– Ах вот вы о чем? – Людмила Аркадьевна спрятала очки в футляр и, близоруко щуря глаза, посмотрела на Казанцева. – Так женился наш Хмелевский и еще не вернулся из свадебного путешествия.

– Но ведь вы не только из-за этого выступили против его кандидатуры?

– Из-за этого тоже. Не хочу о коллеге говорить плохо, но Хмелевский не из тех, кто будет работать. Он, как бы вам сказать… Я завучем работаю больше двадцати лет и, поверьте, коллектив знаю. Никакой предвзятости к Хмелевскому у меня нет. Он и преподаватель не ахти какой, а эта должность очень ответственная.

– Посмотрим, – неопределенно сказал Казанцев.

– Марк Дмитриевич, я собиралась уходить с должности, как только на пенсию ушел наш прежний директор. Думала, что Маргарита найдет себе заместителя помоложе, но она уговорила меня еще поработать. Это я к тому, что мое заявление о переводе на преподавательскую должность лежит без подписи теперь уже в вашем столе, – улыбнулась Кудрявцева.

– Хорошо, я разберусь, – опять неопределенно ответил Казанцев.

«Откровенного разговора не получилось. Людмила Аркадьевна поддерживает Пикузу и считает, что я занял ее место под солнцем. И не скрывает этого, и не старается мне понравиться. „Молодая пенсионерка“, – хмыкнул Казанцев. – Получается, что Андреева права. Я иду по трупам, хоть и условным, и у меня скоро перестанут дрожать руки. Нет, – спохватился Казанцев, – чтобы руки не дрожали, вначале надо спуститься в подвал и еще чей-то прах предать земле. Свихнуться можно».

Казанцев обвел взглядом кабинет и уставился на портрет Пирогова так, словно тот мог знать, что ему теперь делать дальше.

Петр Петрович Звонарев долго ворочался в постели. Идея Курбатюка ему изначально не нравилась, но ничего другого он не мог предложить взамен. «Легко сказать – открыть трубу, и пусть себе вода течет в подвал, пока здание не даст трещины. А кто это сделает?» – мучивший вопрос не давал уснуть Звонареву.

В мэрию поступит анонимная жалоба на директора колледжа. А уж он потом лично проследит, чтобы Комиссия по охране объектов культурного наследия в кратчайшие сроки отреагировала на жалобу неравнодушных сотрудников колледжа. А там, между делом, и выяснится, что техническое состояние колледжа давно не соответствует требованиям, проще говоря, здание находится в аварийном состоянии. «У мэра дочь там учится, значит, он сам лично будет заинтересован в безопасности заведения. Ну Курбатюк, ну голова!»

– Ты чего не спишь? – сонно спросила Наташа.

– Не спится.

– Неприятности на работе?

– Все хорошо. Бессонница мучает.

– Хочешь, капли тебе накапаю?

– Нет, спи. Пойду чай с медом выпью. Наташа, ты не помнишь, кто из ребят твоего курса занимался раскопками?

– Всех не помню, конечно. Многие разъехались после института. А тебе зачем?

– А кто из них в городе остался? – вопросом на вопрос ответил Звонарев.

– Вася – сейчас уже декан в институте. Зину Мирохину ты сам знаешь. Кто еще? Игорь Климов, – вспомнила Звонарева. – Он учился в моей группе. Такой перспективный парень был. Вот ему-то и пророчили научную карьеру, но не сложилось у него с наукой.

– Чего так?

– Отчислили с последнего курса. В какую-то историю он вляпался с «черными археологами», а тогда, сам знаешь, строго с этим было, вот ему и предложили написать заявление.

– Что за история? – Звонареву стало жарко под одеялом.

– Вроде он сам проводил раскопки, а потом продавал на черном рынке добытую немецкую амуницию. Комсомол предал его анафеме, и Климову пришлось уйти из института.

– Значит, Климов может быть в городе? Где он живет, не знаешь?

– Где-то на окраине, в частном секторе. Точнее не знаю. А тебе зачем?

– Просто спросил, спи.

Звонарев поцеловал в висок жену и по-молодецки выскользнул из постели. Возникшую мысль необходимо было срочно додумать, и он пошел на кухню.

Во второй половине дня Звонарев медленно ехал по улице Повстанцев, боясь пропустить нужный дом. Он почему-то представлял жилье Климова обязательно обветшалым, с таким же старым ветхим забором. И был несколько удивлен, когда дом в конце улицы оказался добротным строением с ухоженным двором, утопающим в винограде и цветах. Может, секретарь ошиблась, когда диктовала ему адрес Климова? Калитка была открыта, он решительно толкнул незапертую дверь и сразу услышал, как звякнула тяжелая цепь и пес зашелся в лае.

Климов был ровесником жены Звонарева, то есть лет на десять моложе его самого, но выглядел гораздо старше своего возраста. «Пьет он, что ли?» – испуганно подумал Звонарев.

Климов Звонарева в дом не пригласил, а чтобы успокоить пса, плотно закрыл калитку и махнул рукой, приглашая непрошеного гостя пройтись. Звонарев начал разговор издалека, зачем-то вспомнил институт, который сам окончил раньше Климова, и замолчал, когда понял, что Климову все эти воспоминания не интересны.

– Вы хотите, чтобы я нашел подходы к старым подвальным коммуникациям, так? – неожиданно точно подвел итог Климов.

– Да.

– Зачем вам коммуникации?

Звонарев вдруг засомневался, стоит ли посвящать пьющего человека в свои планы.

– Найти вход в подвал не сложно. Для этого я, во-первых, должен свободно передвигаться по колледжу и, во-вторых, иметь на руках план здания.

– Я все решу. В колледже будете работать официально. У вас есть образование? – на всякий случай уточнил Звонарев. Климов мотнул головой.

– План здания я возьму в музее, – пообещал Звонарев.

– Лучше возьмите в архиве. Там будет послевоенный, после реконструкции здания. И еще… Я должен знать, зачем вам этот подвал?

Звонарев молчал.

– Я не люблю, когда меня используют втемную, – объяснил свое любопытство Климов.

– Хорошо, – решился Звонарев. – Садись в машину.

К должности кочегара Игорь Климов приступил в конце сентября, за месяц до начала отопительного сезона. Первым делом он оборудовал в котельной подсобку, отгородив часть помещения, и навесил, на всякий случай, на дверь тяжелый амбарный замок. Затем пошел на склад и среди давно списанной мебели, годящейся только в топку, выбрал себе стол и пару стульев. Вот только со шкафом получилась незадача – все как один с узкими полками. Заказывали их давно, специально для учебных кабинетов, чтобы ставить микроскопы и пробирки. «Ты что, для приданого шкаф ищешь? – от души подтрунивала над ним кладовщица. – Бери, что есть. Лучше нет». И видя, что Климов не уйдет, пока не пересмотрит все шкафы, открыла дверь в соседнюю комнату, где хранилось такое же старье. Нужный шкаф стоял в самом углу. Правда, без полок, но полки – дело наживное. Любую доску приспособить можно, главное, чтобы весь инструмент можно было спрятать от посторонних глаз.

На следующий день, чтобы не привлекать лишнего внимания, Климов позвал завхоза и обошел с ним всю территорию по периметру, объясняя свое действие противопожарной бдительностью – котельная стоит рядом со зданием, а случись пожар, что тогда делать. Завхоза такая бдительность только огорчила. «Как ни крути, а Климов прав».

И огнетушители должны быть, и песок должен лежать возле котельной, и ведро с лопатой должны висеть на щите. «Я что, без тебя этого не знаю?! Умник мне нашелся! А деньги где взять?» – ругался в душе Семин.

Деньги, конечно, на противопожарную безопасность выделялись исправно в начале каждого года. Только тратил Семин их не по прямому назначению. И как он теперь придет к главному бухгалтеру? Да она одним взглядом его в порошок сотрет. «Может, и на этот раз пронесет?» – неуверенно подумал Семин.

– Игорь, только ты об огнетушителях пока помалкивай. Сам разберусь, а вот песок и все остальное я организую. Лады?

– Да мне-то что. Мне главное, чтобы котельная работала да трубы не прорвало, а остальное – не мое дело.

– А чего это ты о трубах заговорил? – всполошился Семин.

– А когда вы последний раз проверяли в них давление? – вопросом на вопрос ответил Климов.