Что овцы все понимали;
Что хозяин их – псих,
Дёрнувший скипидару;
Что он хавает их
За отарой отару;
Что ему все равно,
Что приготовить – пельмени,
Плов ли; что он за одно
Мясо их только и ценит.
Ну и еще чуть-чуть
За овчину и шкуры.
В общем, властитель их – жуть!
Подлая, злая натура.
Все это очень сильно
Изверга удручало.
Сок выделялся обильно,
И в желудке урчало.
Только овечку – хвать,
Вот бы, мол, подкрепиться,
Как остальные – бежать.
И засверкали копытца.
В общем, плохо совсем
Стало житье у злодея.
А наш владыка меж тем
Был еще и чародеем.
Думал, гадал паразит,
Что б замутить такое,
Чтобы и он был сыт,
И росло поголовье,
Чтоб все овцы и овны
Без жлобства и кокетства
Шли к нему в пасть полюбовно.
И отыскалось средство.
Был далеко не дурак
И настроен серьезно
Быт свой наладить маг,
Обращаясь к гипнозу.
Ах, как он сладко внушал!
«Верьте, овечки, верьте
В то, что у вас есть душа,
В то, что вас ждет бессмертье.
Гибель – еще не беда.
А сдирание шкуры
Не причинит вам вреда,
Только улучшит фигуру.
Все, что вам только надо,
Все исполню я споро.
Я люблю свое стадо,
Я – ваш хозяин добрый.
Я – ваш иконостас,
Ваш помощник, ваш рыцарь.
Верьте, ни с кем из вас
Ничего не случится.
Ну а если внезапно
С вами что-нибудь станет,
То все пойдет поэтапно,
Четко, по расписанью.
После смерти – астрал,
Те же кусты и грядки,
После астрала – ментал…
В общем, все будет в порядке.
Там, в том счастливом краю
Трав и воды навалом.
Ангелы сладко поют
В том краю небывалом.
Там начинается путь
В незнакомые дали.
Там вашей жизни суть
Вскроется в каузале.
Там, на верху на святом
Все, наконец, прояснится,
Там вы узнаете, что
Кто-то из вас – лисица,
Кто-то из вас – медведь,
Лев, крокодил или кошка.
Кто-то из вас – человек,
И волшебник немножко».
Нарисовал круги,
Замки, дворцы, аллеи.
В общем, запудрил мозги
Так, что чуть сам не заблеял.
И с тех далеких лет,
Зависть друзей вызывая,
Пастырь не знает бед.
И овец прибывает.
С тех далеких времен
Овцам, тупым и беспечным
Снится их розовый сон,
Лживый и бесконечный.
Беглец
С дороги сбившись, в дебрях заплутав,
Удравший от волков и прочих тварей,
Лицо ободрано, в крови рукав,
Он вышел на опушку цвета хмари.
Ему открылся благостный ландшафт,
Который сразу мысли о кошмаре
Прочь отогнал. Знаменами шурша,
В лучах заката замок перед ним
Вздымался ввысь. Алела черемша,
Ковром лежа пред валом крепостным,
И уползала языком в Долину,
Что за кремлем раскинулась чудным.
Паломника звала к себе равнина,
Таким покоем веяло с лугов.
Но под ногами шумная стремнина
Неслась, как войско бесов, через ров
Вдоль крепостной стены. В шальной поток
Ступить тотчас герой был не готов.
А замок завораживал и влек
К себе неисцелимого скитальца,
