Я вздохнула и поднялась на ноги, аккуратно держа живот, на котором несколько минут назад была кровоточащая рана. Стук шагов послушался в коридоре и Северус, приложив палец к губам, жестом приказал мне спрятаться в шкаф. Тихо ступая, приоткрыла скрипящую дверцу и залезла внутрь, зажимая нос, чтобы не чихнуть от слоя пыли, покрывавшего древесину.
— Вот ты где.
— Повелитель. — Северус почтительно склонил голову, а Темный Лорд встал напротив, — Как идет атака?
— Прекрасно. Эти глупцы скоро проиграют, но есть небольшая проблема, — страдальчески начал Волон-де-морт, и пристально уставился на профессора своими змеиными глазами.
— Какая, повелитель?
— Палочка, Северус. Она не подчиняется мне.
— Почему? Палочка верна Вам, Повелитель. Нужно немного времени…
— Ты убил Дамблдора, поэтому палочка служит тебе.
— Нет… — Северус в ужасе и неверии отступил в сторону.
— Ты был верным и преданным слугой, но пойми, для победы нужно что-то отдать, — он сжал плечо директора и отошел в сторону, пропуская змею вперед. Я зажала рот ладошкой и с бешеным биением сердца ждала.
— Нагайна.
Громко шипя, змея черной молнией бросилась на Снегга, впиваясь острыми зубами в его шею. Кровь с силой хлынула, и директор отшатнулся, падая на пол. Я сжала руку в кулак, сдерживая порывы броситься на врага и использовать самое страшное и мучительное заклятие, или разорвать его на части.
— Пойдем, дорогая, тебя надо беречь. Прощай, мой верный соратник.
Как только Темный Лорд, в сопровождении своей питомицы покинул комнату, я выбежала из шкафа, громко хлопая дверью. Разводя руки, я с ужасом бегала взглядом по ране и пыталась сообразить, что делать дальше. Присев рядом с ним, трясущимися руками положила его тяжелую голову себе на колени, зажимая сонную артерию, немного останавливая кровь.
— Но почему… Почему… — шептала в пустоту. Воздух пропитался металлическим запахом и страхом.
— Оливия… — прохрипел Снегг, — идите…он может…
— Цыц, — слезы заволокли глаза, — прошу, тише, я что-нибудь придумаю, только тихо.
Перебирая рукой его черные волосы и сводя брови вместе, пыталась собраться с мыслями. Но ничего не выходила, паника, страх и еще раз паника бушевали в моем сердце. Холодный ветер, ворвавшийся сквозь открытое окно вывел меня из транса, возвращая рассудок.
— Снегг! — прокричал Гарри, выхватывая палочку. Но увидев мои слезы, он быстро подбежал, садясь радом, — надо его перенести. Надо…
— Нет… — прохрипел директор, — собери…
И только сейчас я заметила, что вместе с кровью из раны вытекали и воспоминания, растворяясь и впитываясь в каменный пол. Сотни голубых и прозрачных субстанций плавали в вязкой жидкости. Поднеся флакон, Поттер собрал их, с опаской и грустью смотря на меня. Прозрачный пузырек привлек мое внимание, и я бессознательно опустила руку к карману, в котором прощупывалась небольшая баночка. Закончив, Гарри присел рядом, беря сухую, холодную руку директора и с грустью и жалостью смотря на его бледное лицо.
— Уходи, здесь опасно. Закончи все это, ради всех нас, — прошептала ему. Утвердительно качнув головой, он вышел, оставляя меня наедине со своим горем и страхом.
Трясущимися руками я быстро достала флакон с зельем, пытаясь открыть и не разбить его о каменный пол. Треклятая пробка не поддавалась и, глотая слезы, злясь, с силой подцепила ее ногтем.
— Выпейте, — хрипела я.
— Нет, уходите, — собрав последние силы, сказал Снегг, прикрывая тяжелые веки.
— Эй! Не закрывайте глаза! Смотрите на меня. Я никуда не уйду. — силой заливала зелье ему в рот, но он лишь сильнее кашлял, убирая слабой рукой флакон в сторону.
— Спойте…хочу последний раз услышать твой голос, — слегла открыв глаза тихо прошептал он. Лицо стало еще худее и бледнее с отблеском синевы, а волосы, которые я перебирала руками, были жесткими и липкими от крови. Слезы градом стекали по щекам и находили свой покой на его бледной щеке. Целуя его в лоб и захлебываясь собственными слезами, я даже не пела, а выла от горя, чувствуя, как жизнь покидает его тело, оставляя лишь образ и смертельный холод. Прижав его голову к своей груди, я слушала последние вздохи, которые вырывались из бледных, холодных губ и последний стук сердца, которое в этот же момент остановилось вместе с моим.
***
— Только тихо, папа работает, — шептала мальчикам. Громко стуча каблуками по каменному коридору, я вела за руки задумчивых близнецов, которые с тихим интересом крутили головами. Открывая тяжелые, резные двери, некогда спокойные дети превратились в реактивные ракеты, — куда вы побежали? А ну идите сюда!
Мальчики, сметая все на свое пути, выставив руки в сторону, забежали в кабинет, громко крича.
— Мы самолеты! Самолеты! — громкий смех и детский лепет заполнил тишину кабинета.
Портреты, висевшие на стенах, в ужасе и умиленье смотрели на этот непорядок. Кто-то даже решил и вовсе покинуть свое полотно, страдальчески закатив глаза, из-за нарушения устава школы. А кто-то умиленно вздыхал и с интересом наблюдал за происходящим хаосом. Я сконфужено улыбнулась, тихо ступая по каменному полу. Шляпа недовольно бурчала и возмущенно фыркала на этот беспредел. Сделав ей реверанс, чтобы хоть немного сгладить неловкую обстановку, прошла к письменному столу, за которым сидел Северус. Отодвинув чернильницу и пожелтевшие листы пергамента в сторону, он поднял голову.
— Извини за это… — я развела руки в сторону и тяжело вздохнула.
— Будто я не знаю, какие они, — хмыкнул директор, — Надеюсь, вы обошли Филча.
— Надейся дальше, — я закатила глаза, опираясь рукой о стол, — Выговор и еще раз выговор. А еще в добавок выговор тебе и Дамблдору. Только как он собирается наказать портрет?
— Я с ним поговорю, — он улыбнулся, смотря, как парни крутили огромный глобус и с умным видом, показывая на Африку, уверяли друг друга, что они живут именно тут, — А ты как?
В ту ночь, просидев несколько часов в холодной комнате и сжима тело Северуса в своих руках, я так устала морально и физически, что сама не заметила, как уснула. Разбудил меня громкий голос директора и грубый толчок в плечо. Открыв уставшие, заплаканные глаза, я увидела бледное лицо и черные, испуганные омуты. Мы были все там же, где несколько минут назад я рыдала над его остывающем телом, которое покидает последние крупицы жизни. Громко крича и едва не умерев там от ужаса, несколько минут в панике соображала, что случилось. Потом также в панике думала, что сошла с ума. Ощупывая его руки, уверила себя, что это не призрак. Моя попытка ущипнуть себя за шею была остановлена и я непонимающе уставилась на директора, который с силой держал мою кисть и убирал в сторону.
— Как? Что? — прохрипела.
— Не знаю…
Мы так и не смогли найти разгадку тому, что случилось и решили не думать об этом, приняв как подарок, второй шанс. Но мысль о том, что это всего лишь мой сон или еще что, до последнего не покидала меня. Прекрасная архитектура Франции и запах моря, выветрили тревожные мысли из головы, играя роль терапевта.
После битвы, морально опустошённые, мы взяли тайм-аут и отправились во Францию. В ту ночь мы много кого потеряли, что сильно расшатало мою и без того угробленную нервную систему… После нашего сражения с Натали, МакГонагалл в сопровождении преподавателей спустилась в подземелье, но ни девушки, ни клинка там не было. После нескольких лет поисков, ничего не изменилось и это исчезновение осталось тайной для всего магического мира и небольшим переполохом в Министерстве магии. Но предчувствие, что это все не просто так до последнего крутилось в моей голове. Перерыв сотню книг, я пришла к одному единственному и верному решению: будучи связанной и с клинком и с Диббуком, душа Натали покинул этот мир вместе с ним, а клинок выполнил свой долг, для которого и был создан и котрого ждал несколько веков - забрав душу одного из нас, замыкая этот порочный круг.
Так вот, собрав вещи и уладив дела с Министерством мы покинули Англию. Устроившись в местную лавку, готовили зелья и наслаждаясь спокойствием и тишиной, медленно отходили от тех событий, которые вереницей тянулись несколько лет, выматывая нас морально. Но визит МакГонагалл, ее уставший вид и просьба вернуться в Хогвартс заставила нас задуматься. Весь ее вид говорил, что должность директора ей не по силам. Я не хотела возвращаться туда, где было так много тревожных воспоминаний, страха и горя, но горящие глаза Северуса и его мечта, которая могла воплотиться в живую, заставили меня передумать. Тщательно все обдумав, Северус принял ее предложение, но поставил жесткий ультиматум — Дети будут жить с нами. Это было против всех правил, но Дамблдор хитро разрешил все споры своим мудрым комментарием «Правила и нужны, чтобы их нарушать». Филч недовольно бухтел и бурчал на это: «Студентов и Пивза мне мало, так еще и дети для полного состава! Что за порядки? Вот вернуть бы старые правила…».
