Каплин внимательно слушал ее, на лице его появилось озадаченное выражение.
– Она именно мать-одиночка? Не в разводе?
– Нет. Отца там, я думаю, и близко не наблюдается.
Неожиданно у Льва Гавриловича созрел план, как раскрутить одну состоятельную мадам на благотворительную помощь, а заодно получше узнать, что она за человек.
– Сейчас, одну минуту, – сказал он, доставая телефон.
Когда сняли трубку, и следователь заговорил, Мила удивленно на него воззрилась. Ведь звонил он последнему человеку, у которого, по мнению молодой женщины, вообще стоило просить помощи.
– Алло, Дарья, это Каплин. Мы сегодня виделись. У меня к вам одно предложение. Как вы относитесь к благотворительности?
Он изложил рассказанную Милой историю. Журналистка не знала, что ответила Лисневская, но слова Льва Гавриловича дали понять, что это был отказ. Что ж, ожидаемо.
– Не помню, где наткнулся на одну фразу. «Иногда высокомерных топит их корона». Мне кажется, это про вас, Даша, – произнес следователь. – Ну что вы, какое панибратство. Извините, если обидел. На брудершафт мы с вами точно пить не будем, слишком в разных кругах вращаемся. Просто я думаю, что имею право дать совет человеку, который намного младше меня. Извините еще раз. До свидания.
– Не вышло, – проговорил Каплин, уже обращаясь к Миле.
По его понурому виду та догадалась, что он расстроился. Неужели правда надеялся, что эта стерва согласится помочь? Какой-то наивный человек, хотя и явно перешагнувший уже сорокалетний рубеж.
– Я подумаю, что еще можно сделать. Пришлите мне контакты этой женщины. А сейчас мне пора идти, еще много дел.
Лев Гаврилович отсчитал какую-то сумму и сунул ее под блюдце, на котором стояла пустая чашка.
– Хорошо, до встречи.
Уже застегивая куртку, он вдруг спохватился и повернулся к журналистке.
– Мила, вы были последней, с кем убитый говорил по телефону. И вы нашли труп. Так что на вашем месте я бы не расслаблялся.
Эта странная фраза заставила молодую женщину задуматься. Разве могут ее привлечь к этому делу, как подозреваемую? Да ну, что за чепуха!
На самом деле, кроме расследования убийства кондитера никаких важных забот по работе у Каплина не было. Все более-менее важные задания были перепоручены операм, которые проверяли знакомых Шарлеруа и его многочисленные связи. Из тяжких уголовных преступлений в его ведении на данный момент было только это дело. Пока на него старались много не взваливать, учитывая небольшой опыт работы в следствии. Просто ему нужно было подумать, кое-что сопоставить… Сейчас уже не казалось, как когда-то, во время учебы, что в его профессии скрыта некая романтика. В действительности все было слишком уныло и грязно. Даже чужие тайны и риск для жизни не будоражили. Хотелось чего-то большего. Все-таки не мальчик на побегушках, чтобы вот так по городу колесить. Наверное, кризис среднего возраста с опозданием явился.
Мила тоже не стала засиживаться в кафе. Допила чай, надела пальто, и направилась к выходу.
Недалеко от входа, скрестив на груди руки и присев на капот автомобиля, ее ждал Лалин. Молодая женщина подошла к нему.
– Ты что, за мной следишь?
– Ты сама сказала, что встречаешься здесь со следователем по делу об убийстве француза.
– Но это не значит, что ты должен был сюда приезжать.
– Я думал, теперь ты готова со мной поговорить. И объяснить, что происходит. Где ты живешь? Почему звонишь и выпытываешь, откуда у меня в сейфе какой-то орден и как он там появился. Тебя вообще волнует хоть немного наша семья?
– Олег! – Мила подняла на мужа полные изумления и обиды глаза. – Ты отчитываешь меня, как девчонку. Но ведь это ты виноват!
– Ты себе что-то там надумала, а я виноват? – воскликнул Лалин.
Он явно больше не чувствовал себя провинившимся.
– Да, ты! И знаешь, видеть тебя не хочу! – в сердцах вырвалось у нее.
Мила повернулась и зашагала к остановке.
Поговорив со следователем, Лисневская отключила телефон и небрежно бросила его на шелковое покрывало. На ее лицо вернулось выражение отрешенности. Дарья сидела на кровати в гостиничном номере. Судя по убранству помещения, одном из самых дорогих. Ковры, мебель, шторы, торшеры и бра были выполнены в различных оттенках красного и золотого.
Кирилл Доронин швырнул в кресло свою кожаную сумку для документов, и снял пиджак, оставаясь в голубой рубашке и брюках. На Даше был тот же элегантный деловой костюм, что и утром. Идеально зауженный, он выгодно подчеркивал все изгибы женственной фигуры. Маленький кулон белого золота в виде нежной капли на ее шее приковывал взгляд к ямочке между точеными ключицами.
– Ко мне приходил следователь, – говорила Лисневская. – Страшно. Разве к людям просто так приходят следователи? Вдруг меня в чем-то подозревают?
– Ой, забей. Будешь? – беззаботно сказал Доронин, наливая себе в бокал вина и стрельнув в сторону Дарьи взглядом бывалого сердцееда.
Лисневская отказалась, скривив нежно-розовые губки, поэтому он выпил сам.
– Просто проверяют всех клиентов этого француза, – стал рассуждать мужчина. – Что ты можешь знать? Ты же у него просто торты покупала.
– Ну да, – она кивнула. – Но все равно страшно…
– Успокойся, – он приблизился и нежно коснулся ее щеки.
Ее чуть низкий, с глубокими нотками, голос будоражил его слух и сводил с ума.
– Мне так плохо, Кирилл… Из-за всего этого.
Она часто дышала, кончики ее пальцев слегка подрагивали, а щеки казались бледнее обычного. Было очевидно, что блондинка на взводе. Но в его глазах это лишь добавляло ее шикарной внешности магнетизма.
А трогательную растерянность и волнение он трактовал по-своему. Они встречались в гостинице не так давно. И, конечно, каждый раз рисковали, ведь отец мог узнать об интрижке молодой супруги с пасынком. Однако в своих чувствах Кирилл был искренен. Он действительно влюбился в живую и яркую красавицу. Впервые осознал это, наверное, тогда, когда она божественно пела на дне рождения отца в ресторане. Это был такой оригинальный подарок имениннику.
– Сейчас будет хорошо, – усмехнулся Доронин, наваливаясь на нее и мягко вдавливая молодую женщину в пышные волны покрывала.
– Ну, Кирилл, – попыталась слабо воспротивиться она.
– Шшш… – прошептал мужчин, задирая повыше ее юбку и торопливо расстегивая молнию на брюках.
Глава
X
Убийство модного кондитера всколыхнуло город. Утром в понедельник Кирилл первым делом направился к Миле. Опершись ладонями о стол, объявил:
– Грохнули твоего Шарлеруа. Это ж надо. Причем сразу после выхода интервью. Уже посчитали предварительно тиражи, я тебе скажу – рост существенный.
– Вот это повезло, – иронично заметила молодая женщина.
– Да ладно, я не сумасшедший, чтобы радоваться чужой смерти. У него родственники-то хоть были? Надо текст соболезнования в следующем номере разместить. Ты подумала над моим предложением?
– Да. Я согласна.
– Ну и прекрасно. Значит, скажу секретарю, чтоб составила приказ о назначении.
– Эротоманом был этот ваш Оливье. Точно вам говорю, – заметил спортивный обозреватель Илья. – Вон про него пишут, что порнушку коллекционировал.
– Где пишут? – Мила вскочила и заглянула через его плечо в экран монитора.
Там был открыт сайт какого-то форума.
– Слушай, где фотографии с презентации нового отделения банка на Северной? – спросил Кирилл. – Твое интервью с главой правления проиллюстрируем. А то там кроме его физиономии ни одного снимка.
– У меня в телефоне. Возьми сам выбери, какие лучше.
Доронин скрылся за дверью с телефоном журналистки. А Мила, не увидев ничего интересного в найденной Ильей информации, села на место и продолжила набирать данные соседки Веры, чтобы переслать их на почту Каплина. Старалась ничего не упустить. Надо стучать во все двери и где-нибудь обязательно откроют. Еще бы группы помощи в социальных сетях создать… Но пока вся надежда была на следователя.
