Я проскальзываю через тяжелую занавеску и вижу Тайлера, уже сидящего на мягком диване со стаканом бурбона в руке. Он поднимает глаза, и я улыбаюсь, всегда счастливая видеть знакомое лицо в городе, полном незнакомцев.

— Привет, милый.

Его улыбка сияет, а глаза тяжелеют. — Привет, красавица.

Наклонившись для краткого объятия, я прижимаю пальцы к его щеке, чувствуя щетину под ними.

— Долгий день?

Он качает головой. — Долгая неделя. Восемьдесят часов с понедельника.

Мои глаза расширяются от беспокойства, и я кладу ладонь на его щеку.

— Это тебе вредит.

Это хорошая черта в нем; мне не нужно притворяться. Моя привязанность к парню искренняя — это не то же самое, что похоть или настоящее влечение, но в нем есть что-то нежное и почти мальчишеское, что взывает доверие. Он умоляет кого-нибудь позаботиться о нем, и я делаю это по-своему. Он просто платит мне за это.

Он пожимает плечами, снимает с рук дорогой пиджак и кладет его на сиденье рядом с собой. — Давай не будем сегодня говорить о работе, — говорит он с усталой улыбкой. — Как делишки?

— Все то же самое, — отвечаю я, скользя большим пальцем по экрану телефона. Глаза Тайлера загораются, когда я включаю песню. Я улыбаюсь, перебрасывая волосы через плечо.

Он наблюдает за мной со своего места, его взгляд прикован к моим ногам. Тайлер любит мои ноги, и сегодня я в туфлях на высоком лакированном каблуке. Они жмут и сводят икры, но делают мои ноги длинными, и приятно смотреть парням в глаза.

Я не беспокоюсь рядом с ним. Я танцую, снимая свою прозрачную кофточку, прежде чем скользнуть к нему на колени. Я качаюсь и прижимаю руки к его груди и рукам, используя его плечи в качестве рычага, когда я поворачиваю бедра над его коленями. Он улыбается во время всего этого, его руки почтительны, а глаза мягки, он откидывает голову на сиденье.

Что-то подсказывает мне, что если бы меня здесь не было, парень заснул бы через две секунды.

Тем не менее, мы немного разговариваем — просто обыденные вещи: погода, баскетбол, новые яркие рестораны, в которых он был, это просто и приятно.

Но, в конце концов, его время подходит к концу, и он дает мне чаевые с благодарностью, прежде чем снова исчезнуть в клубе. Это легко.

Большую часть времени.

Я не знаю, приближается ли полночь, но в субботу вечером клуб полон мужчин, абсолютно умоляющих погрузить свои деньги в напитки на верхней полке и дорогую компанию. К часу ночи здесь уже полно народу, и я делаю все возможное, чтобы удержаться на ногах. Мои икры убивают меня, нижняя часть спины болит, плюс лифчик, который я ношу, жмёт, и если бы мне не платили за это, я бы сорвала его.

Около полуночи я заканчиваю свою роль на сцене, прежде чем поменяться с Кристен и занять свою смену в частной зоне. Blush — это все о роскошных иллюзиях полной конфиденциальности. Каждая комната вмещает либо одно место, либо круглую кабину, которая может вместить до четырех человек одновременно. Клиенты ждут своей очереди в шикарном зале ожидания в центре, где официантки держат их с напитками, чтобы они с большей вероятностью опустошили свои кошельки в наши руки. За частными зонами постоянно наблюдает охрана, и в каждой комнате есть камеры с обратной связью, и офисом Маркуса.

Опять же, все дело в иллюзии приватности.

Группа мужчин — ну, почти мужчин, — ждет в гостиной, их глаза широко раскрыты, когда девушки проходят мимо.

— Джон? — сладко спрашиваю я, трепеща накладными ресницами под светлой челкой.

Робкий парень в центре поднимает руку.

— Э-это я.

Я прохожу мимо, позволяя ему и его друзьям хорошо рассмотреть меня, и сажусь на диван рядом с женихом.

— Кто-то сказал мне, что ты женишься на следующей неделе. Он кивает, сглатывая так сильно, что я вижу, как его кадык подпрыгивает вверх и вниз.

— Поздравляю, — говорю я с застенчивой улыбкой и кладу руку ему на колено. — Ты взволнован?

Его рот складывается в идеальную букву «О», а глаза распахиваются.

— Типа, возбужден?

Его друзья взрываются смехом, и я хихикаю.

— Нет, глупышка. Я о свадьбе!

Парень выдыхает и кивает.

— Да, наверное, — говорит он, краснея. Я смеюсь. Стеснительные — это всегда весело.

— Ну, как насчет того, чтобы немного развлечься, прежде чем ты официально уйдешь с рынка? — он кивает. — Твои друзья были достаточно милы, чтобы заплатить за приватный танец для тебя. Позволь мне найти место, чтобы мы могли начать, хорошо, дорогой?

По пути в холл я встречаю официантку, и она обещает, что на мальчишнике все будет хорошо. Что-то в их дизайнерских рубашках и дорогих джинсах говорит мне, что мальчики еще не вполне самодостаточны. Всегда есть деньги, которые можно потратить, когда они не твои, и, честно говоря, мне все равно, откуда они берутся, пока они их тратят здесь.

Большинство штор задернуты, комнаты позади заняты. Это напряженный субботний вечер, и частные танцы, особенно с группой, могут быть хорошими деньгами. Даже не потрудившись сначала проверить, я задергиваю занавеску в третьем номере, ожидая, что он будет пуст. Вопль срывается с моих губ прежде, чем я успеваю его поймать, и моя рука взлетает ко рту.

Бекка стоит на коленях перед каким-то парнем, который просто смотрит и улыбается мне, пока я стою в шоке.

— Хочешь тоже, девочка? — говорит он.

С влажным хлопком Бекка поднимает голову с его колен и поворачивается ко мне.

— Прости… — шепчу я. — Я не…

С презрительным взглядом она тянется назад и снова задергивает занавеску, оставляя меня стоять в коридоре.

У меня нет слов.

Может, они знакомые. Но общеизвестно, что она трахалась с Маркусом, поэтому я, я не думаю, что он её друг или кто-то ещё. У меня голова идет кругом от вопросов типа: он ей платит? Он чист? Как долго она этим занимается? И что хуже всего, Маркус знает?

Я оттесняю мысли на задний план, изо всех сил стараясь вернуться к реальности. С тех пор как я начала работать на Маркуса, я видела много интересного, и тот факт, что именно это меня шокирует, говорит о многом.

К счастью, жених оказывается куклой. К тому времени, как я заканчиваю с ним, его румянец доходит от кончиков ушей до шеи, исчезая под рубашкой.

— Спасибо, — тихо говорит он, когда я веду его обратно в приемную.

— С удовольствием, — отвечаю я, подмигивая. — Удачи на следующей неделе.

Он едва садится перед одним из своих друзей, который протягивает руку. — Я следующий!

К сожалению, он не совсем джентльмен, как его друг. Когда я толкаю свою задницу обратно к нему на колени, его руки ложатся на мои бедра.

— Следи за руками, красавчик, — говорю я, убирая их обратно.

Он извиняется, и я продолжаю.

Он зачарованно наблюдает, как я оседлала его колени и прижала его голову к своей груди. Это не самое мое любимое занятие, но оно делает парней податливыми. Конечно, этого недостаточно, он хватает меня за задницу. Я прекращаю танцевать и хватаю его за руки. Его глаза расширяются.

— Последний шанс, дружище, — предупреждаю я, и голос мой звучит гораздо прямее, чем минуту назад. — Держи руки при себе, а то будут неприятности.

Он энергично кивает.

— Ладно, прости. Извиняюсь.

У него осталось около пяти минут, но он действительно испытал свою удачу, поэтому я соскальзываю с его колен и продолжаю танцевать перед ним, просто вне досягаемости. Как он и обещал, он держит свое слово и свои руки при себе.

Решив, что успеет схватить меня до того, как я выйду из комнаты, он прикладывает потную руку к моей правой груди.

— Эй! — кричу я, отшвыривая ее. — Реджи! — через полсекунды занавес раздвигается, и входит Реджи — вышибала ростом под два метра.

— Руки, — говорю я, указывая на парня, который вдруг перестает быть таким самоуверенным, когда видит пару кулаков размером с тарелку.

Не говоря ни слова, Реджи срывает парня со стула за рубашку. Он спотыкается и умоляет, но тот не слышит.

— Тебе сказали не трогать, — только и говорит Реджи, таща его через приемную. Он указывает мясистым пальцем на группу парней, включая потрясенного жениха.