В книге описаны события, реально происходившие в жизни моего отца. Эти рассказы я слышала от него всю жизнь и, надеюсь, вам будет так же интересно читать, как мне было интересно слушать. Как жилось ему и его друзьям в то далекое от нас время. Об их заботах и развлечениях. Проблемах и переживаниях.

Здесь нет ни одной выдуманной истории.

Мальчику 12 лет. Он сидит у дверей проходной, облокотившись спиной о холодную кирпичную стену. Сидит уже третий день, уставший от неизвестности, сумбурных мыслей, не зная, что ему предпринять дальше. Уставившись невидящим взглядом в землю, сидит и ждет, надеясь на что-то. На что? Спроси его, он и сам не знает. Ему очень холодно и ужасно хочется есть. Дома тоже ждут. Ждет мать и трое мелких. «Ну, не могут они, вот так вот, сразу. Или могут? Может домой пойти. Ага. И че я там скажу!? Три года назад я ходил в первый класс, катался с ребятами с горки, в напильники играл, в казаки-разбойники. Да мало ли что еще мы с пацанами делали. Как давно это было и было ли вообще», – тоскливо думает пацан. Из раздумий его выводит чей-то голос:

– Что ты тут делаешь!?

– Меня не пускают на работу.

Около него стоит знакомый дядька, какой-то начальник. Он добрый, но поможет ли, когда узнает или прогонит? Неизвестно. Появляется маленькая надежда. Нервы на пределе. Парень встает, нервно покусывая губу.

– Подожди.

Мужчина заходит в проходную и дверь закрывается. Бесконечно долго тянутся минуты ожидания. Дядька возвращается и подзывает его. Легонько приобняв за плечи и увлекая за собой, идет в сторону проходной. Беспрепятственно они проходят охрану и оказываются на территории завода:

– Иди, Борис, работай. Тебя будут пускать.

В цехах тепло и пахнет хлебом. Наконец-то можно будет поесть и согреться. Все еще не веря в свое счастье, он бежит туда, где точно получит кусок черного хлеба.

Белый, это мечта. Его делают за закрытыми решетчатыми дверями. Видно все, что происходит в помещении. Оттуда идет умопомрачительный запах и от этого белого хлеба хочется еще сильнее.

– Вернулся, пострелёнок. Давненько тебя не было видно, – с улыбкой воскликнула одна из работниц. Иди скорее к своим, хлебушка поешь, оголодал, бедный, лица на тебе нет.

На заводе он самый маленький, его жалеют и подкармливают. Многие знают, что семья многодетная, кушать дома нечего. Отец на фронте, детей девать некуда. Мать на работу не ходит, подрабатывает, как может, дома. Хорошо, что любимый дядя Коля, мамин брат, устроил его на работу в свою бригаду наладчиком оборудования. И он уже второй год работает, помогая семье. Месяц, как они начали ремонтировать конвейер на хлебозаводе.

Пацан знал о том, что все сотрудники стараются что-нибудь вынести, чтобы прокормить семью. Чего только не придумывали. Например: брали длинный кусок ткани, в середину насыпали муку. Ткань скручивали, завязывали концы и вешали на шею, а получившийся кулек с мукой, засовывали в штаны.

Борька никогда так не делал. Ему было неловко от одной мысли, что надо носить муку между ног.

В тот раз не повезло. Тетка, в проходной, на охране, была новенькая, злющая и обшарила его досконально. Обычно его не проверяли, да и брал то он всегда мало. А тут, как нарочно, взял не черного хлеба, а белого. Удалось стырить булочку. Хотел обрадовать малышню.

– Бориска, иди скорее ко мне!

Это меня. Мамка зовет. Бегу, что есть сил. Наверное, даст хлеба и сахара. Есть хочется всегда. Дома мама с маленькой Зойкой и больной бабушкой, больше никого, все на работе. Мама меня любит и втихаря балует. Бабушка, тоже меня балует иногда. Она никогда не встает, подзовет к себе и из-под подушки достанет одну-две сладкие подушечки. Я все время удивляюсь откуда она их берет. «Подушки под подушкой» – думаю я и, радостно улыбаясь, сбегаю по лесенке со второго этажа во двор. Там моя жизнь.

Весной мне исполнилось пять лет, взрослый уже. Да и вообще, – старший брат. Сейчас лето, самая лучшая пора и я беззаботно гоняю по улице с друзьями. Игрушек у меня нет, да и не было никогда, но нам с ребятами и так не скучно. Мы играем в салки, в прятки, ходим по дороге и собираем фантики или смотрим, как взрослые и ребята постарше играют в лапту. Да мало ли занятий на улице.

Еще одна радость, это выходной день, после дяди Колиной зарплаты. Тогда, он берет меня на рынок и покупает что-нибудь вкусное. Карамельки «подушечки» и морковку, например. Вчера я слышал, как он говорил маме, что получил зарплату. Перед сном, завернувшись в одеяло, спросил:

– Ма, а выходной скоро?

– Послезавтра. Спи, папка ругается.

Крестный останавливается около мороженщицы и вопросительно смотрит на меня. Я радостно улыбаюсь, кивая головой:

– Ага, мороженное.

Стоим в очереди, смотрю, как ловко тетка его собирает. Кругленькая вафелька, на нее колесико мороженного и сверху еще одна вафелька, шлеп. Готово дело. «Ел бы и ел» – глотая слюни, думаю я.

Иду за дядькой, тихо-тихо, неспеша, слизывая по кругу. Мороженное приятно холодит язык. «Эх, скоро закончится мое колесико», думаю я, стараясь продлить удовольствие, «интересно, купит еще чего-нибудь или нет».

Глава

III

Лето, это лучшее, что есть на свете. Одно слово – свобода.

Мы с Костей, он живет через два дома от меня, на другой стороне улицы, надумали пособирать фантики от конфет, хотели удивить ребят.

Играли в «фантики» многие. Особо ценные даже выменивались и, если у тебя были такие, ребята завидовали, клянчили, старались выиграть, иногда просто отбирали. Например, фантик от конфеты «мишка косолапый», можно выменять на сладкую подушечку, а конфеты, да еще шоколадные, большая редкость. Походив по нашей улице, дошли до рынка и не найдя ничего путного, решили идти дальше по дороге. Глядели мы все больше себе под ноги, увлеченные своим занятием и, когда я поднял голову, то остановился в нерешительности. Костя тут же наткнулся на меня и тоже встал, как вкопанный. Посмотрев друг на друга с надеждой, мол «это только я не знаю где мы», поняли, что потерялись. Потоптавшись, я на всякий случай спросил:

– Кость, а мы с какой стороны шли?

– Если бы я знал. Крутились, как дураки. Это все ты виноват. Пойдем дальше, пойдем дальше. Что теперь делать будем?

Он чуть не плакал. Недалеко от нас виднелся кинотеатр «Родина». Я слышал, что построили его совсем недавно, но эта информация нам никак не помогала. Мы растерялись.

Чтобы не привлекать внимания, решили подойти к афише и оглядеться, вдруг получится хоть что-то вспомнить.

– Ну, молодые люди, что вы тут делаете!?

К нам подошел милиционер. Мы малость струхнули:

– Ничего, просто стоим.

– Потерялись? За мной, шагом марш!

Нас привели в отделение и пришлось нам просидеть там до самого позднего вечера.

Костя представлял, что с ним сделает папка и нервничал. А я, поддавшись его настроениям, тоже нервничал, но не знал, что мне за это будет. Отчим не был со мной особенно то ласков, но при этом никогда даже пальцем не тронул. Да и вообще, не обращал на меня внимания, если только в этом не было необходимости. Вообще-то, я зову его папой, хотя знаю, что он не родной мне. У меня даже фамилия другая, не такая, как у всех.

После работы за нами пришел отец. Поговорил с милиционером, молча забрал нас и так до самого дома не сказал ни слова.

Папка сдал дружка с рук на руки родителям, и мы пошли домой. Не успели отойти, как я услышал, что переживал дружок мой не напрасно. Я поежился, поглядывая на папку. Но тот шел так, будто он один.

Мамка меня отругала, конечно, но не сильно.

Глава

IV

Сосед Сашка, старше нас всех, но мы дружим. Отличный парень, никогда не обижает, а даже наоборот. С ним интересно. Иногда берет всю нашу ораву, весь второй этаж, меня с сестрой Зойкой (вечно мать мне ее подсовывает, сама с Толиком возится) двух моих двоюродных сестер, своих двух братьев с сестрой и мы идем в кинотеатр «Орион», что на Преображенке, на утренние мультики. Хотя и бывает это о-очень редко. Зато запоминается надолго. Вот и сегодня такой день. Сегодня у нас праздник. С Санькой хорошо, весело и спокойно. Идти не так уж и далеко. Нас целая орава, галдящих, смеющихся. Мимо проходит какая-то тетенька, смотрит на нас и улыбается.