Наконец, скорость моего стремительного полёта, стала потихоньку замедляться. Странные мерцающие объекты росли и становились всё ближе. Тихонько, словно ниоткуда, возникла удивительная мелодия. Она волнами разливалась в этом пространстве, и становилась, не то, чтобы громче, но, как-то, богаче. В неё вплетались новые тона, обертона, музыкальные фразы, музыка становилась всё сложнее и приятнее. Я начал ощущать её не только в звуковом диапазоне, ноты вспыхнули в моём восприятии яркими цветами и оттенками, складывались в сложные цветовые узоры и образы, которые становились всё объёмнее. Внутренним взором я увидел волнующееся море под синим небом, покрытым нежными, лёгкими розовеющими облаками. Плавно уходящее в тёмно-синее море огромное ярко-оранжевое закатное солнце бросало яркие розовые блики на невысокие гребни, набегающих друг на друга морских волн, и белая клубящаяся пена на них окрашивалась в нежно розовый цвет. Чудесная музыка незаметно изменилась, замедляя ритм и затихая вдали. Покрытые пеной, вздыбившиеся морские волны, застыли, словно тёмное стекло, преобразились, опадая, и на их месте возникла изумрудная трава, покрытая ковром разноцветных сказочно красивых полевых цветов, сосны, ели, ольха и берёзы рванули ввысь, превращаясь в чудесный лес, весь насквозь пронизанный золотыми солнечными лучами. Звуки волшебной музыки взметнулись до небес мощным аккордом, и лес растаял, словно унесённый сильным порывом ветра. Отвлёкшись на удивительные оптические видения, созданные этой невероятной и чарующей музыкой, я и не заметил, что совсем приблизился к странным огромным светящимся мириадами огней объектам, гирляндами висящим в тёмном, подсвеченном жемчужным светом, пространстве. К заполняющей и пронизывающей всё музыке стали примешиваться потоки мыслей, идущие от этих загадочных и величественных «гирлянд». В них сквозила такая невероятная сила, такая глубокая мудрость, что мне захотелось влететь в ближайшее образование, сияющее сонмами ярких разноцветных и перемигивающихся огней.
– Постой, – подсказала мне, вновь пробудившаяся память. – Сейчас тебе не стоит идти туда. Ты летишь домой, к своей Семье, тебя очень ждут там и готовятся к твоему возвращению.
Мой дом, моя Семья. Когда-то давным-давно я жил в очень странном месте, в одном из косных миров, под названием Земля. Я уже не помню, чем занимался там, но помню, что там у меня тоже была семья. Но эта семья была не настоящей, мы договорились играть роли мужа, жены, родителей и детей, как в очень реалистичном прекрасно отрежесированном спектакле. Меня же здесь, в реальном мире, ждала моя истинная Семья, с которой мы живём вместе уже очень давно, и там у нас настоящие отношения. Я, вдруг, понял, что очень по ним по всем соскучился.
Вблизи стало видно, что вокруг этих странных образований роится множество искр, одни вылетают оттуда и уносятся вдаль, а другие влетают обратно. И тут я заметил, что одна искра быстро приближается ко мне, пересекая мой путь. Когда она подлетела достаточно близко, я различил, что она содержит в себе несколько цветов. Основной цвет маленького, размером с большой апельсин, или грейпфрут, светящегося шарика, был жёлтым, он ярко сиял, словно крохотное солнышко. По краю выделялась яркая рубиновая полоска, внутри солнечного света чётко были видны изумрудная и оранжевая точки, которые сверкали и переливались как маячки. Что-то очень знакомое показалось мне в этой сложной световой структуре.
– Да это же отличительные знаки, – вдруг, вспомнил я, – цвета показывают уровни энергии и уровень развития данной сущности, а «маячки» – достижения в той или иной области во время воплощений в косных мирах. Желтый цвет, являющийся основным цветом ауры, говорит о том, что сущность эта ещё не достигла и середины первой стадии своего разумного развития.
Вдруг, она резко снизила скорость и круто свернула в мою сторону. Через несколько мгновений искра превратилась в стройного молодого человека, одетого в тёмно-синий бархатный средневековый камзол, расшитый замысловатыми серебряными узорами. Шею его украшал изящный белый гофрированный кружевной воротник, а на рукавах виднелись такие же белые складчатые манжеты. Из-под коричневой шляпы с большими лихо загнутыми краями и двумя белыми перьями поверх, виднелись длинные густые и волнистые иссиня-чёрные волосы. На не лишённом привлекательности мужественном лице с тонкими изящными чертами, были видны большие тёмные глаза без белков, густые чёрные брови вразлёт, нос с небольшой горбинкой, аккуратные усики и небольшая чёрная бородка, подстриженная на испанский манер. Ниже пояса у него ничего, кроме размазанного туманного пятна, не было. Мне этот незнакомец напомнил либо испанского гранда, либо лихого мушкетёра из Гаскони времён короля Людовика XIII.
– Привет! Возвращаешься после выполнения Жизненного Контракта? – заинтересованно спросил он.
– Да, – ответил я, разглядывая незнакомца, – вот, только что умер.
– Завидую, – вздохнул мушкетёр, прикасаясь к своей шляпе, то ли для того, чтобы поприветствовать меня, то ли поправить её, – а я, вот, всё никак не могу решиться на следующее воплощение. И не только я, вся наша группа уже больше трёхсот земных лет не воплощалась. Очень много интересной работы здесь. Даже на земной план на экскурсию вырваться некогда. Слушай, расскажи: многое на Земле изменилось с тех пор?
– Конечно, многое. Только, вот, я мало что помню из своей земной жизни. Как будто, я проснулся после долгого сна, а все детали стёрлись из памяти.
– Ну, да, что тут удивительного. Так всегда бывает после условной смерти в косных мирах. Ты не переживай, на самом деле, ты всё помнишь до мельчайших подробностей. И, потом, можно посетить библиотеку, где хранятся Хроники Акаши. Знаешь что, прилетай к нам, когда со своими делами разберёшься, расскажешь о своём воплощении, о том, что на земном плане нового. Вся наша Семья тебя с удовольствием послушать захочет.
– Хорошо, – легко согласился я, – но как я вас найду?
– Найдёшь, – весело рассмеялся он, – это просто. А сейчас мне нужно лететь, да и тебя дома ждут. До встречи!
И он умчался, с невероятной скоростью, снова превратившись в яркую искорку, которая сверкнула где-то вдали и исчезла, мигнув мне на прощание.
– Интересно, – подумал я, глядя ему в след, – я тоже так выгляжу со стороны?
Не обращая больше внимания на мириады сверкающих, переливающихся и манящих к себе «светлячков», я снова «оседлал» транспортатор, представив себе мою Семью. Меня повлекло к дальним скоплениям огней впереди, и вновь всё замелькало вокруг, сливаясь в сплошные яркие светящиеся полосы. В очередной раз я затормозил перед сложной конструкцией, затмившей все остальные, и сияющей разноцветными огнями, как рождественская ёлка. Мощный поток мыслей, водопадом изливающийся от неё, показался мне близким и родным. Я отпустил, своё необычное средство передвижения, сбросил скорость, и, не торопясь, стал приближаться к одной из гирлянд, расположенных внутри большого прозрачного шара. Шар этот прилепился к огромной и невероятно толстой витой колонне, сделанной, казалось, из какого-то тёмного полупрозрачного хрусталя. Вдоль колоссальной колонны сновали яркие мерцающие золотые искры. Они кружились, создавая вертикальные вихри и спирали, взлетали вверх, и каскадами осыпались вниз. По прозрачной, похожей на стенку мыльного пузыря, покрытой радужными разводами, поверхности шара метались сполохи от их огней, неведомым образом превращаясь в сияния, чем-то схожие с полярными. Я медленно, не торопясь, и в то же самое время, уверенно подлетел к самой поверхности этого огромного шара и, протянув руку, легонько надавил на полупрозрачную сферу. Стенка, казавшаяся поверхностью гигантского мыльного пузыря, оказалась одновременно упругой и податливой, я надавил на неё чуть сильнее и мягко проскользнул внутрь.
Создалось впечатление, что я снова попал в другой мир, удивительно похожий на Землю. Но это, конечно же, была не Земля. Здесь не было дымящих заводов, больших и шумных городов, исторгающих вонючие и вредные газы машин. Везде, насколько мог видеть глаз, простирались зелёные леса, поля и холмы, покрытые изумрудной травой и огромными яркими разноцветными цветами. Реки и озёра были первозданно чистыми и прозрачными, отражая в голубой глади водных зеркал местное солнце и лёгкие серебристые облака, бегущие по огромной сапфировой чаше небосклона. Я на приличной скорости свободно скользил по хрустально прозрачному воздуху, совершенно не ощущая его сопротивления. Не было встречного ветра, который обычно ощущается при полёте на Земле, я не чувствовал ни тепла, ни холода. Моё значительно улучшившееся зрение, позволяло мне рассмотреть небольшие детали на поверхности раскинувшегося подо мной ландшафта, более того, я заметил, что при попытке увидеть что-то более подробно, моё зрение обладает эффектом бинокля, приближая и увеличивая эту деталь. Сверху было хорошо видно, как в чистой, прозрачной глубине рек и озёр плавают большие косяки рыб. Маленькие рыбки плавают стайками, синхронно отклоняясь то влево, то вправо, а крупные рыбины иногда выпрыгивают из воды и снова уходят в глубину. Местами, вдоль берега реки, а чаще озера, чуть покачиваются на длинных зелёных стеблях высокие камыши, плавают в воде крупные и невероятно красивые кувшинки, лилии и лотосы. Я не торопясь, скользил над всем этим великолепием на высоте птичьего полёта, наслаждаясь чистотой и богатством нетронутой природы, с интересом наблюдая за разноцветными сонмами порхающих над лугами бабочек, огромными стрекозами с прозрачными крыльями, носящимися над озёрами, рассматривал вблизи птиц, пролетающих мимо меня, и не обращающих на меня никакого внимания. Воздух вокруг меня слегка светился и переливался, делая окружающее пространство объёмным и придавая ему какую-то новую глубину. Я стал различать новые краски, цвета и оттенки, словно диапазон моего цветового зрения значительно расширился, обогатился новым более глубоким восприятием. На месте того, что я раньше воспринимал в виде одного цвета, возникло множество разнообразных его оттенков и градаций. Разница была настолько ошеломительной, как если бы полуслепой дальтоник, воспринимающий мир в чёрно-белых тонах, вдруг, неожиданно, обрёл яркое цветное орлиное зрение.
