Мэделин заметила, как изменилось выражение подруги, а потому положила мягкую ладонь ей на плечо. Она была печальной, задумчивой, бледной — всё это одновременно.

— Это он? — шепнула рыжая, склонившись к уху Рейн.

Мэделин знает обо всём. Зальцман поняла, что держать всё вечно в себе слишком невыносимо. А когда встретила Мэделин поняла, что ей она может довериться. Скорее, это было вызвано схожестью с Кэролайн, которой Рейн сейчас особенно не хватало. Она-то должна понять вампиршу.

— Да, — тихо отозвалась Зальцман и постаралась привести себя в чувство. — Нам пора уходить, Мэделин, — чётко произнесла девушка и схватила подругу за руку, таща к чёрному выходу. Та не сопротивлялась, ибо знала, кто такой Малакай Паркер.

Рыжеволосая пискнула, только Рейн растворилась в воздухе, что удивлённо посмотрела на подругу, которая осматривалась, испуганно бегая карими глазищами по помещению.

Тогда Зальцман вновь посмотрела на Кая, стоящего в проходе, что еле заметно усмехнулся уголками алых губ.

Рейн быстро оказалась возле него, понимая, что её всё равно никто не увидит.

— Сними заклятие немедленно, — прошипела она, запредельно близко подойдя к парню и укоризненно глядя на него.

— А ты поговоришь со мной, крошка? — полнозвучно произнёс он, вопросительно вскинув брови.

— Нет, — стальным голосом отрезала Рейн. — И не называй меня больше так, — рыкнула вампирша, враждебно посмотрев на Паркера.

— Я долго ждал, когда ты вернёшься, — эти слова заставили девушку истерично хохотнуть что аж тело содрогнулось.

— Больше нет, Кай. Всё что я хотела сказать — сказала. Это конец, понимаешь? — на повышенных тонах вскрикнула она и наступая на него, но не двинулся с места, только продолжал самовлюбленно улыбаться и смотреть на неё сверху вниз.

— Правда? — наигранно изумленно буркнул Паркер, положив свою ладонь на щеку девушки, но та нехотя увернулась, зло сверкнув карими глазами.

И неожиданно на неё обрушилось всё заново, с новой силой и заставило Зальцман грубо толкнуть парня от себя, чтобы он и близко не стоял возле неё, чтобы не смел прикасаться руками, которым трогал кого-то другого.

Малакай раздражённо прикрыл веки, стараясь изо всех сил не сорваться.

— Прекрати! — вскрикнула она. — Да как ты не осознаёшь, что я так не могу? Объясни мне, как?! Ты ведь знаешь, что я долго ждала тебя, Кай! Зачем ты так со мной? — дрожащим голосом шепнула она. — Я, правда, Кай, правда, люблю тебя.

И в его груди что-то предательски сжалось от слов девушки и от её голоса, в котором отчетливо можно услышать горькую боль, что вязко засела в горле, мешая вдохнуть глубже, позволяя лишь захлебываться собственными словами. Что это за странное чувство в его груди? Оно скребёт острыми ногтями внутренности, выпуская горькую желчь, заполняя до краёв, что хочется рвать от неё.

— И я дала тебе шанс. Шанс, который не дала Бонни или ещё кто-либо другой, но ты просто его выбросил на ветер, Кай. Ты соврал. Ты говорил, что мог бы измениться. Мог бы, но не сделал этого. Я потеряла из-за тебя всех, Кай! Всех!

И он прекрасно осознавал это. Паркер понимал, что она одна. Понимал, что кроме него у неё больше никого нет. Понимал, что должен…защищать? Понимал, что она его маленькая девочка, что стоит сейчас перед ним и просто кричит на него, вычитывая, словно провинившегося ребёнка. И пускай вычитывает. Он виноват. Лишь бы ей стало легче.

— Я наивно сидела и ждала, когда же ты вернешься и мы будем снова вместе. Ты говорил, что чувствуешь что-то ко мне, но это было ложью, Кай. Ты бы не переспал с кем-то, будь это так, — сипло говорила Рейн, жалостно глядя на парня. Она и сама не заметила, как из глаз брызнули слёзы, застилая всё перед собой и оставляя лишь его силуэт.

И у него появилось навязчивое желание просто прижать её к себе и скрыть от…себя же?

Он просто не хотел, чтобы она продолжала стоять и плакать, испытывая адскую боль, гложущую её так мучительно. Просто пусть перестанет. Просто пусть будет ненавидеть его, бить, обзывать. Так проще для него. Он к этому привык. Он привык, что его ненавидят.

Рейн тоже ненавидит, но не так. Словно ненависть смешали с её болью.

— Поэтому, — пискнула она не в состоянии нормально говорить, особенно когда запах кофе ударил в нос, ведь он прижал девушку к своей груди, настолько крепко, что она приглушенно продолжала бормотать в его пальто, — если ты меня хотя бы малость, хотя бы немного, хотя бы маленькой частью своего сердца любишь, оставь меня в покое, прошу.

Она тяжело всхлипывала руками сжимая его плечи, чтобы просто не упасть и он держал, прикрывая глаза.

— Прошу, Кай, пожалуйста…

Неужели он настолько сильно ранил её? Настолько, что той лучше не видеть его вовсе, чем простить?

Он коснулся губами её макушки с запахом лесных ягод, который судорожно попытался вдохнуть и запомнить, запуская холодные пальцы в волосы на затылке.

А потом…он просто исчез.

Рейн сжимала дрожащие губы, не в силах поверить, что он действительно ушёл. Теперь по-настоящему. Она только скатилась вниз по стене, стараясь удержаться за что-нибудь рукой, но она только бессильно сползла вниз вдоль стены, как и она сама.

— Чёрт, Рейн, я так испугалась, — чертыхнулась Мэделин, расслабленно выдыхая, но увидев лицо подруги мигом опустилась и прижала к себе. — Солнце, что произошло? — встревожено лепетала она, но Зальцман молчала и только сильнее сжималась в руках девушки.

А он стоял и смотрел, как она плачет в руках рыжеволосой, что панически что-то нашёптывала ей, не зная, как поступить. Но здесь и не было конкретного действенного способа. Кай присел рядом и посмотрел на её искажённое лицо, нахмурившись.

Пускай хоть раз в своей жизни сделает что-то правильно. Она забудет его. Должна.

Просто так устроено в мире, что люди не могут оставаться вместе вечно.

========== «начало конца» ==========

music: Joanne Wilcox — Wildest dream

Рейн уже сколько времени стоит у двери, топчась на месте, ведь её так сильно гложет всё одновременно: неуверенность, вина, горечь, но она обязана это сделать. Пускай будет, что будет. Главное, что она попыталась. По-другому Зальцман не сможет идти дальше. Просто необходимо покончить с этим, каков бы не был этот конец её жизни; нужно покончить со всем, чтобы не стоять на одном и том же месте.

Все эти мысли толкают её в спину и она протягивает руку, сжатую в ладонь, несколько раз ударяя по шершавой поверхности. Девушка делает глубокий вдох и выдох, выпрямляясь и сверля взглядом тёмную дверь, что распахивает Кэролайн совершенно обыденно. Как когда-то, в былые времена. Правда, сейчас они не пойдут со счастливыми улыбками есть сладости и смотреть фильмы, обсуждая кто из актёров симпатичнее. Больше нет. И от этого аж дрожь в теле, ведь всё же она скучала по этому. Кэролайн хлопает ресницами, прерывисто дыша сквозь розовые губы, на которых сияет блеск.

— Привет, — первой произносит Рейн, выдавливая подобие жалкой улыбки, неуютно себя ощущая, что неудивительно.

Форбс сводит тонкие брови к переносице, ломая пальцы.

— Зачем ты пришла? — Зальцман готова поклясться, голос белокурой девушки дрогнул, что было вполне себе ожидаемо.

— Мне… — начала было она, но резко замолчала и исправилась, вздрогнув от резко ударившей мысли, что нужно заговорить:

— Нам нужно поговорить, Кэр, — со всей уверенностью, что была в ней, сказала вампирша.

— Нет, не нужно, Рейн, — она качает головой, с неким презрением окидывая взглядом бывшую подругу, не понимая, как у той хватило смелости и совести прийти к ней.

— Прошу, Кэролайн. Один разговор, — умоляюще протягивает Зальцман, поддаваясь порыву и делая шаг навстречу. — Больше ты меня не увидишь, обещаю.

Форбс неуверенно покосилась на Рейн и всё же сделала шаг в сторону, приглашая войти…

…Зальцман ёрзала на диване, ощущая весь дискомфорт раскалившегося напряжения между девушками. Она и представить не могла, с чего ей начать говорить, ведь речь, что она приготовила, вылетела из головы и на смену ей пришла паника, которая хотела вырваться вместе с истерикой.