Пацан не может сделать выводы. Он вздыхает и утыкается лбом в стекло.

Через минут 7 пути Сергей замечает, что с Егором что-то не то: парень до смерти бледный, вспотевший, кусает губы и смотрит в одну точку.

-Егор, - тихо окликает его мужчина. Парень вымученно поворачивает голову. – Что такое? Тебе плохо?

Он кивает.

-Тошнит?

Егор морщится и кивает снова.

-Хочешь остановиться или потерпишь?

-Потерплю, - хрипит парень шепотом.

Водитель слышит их разговор и ускоряется, чтоб его машину не заблевали. Они подъезжают к дому, и как только машина останавливается, Семенцов выпрыгивает, проходит пару шагов и сгибается над газоном. Сергей расплачивается, отходит к дверям и корректно ждёт его там. Через несколько минут парень заканчивает и ковыляет ко входу.

-Прости за газон… - хрипит он.

-Ничего страшного. У тебя непереносимость алкоголя или что? Этим вином нельзя отравиться, я даже не опьянел.

-Я не знаю, - парень трёт глаза. – Меня укачало.

-Наверное, из-за стресса.

-Я ещё пойду, если можно… - Семенцов быстро разувается и трусцой бежит к туалету.

-Как закончишь, зайди ко мне в кабинет, - бросает ему вслед мужчина. Спать еще рано, но в доме тихо. Но ему сейчас похер, чем занимаются те двое. Он заходит в кабинет, скидывает пиджак и устало садится в кресло. Отлично, Сергей, теперь ты трахаешь подростков. Подростков-преступников. Мужчина закрывает лицо руками. Стыдно и неприятно. Хочется забыть, но в то же время оставлять это так нельзя. Видимо, Егор считает так же, потому что через несколько минут появляется на пороге кабинета.

-Ты можешь мне пообещать, что Громов не узнает этого? – сразу спрашивает Царевский.

-Да, - кивает парень. – Зачем мне это?

-Садись, - мужчина кивает на стул. Он напряжённо вертит в руках ручку и внимательно рассматривает Егора.

-Почему вы скрываете это от Яна? Он же тоже гей.

-Не всё так просто, - хмурится Сергей. – Это… личное дело нас обоих, и если Яну нужно было мне это рассказать, чтоб иметь поддержку и защиту, то моя ориентация никак его не касается.

-А вы… все это время… пытались меня?..

-Нет, нет, - мужчина опускает голову и мотает головой. – Нет. Ты очень умный парень, и я не хочу, чтоб твой ум и навыки пропадали зря. Мне нужен такой человек, как ты, только поэтому я тобой заинтересовался.

-У Антона была мысль, что вы гей, и я вам нравлюсь в этом смысле.

-У Антона была такая мысль? Антону надо меньше думать, - говорит мужчина, внутри ненавидя сообразительность преступника.

-Я хочу вам помогать, - говорит Егор. – Но я никогда не буду против Антона. Или просто порознь с ним. Если вы можете как-то ему помочь, то я сделаю все, абсолютно все, что в моих силах, чтобы помочь и всегда помогать вам. Я готов работать на вас бесплатно.

Мужчина трёт виски и выдыхает:

-Послушай меня, я не судья. Я не имею права решать его судьбу.

-Вы решаете мою.

-Ты – отдельная история. И я совершаю преступление, скрывая тебя от суда. Твоё признание есть только у меня. Я сейчас делаю очень незаконную вещь.

-Я не прошу вас называть его невиновным. Но можно же сделать что-то, чтобы он не попал в тюрьму?

-Егор, я прокурор и детектив. Громов – невероятной наглости преступник. Я всеми руками за то, чтобы он получил своё наказание.

-Вы сами говорили, что ему конец в тюрьме!

Царевский вздыхает.

-Я знаю. Это правда. Но таков закон.

-Но вы же не тупая машина! – Его вскакивает в отчаянии. Ему казалось, что Сергей на их стороне и может и даже собирается им помочь. – Сергей, Антон никого не убивал! Антон не грабил бедных людей, никого не калечил, не насиловал! Это просто деньги! Он просто зарабатывал себе на жизнь, и никто не умер от этих махинаций!

Сергей смотрит на него насмешливо. Даже улыбается в конце такой речи.

-Егор, ты такой смешной. Все далеко не так просто. С тобой всё по-другому. Тебя никто не ненавидит, не пытается поймать и прикончить. У тебя нет врагов, о твоём существовании никто не знает. Поэтому просто. Громов прогремел по всем СМИ сейчас. И если ты есть в этих СМИ – то максимум как его голубой дружок. Мне нужно с ним разобраться. Я не собираюсь портить себе репутацию из-за него.

-Вам репутация важней человеческой жизни?

-У меня есть жизни, которыми я должен дорожить. Громов это заварил – пусть Громов сам с этим и разбирается. Даже если он сбежит отсюда, это его не спасёт. На него теперь охотится слишком много людей.

Егор замолкает и садится.

-Что ему теперь делать? И что делать мне? – тихо спрашивает он.

-Я не знаю, солнце, - выдыхает мужчина. – Тебе надо двигаться дальше.

-Антон невероятный. Вы не понимаете, кого пытаетесь… уничтожить.

-Иди спать. И не думай об этом. Придётся это пережить.

Егор поднимает на него глаза: враждебные, измученные.

-Вы не такой умный, как я думал.

-Я не хотел сейчас говорить о Громове. Я еще ничего не знаю. Я еще жду, что он выкинет.

-А о чем вы хотели поговорить?

-Об… инциденте. Который мы уже забыли.

-Хорошо, - кивает Егор и встаёт. Возле двери он оборачивается и спрашивает:

-А… дело во мне, или вам всё равно с кем спать?

Сергей смотрит на него исподлобья, потом опускает глаза и хмурится. Чего хочет этот пацан? Он трёт брови, поднимает лицо и говорит:

-Мне всё равно с кем спать.

И оба понимают, что это не так.

Егор уходит, а Царевский откидывается на кресле, расстёгивает рубашку и кладёт ладонь себе на пах со вздохом. Из-за работы не было времени на секс около месяца. Конечно, можно было выделить пару часиков и съездить в какой-нибудь клуб, снять «официанта» и расслабиться. Но общаться с людьми, принимать пошлый флирт, да и вообще ездить куда-то желания никакого не было. Хотелось чего-то настоящего, а два контакта в телефоне, которым можно было звякнуть вечерком, недавно нашли себе постоянных мужчин. Желание спать с Сергеем у них не пропало, но Сергей не хотел этого сам. А Егор… неиспорченный, настоящий, молодой… очень молодой, слишком молодой. Натурал. Девственник, чёрт возьми! Сергей даже не помнит, был ли у него когда-то девственник. На секс на одну ночь девственникам не звонят. А этот пацан так отзывчиво, хотя и неумело целовался. Так честно реагировал на прикосновения, которые раньше себе никто не позволял. Сергей имел дело с экспериментаторами, бисексуалами, даже натуралами, который называют секс с мужчинами своим хобби и параллельно женаты или встречаются с девушками. И Сергей, честно говоря думает, что никакой Егор не натурал. Может быть, только с Сергеем не натурал. Ясное дело, что пацан этого еще не знает: он ни с кем не спал, да и, похоже, сексуальная жизнь его интересует мало. Вряд ли он вообще кем-то интересуется. Кроме Антона. И эта привязанность. Она вполне может быть сексуальной. За Егором Сергей такого прям не замечал, но уверен, что если бы Антон проявил к нему такую нежность, Егор ответил бы ему взаимностью.

Представлять их вдвоём возбуждает. Царевский вздыхает и сжимает потвердевший хер через штаны. Хорошо, что ему уже за 30, и он уже умеет контролировать своё тело, и оно не требует столько секса, сколько в 20 лет. Вот Яну, наверное, очень сложно держаться рядом с горячим подонком Громовым. Громов… упертый мудак. Он не во вкусе Сергея. Он доставляет себе удовольствие сам и никогда не будет ведомым. Доминант, который не допустит и малейшего посягательства на свое лидерство. Даже если взять его силой, даже если доставить ему удовольствие, он никогда не раскроется и не покажет этого. Секс для него, как понял Сергей, это способ манипуляции, а не демонстрации любви. Егор же, как зверёк, так и манит, так и просит погладить себя. Пугливый и осторожный, он обязательно раскроется, если быть с ним добрым.

-Боже, о чём я думаю, - шепчет Сергей. – Младше Яна…

«Связать, отшлёпать до слёз, а потом гладить, ласкать, облизывать до оргазма».

-Так, - Сергей хлопает по столу ладонью и встаёт. Нельзя дрочить на своих заключенных, которые едва совершеннолетние.