Застонав, Джастин расслабляется на спинке дивана, потирая лицо руками. — Наверное, хорошая идея, — шепчет он.

Я немного отодвигаюсь назад, оставляя между нами небольшое пространство.

— Ты собираешься рассказать мне об этом? — спрашиваю я, нежно проводя рукой по синяку на его лице.

Он качает головой, его глаза серьезны.

— Куда ты все время ходишь?

Он снова не отвечает, вместо этого закрывает глаза, когда я провожу пальцами по коже под его правым глазом.

— Почему ты не можешь мне сказать? — тихо спрашиваю я, пробуя другой подход.

Его глаза распахиваются, и мягкий коричневый цвет, к которому я так привыкла, открывается мне. Он садится вперед, перекладывая меня обратно на свои бедра и оставляя некоторое пространство между нами.

— Я не… — он замолкает, мышцы на его челюсти тикают.

Я терпеливо жду ответа, зная, что не получу его.

— Хотел бы я дать тебе ответ, — отвечает он так тихо, что мне приходится слегка наклониться. — Я бы хотел, чтобы то, что я сделал, облегчило мне разговор, но это не так. То, что я скрываю от тебя, я делаю не просто так. Мне невыносима мысль о том, что вы с Коди будете рядом.

Мы оба молчим с минуту, я обдумываю, он ждет, что я скажу. Я провожу пальцем по серой ткани его футболки, слегка дергая ее. — Окей. Просто скажи мне одну вещь. Ты подвергаешь меня опасности? Подвергнешь Коди опасности?

— Нет, — он протягивает руку, чтобы взять мою, и, переплетая наши пальцы, он притягивает меня к себе. — И что бы не было со мной, знай, что я никогда не позволю, чтобы что-то случилось с тобой или Коди.

В его глазах светится искренность, и, когда между нами повисла долгая, глубокая тишина, я поняла, что этот парень—красивый, напряженный, темный, милый парень—смотрит на меня и просит доверять ему. Просит меня видеть в нем больше, чем он видит в себе, доверять чувствам, которые существуют между нами, какими бы они ни были. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его. — Я доверяю тебе, Джастин. Просто… не заставляй меня сожалеть об этом, ладно?

Он отвечает поцелуем, за которым следует еще один и еще, пока мы не прижимаемся друг к другу, едва достаточно места между нами, чтобы сделать вдох. Я наклоняюсь, чтобы просунуть руки под ткань его рубашки. Его кожа такая теплая, почти сияющая.

Он наклоняется вперед, позволяя мне стянуть его футболку через голову, и, наконец, вот это.

Тату, которые я видела, выглядывали из воротников его рубашек, прижимаясь к ним. Я так долго гадала, что он там спрятал.

— Вау, — выдыхаю я.

Он не отвечает, но когда я провожу по ним пальцем, он втягивает воздух сквозь зубы, его бедра мягко изгибаются.

Я легонько похлопываю его по груди, не в силах оторвать от них глаз. — Мне нравится.

Нужно слегка дернуть меня за подбородок, чтобы оторвать взгляд от его груди. Я поднимаю глаза и вижу, что он смотрит на меня, прищурившись, с такой силой, что меня бросает в жар.

— А мне нравишься ты, — отвечает он.

— Окей.

Его пульс бьется у моих губ, когда я провожу пальцем по замысловатым рогам, которые выгибаются над ключицами. Его челюсть так плотно сжата, что я вижу линию, где мышца встречается с костью, кожа под темным загривком сине-фиолетовая. Он сдерживает то, что хочет, и это видно по тому, как его руки сжимаются вокруг моих бедер, и как он открывает глаза, пристально наблюдая, как я тянусь к подолу рубашки.

Чувствуя себя смелой, я медленно поднимаю её, наблюдая, как он наблюдает за мной.

— Ты не должна, — говорит он низким и грубым голосом.

Я слегка улыбаюсь. — Я хочу, — свитер сползает мне на голову. — Я сама принимаю решения.

Так же, как я делала с ним несколько минут назад, его глаза пожирают каждый дюйм моей обнаженной кожи. От его взгляда у меня мурашки бегут по коже, и я чувствую, что могу сломаться, вывернуться наизнанку прямо перед ним.

— Прикоснись ко мне, — шепчу я дрожащим от сердцебиения голосом. — Пожалуйста.

Его прикосновение легкое, как перышко, едва касаясь моей кожи, тыльная сторона его пальцев скользит вверх по моим бокам. Я чувствую, как сжимается мой живот и волосы на руках встают дыбом. Взгляд Джастина мягкий и почтительный, но, тем не менее, стальной, и когда его руки, наконец, широко расставлены на моих бедрах, я не могу не задохнуться, когда мои соски затвердевают под чашечками лифчика.

Его рука движется вверх по моей спине, он тянет меня вперед, пока я не прижимаюсь к его теплой груди, он снова целует меня.

Мы целуемся, кажется, целый час, тесно прижавшись друг к другу, и в его объятиях мое тело расслабляется, мои стены рушатся.

Лифчик остается на мне, руки прикованы к его груди и плечам, и независимо от того, как сильно я хочу, чтобы они двигались, руки Джастина остаются над моей одеждой.

К тому времени, как он уходит, мои губы распухли от поцелуев, а волосы растрепались. Я бы смутилась, но Джастин не сильно изменился, шепчу «Пока» и закрываю дверь.

Боже. Я глубоко увязла и не знаю, хватит ли у меня сил повернуть всё назад.

*

На следующий день солнце выглядывает из облаков, украшая нас теплом. Последние дни зимы ускользают, и весна скачет на своих фалдах, готовая пролить солнечный свет на зимнюю серость.

— Где твоя машина? — спрашивает Лорен, поворачивая голову и оглядывая парковку.

Я колеблюсь, не желая говорить ей, что у меня нет денег на топливо, чтобы добраться до работы и обратно. — Решила поехать на автобусе сегодня, — вру я.

— Ты завтра открываешься? — она спрашивает.

Кивнув, я ищу в сумке солнцезащитные очки. — Да, ты завтра со мной. В смену после завтрака.

Лорен фыркает. — Этот проклятый детский мозг, клянусь, я забыла бы свое имя, если бы оно не было приколото к груди.

Мы толкаем входную дверь закусочной и выходим на улицу. Теплое солнце приятно ласкает мою кожу, и я не могу не поднять лицо, чтобы почувствовать его на щеках.

— Эй, — Лорен толкает меня локтем, но не так нежно. — Ты знаешь этого парня? — я открываю глаза и вижу, что она смотрит через мое плечо.

— О Боже, — выдыхает она, трепеща рукой у декольте. — Он смотрит прямо на нас, — говорит она, не сводя глаз с парковки.

Оглянувшись через плечо, я прикрываю глаза от солнца, но ошибиться в силуэте невозможно. Джастин стоит под поздним зимним солнцем, прислонившись к задней части своей машины.

— Он такой горячий, — шепчет Лорен. — Все эти татуировки…

Я поднимаю руку, чтобы помахать, и Джастин дергает подбородком в мою сторону в знак приветствия.

Рот Лорен практически падает на землю. — Это…это твоя машина? Ты его знаешь?

Мои щеки пылают. Я перекидываю сумку повыше на плечо, сдерживая щекотливую ухмылку. — Да.

Она выглядит потрясенной, но также взволнованной и, возможно, немного нервной. — Неудивительно, что ты не хочешь назначать свидание! — она легонько шлепает меня по руке. — Пропавшая девочка. Увидимся завтра, — говорит она с намеком на любопытство и дерганьем бровей «расскажи мне все».

Я киваю, уже пятясь к Джастину. — Увидимся завтра.

Джастин ничего не говорит, Когда я подхожу, мое розово-зеленое полосатое платье шуршит вокруг колен. Я улыбаюсь ему, когда он размахивает ключами вокруг своих длинных пальцев и отталкивается от машины. Мы пристегиваемся в тишине, но как только двигатель заводится, Джастин берет меня за руку, сжимая свои пальцы между моими, прежде чем поднести тыльную сторону моей руки к губам.

— Привет.

Моя улыбка становится шире. — И тебе привет.

Лорен не двигается, когда Джастин разворачивает машину и проезжает мимо, его локоть небрежно лежит на открытом окне, рука нежно сжимает мою на коленях.

*

В четверг вечером раздается стук в дверь. — Не двигайся, — говорю я Коди, указывая на него пальцем. Он кивает, продолжая играть с пузырьками.

Джастин стоит у входной двери с черной спортивной сумкой у ног, черная вязаная шапочка низко надвинута на лоб.