Когда я поднимаю голову, он смотрит на меня своими глазами, которые действительно видят меня.

Мне всегда было интересно, что он видит, когда смотрит на меня, но прямо сейчас, прямо здесь, с его словами, витающими в воздухе между нами, это ясно, и интенсивности его выражения достаточно, чтобы захватить мои внутренности и заставить мое сердце подпрыгнуть.

Джастин видит меня, когда смотрит на меня. Не стриптизерша. Не Роуз. Не Мама. Даже не Скарлет, которую я ношу для всех остальных, а меня. Я чувствую себя беззащитной, открытой и уязвимой, как никогда раньше. Это пугающе и волнующе.

И вот тогда я понимаю, что это он. Тот момент. Пути назад нет. Это может все испортить, или нет. Сейчас или никогда.

Я считаю до трех, копая глубже, чтобы найти мужество, которое, я знаю, где-то там есть. Я не обращаю внимания на стук сердца в ушах и блеск влаги на ладонях. Я приподнимаюсь на цыпочки, подношу свои губы к его губам и целую.

========== Chapter Thirteen ==========

Скарлет

Поцелуй быстрый и целомудренный, и хотя очевидно, что Джастин не ожидал этого, на долю секунды я чувствую его губы на своих, и все в мире кажется правильным.

Я быстро отстраняюсь, прижимая руку ко рту, когда жар вспыхивает на шее и щеках. Не могу решить, от смущения или волнения.

Я не могу смотреть на него, поэтому смотрю в пол. Я не могу видеть выражение его лица, которое говорит, что я совершила ошибку. — Мне так жаль, — шепчу я дрожащим голосом, глядя на свои ноги, на место на стене рядом с ним, куда угодно, только не прямо на него. — Я не знаю…я не… — я медленно выдохнула.

Джастин молчит. И я знаю, что он всегда молчалив, но сейчас все, чего я хочу, это чтобы он сказал что-нибудь, что угодно, а он не говорит. Так что, как мазохистка, я смотрю на него, потому что, не глядя на него, чувствую себя хуже, и кто знает, может быть, после того, что только что произошло, я в последний раз вижу его вблизи.

Его челюсть плотно сжата, но глаза блестят, сфокусированы на мне с достаточной интенсивностью, чтобы заставить мой пульс биться. Мои щеки пылают. Я хочу, чтобы земля разверзлась и поглотила меня прямо здесь. Я хочу нажать перемотку на пульте дистанционного управления. Отвернувшись, я держу входную дверь открытой и жду, пока Джастин выйдет в коридор. Когда он поворачивается, его глаза снова находят мои, жжение смущения сжигает меня изнутри. Мне приходится отводить глаза, чтобы не вспыхнуть пламенем прямо здесь, в моей квартире.

— Надеюсь, увидимся завтра? — я стараюсь говорить уверенно, но тот факт, что я не могу даже смотреть на него, делает это трудным.

Он кивает, глядя на меня тяжелым взглядом, и я закрываю дверь.

Дверь не закрывается полностью, когда звук его ладони, хлопающей по дереву, отдается эхом в коридоре, и я чувствую, как он прижимается к другой стороне, заставляя ее открыться. Петли скрипят, когда она снова открывается, и все, что требуется, это два его длинных шага, Джастин возвращается в квартиру, его губы плотно прижимаются к моим в поцелуе, который выбивает дыхание из меня.

Все, что я могу понять, пробовать на вкус и чувствовать — это он. Его поцелуй медленный, но настойчивый, как будто он не торопится. У меня дрожат колени и руки. Его поцелуй заставляет меня чувствовать, что каждый поцелуй, который у меня был до этого, был неправильным, и это —это так правильно.

Он приближается невероятно близко, и когда его рот немного приоткрывается, его вкуса и давления его языка на мой достаточно, чтобы мой мозг перегрузился. Как будто все крошечные кусочки, которые так долго держали меня вместе, начинают распутываться и разворачиваться, как рулон ленты. Я чувствую, что разваливаюсь на части.

Джастин немного отстраняется, но мои губы преследуют его, ища большего, мои пальцы прижимаются к его затылку, чтобы приблизить его. Мускулы на его плечах расслабляются, когда я прижимаюсь к нему, и хотя его губы нежны, может быть, даже немного нерешительны, его руки крепко прижимаются к моим бедрам, когда он двигает меня к себе. Мягкое нажатие его губ по контрасту с хваткой его рук на моих бедрах поглощает меня. Он поглощает меня. Его поцелуи — это всё, и я даже не чувствую землю под ногами. Все, что я чувствую — это Джастин.

Мы оба тяжело дышим, когда он отстраняется, и его теплое дыхание касается моих губ, когда он прижимается своим лбом к моему. Я не хочу открывать глаза, боясь, что он исчезнет, как сон. Вместо этого я опускаю руку с его плеча на грудь, где биение его бешено бьющегося сердца напоминает мне, что он настоящий.

Мои глаза все еще закрыты, когда мгновение спустя — не говоря ни слова — он целует меня еще раз, слегка прижимаясь губами к месту рядом с моим ртом. Он делает шаг назад, как будто это ничего не значит, а я не могу вспомнить свое имя или то, какой была моя жизнь до того, как он поцеловал меня.

Я не открываю глаз, пока не слышу тихий щелчок входной двери, и даже тогда я провожу десять минут, глядя на пространство передо мной, прижав пальцы к губам, кожа покалывает, как маленькие реки электричества. На желеобразных ногах я плыву по квартире в оцепенении, выключая свет и проскальзывая в постель, даже не потрудившись переодеться. Когда моя голова касается подушки, я уверена, что не засну, воспоминания о губах Джастина, прижатых к моим, не дадут мне уснуть. Но когда через несколько часов я просыпаюсь от солнечного света, пробивающегося сквозь занавески, мне кажется, что я спала несколько дней. Только наполовину проснувшись, я снимаю мятую кофту и снова ложусь в постель. Я уже собираюсь снова заснуть, когда край кровати мягко опускается, и я не могу не улыбнуться в подушку, когда что-то тяжелое медленно ползет ко мне.

— Ты уже проснулась, мам? — Коди шепчет.

Он визжит, когда я хватаю его, впиваясь пальцами в щекотливые места на его ребрах и под мышками. Он смеется, пока его щеки не краснеют, а глаза не становятся стеклянными от слез.

Я думала, что перестану играться с ним, когда он будет взрослеть, но теперь, когда он стал старше, и я знаю, как вытащить из него эти игристые смешки, я обнаружила, что люблю его еще больше.

Когда он успокаивается, я поднимаю одеяло, и он ныряет под него, зарываясь лицом в подушки. Этим утром от него пахнет шампунем и чем-то странным, что напоминает мне сосну или кедр, чем-то древесным и зимним, как будто он был в парке. Не могу точно сказать, но что бы это ни было, это все Коди. Конечно, через несколько часов он, вероятно, будет пахнуть детским потом и арахисовым маслом, которое я буду любить одинаково сильно.

Словно пытаясь вытащить меня из дымки, вызванной детским запахом, Коди прижимает свои холодные ноги к моим бедрам, заставляя меня визжать. Немного отодвинувшись, я положила голову на подушку рядом с ним. — Чем ты хочешь сегодня заняться?

— Мммммм… Пицца?

Я смеюсь, сжимая кончик его носа. — Я имею в виду, погулять. Хочешь пойти в парк? Или, может быть, мы могли бы снова поехать на пляж?

— На пляж? — он пищит, его глаза блестят. — Можно мне поплавать?

— Холодно. Может, когда потеплеет.

Он обдумывает мой ответ. — Джастин с нами?

Звук его имени заставляет мою грудь трепетать. — Он сегодня вечером сидит с тобой. Давай пока побудем вдвоем?

Он пожимает плечами. — Окей.

Я похлопываю его по заду, выпроваживая из кровати. — Иди надень носки, я пока сделаю завтрак.

— Ладно! — он щебечет.

Выбегает из комнаты, а я встаю с кровати, понимая, что спала в джинсах. Я выскальзываю из старой одежды во что-то теплое, прежде чем нырнуть в ванную. Я плеснула немного воды на лицо и распустила волосы, едва в состоянии смотреть на себя в зеркало без улыбки.

Девушка в отражении не новая, но она другая. В ее глазах есть что-то яркое, как будто они освещены. Румянец на ее щеках, обычно приберегаемый для клуба и холодных зимних дней, придает ее коже здоровый оттенок. Девушка в зеркале-это я, только лучшая версия меня.

Может быть, дело даже не в том, что я выгляжу по-другому, а в том, что я чувствую себя по-другому. Как будто этот поцелуй зажег контрольную лампочку, и теперь я не что иное, как огонь, жар, пламя и ничто, даже погода снаружи или счета на моем холодильнике не могут потушить его.