенка. Они расставались, сходились. И эту бесконечную Санта-Барбару не обсуждали разве что ленивые.

– Рита, детка. Как твой Братислав?

– Младший или старший? – усмехнулась блондинка. – Младший набедокурил в садике, и вчера я весь вечер читала ему поучительные сказки, а старший пока в командировке.

Послушав бессмысленный рассказ, который не вызвал ни капли интереса, я попросил кофе.

– Надеюсь, ты постараешься в этот раз не сжечь кофеварку? Ты же не хочешь, чтобы я отравился?

Рита, конечно, пропустила оскорбление своим кулинарным способностям и вскочила из-за стола.

– Обижаете, разве я могу отравить наше солнце?

Я усмехнулся этой похвале и посмотрел на плавное покачивание крупных бедер. Никакая любовь к мужчине не может помешать женщине получить толику внимания от симпатичного коллеги. Это и продемонстрировала Рита. Она вздрогнула, когда я слегка коснулся её поясницы и прошептал на ухо:

– Ты просто чудо. Себе, если будешь делать кофе, сахара положи поменьше.

Она коротко кивнула и посмотрела на свою большую грудь. Форму после беременности она так и не восстановила. Возможно, поэтому её гражданский муж и осторожничал с браком, ведь сам он был известным в стране легкоатлетом.

Я оставил Риту со своими комплексами и без стука прошел в ультрамодно обставленный кабинет Марины. Он выглядел бы красивым, если бы не был столь пафосным. Тяжелые зеленые портьеры на окнах, холодный блеск мрамора и кожаная мебель не вызывали желания здесь задержаться.

– Стас! – вскочила  Марина с кресла, в котором откровенно смотрела в смартфон.

– А ты я смотрю все в делах праведных, – иронично хмыкнул я и посмотрел на настенные часы. До операции было еще пятнадцать минут.

– Так я жду министра, как раз по нашему вопросу, – блеснула она идеальной улыбкой, которая искусственным сиянием давила на мозг.

В этой женщине за сорок, уже давно все было не натуральным. Три мужа постарались, как следует, и сделали из симпатичной девушки не пойми что. Она, конечно, не пререкалась и только содействовала, со временем превращаясь в женщину-робота. Без чувств, но с инстинктами психопата, который ничего не чувствовал.

Она коснулась моей щеки своими накрашенными губами, но не оставила и следа, зато меня обдало приторным запахом сладких духов. Мне в голову тут же пришел аромат Синицыной, легкий, не раздражающий, но я быстро взял себя в руки и заговорил резко, как будто топором обрубая слова.

– Я так понимаю, что кандидатов на место управляющего лабораторией уже два. Что ты скажешь сегодня министру? Назовешь имя нового любовника?

– Сладкий…

– Я же просил.

– Ну, прости, ты последнее время совсем забыл обо мне. А куда еще податься одинокой женщине? – томно прошептала она, поглаживая мой воротник и водя наманикюренным пальчиком по стетоскопу. Его я по привычке таскал с собой.