Третьим несчастьем стала болезнь самого Александра Мамонтова. Сильные боли в животе и кровотечение доводили его до потери сознания. Лучшие врачи Москвы на консилиуме пришли к выводу, что это малярия, но интенсивное лечение лишь ухудшило ситуацию. Прибывший из Петербурга французский врач тоже подтвердил малярию, находя особый тип ее. Положение становилось критическим. Александр временами приходил в себя и требовал священника. Умирать в 48 лет без молитвы было страшно, грехи он чувствовал. К знаменитому купцу позвали архимандрита Тихона, который долго сидел у кровати больного Александра. Мамонтов в часы осознанного прояснения мысли слышал лишь тихий голос священника:
– Сын мой! Господь всем нам посылает испытания, но не каждому дает шанс пережить такую тяжелую болезнь. Второй месяц он не берет тебя к себе, значит, не все ты сделал на этой земле. Молиться буду за тебя и вернусь через два дня.
Родным Александра он напомнил, что идет великий пост. Просил в течение двух дней молитв ничего больному не давать, даже лекарств, а лишь поить освященной в церкви водой с опущенным в нее серебряным крестом. Неправильно поставленный врачами диагноз за эти два дня стал очевиден. Воспаление брюшины начало медленно спадать. Но о полном выздоровлении не могло быть и речи. Александр продолжал жить на строгой диете, пил осторожно по несколько глотков. От вида, запаха мяса и вина его сразу начинало тошнить. Он вынужден был отойти от дел, передав производство делами своему старшему сыну. А сам по совету священника стал подбирать уединенное святое место для молитв и благодарности Богу за продолжение своей земной жизни. Ему на глаза попалось письмо Наволокского прихожанина А. Усинина с просьбой о пожертвованиях на спасение заброшенной в глубине болот Рдейской пустыни. Он углубился в изучение жизни на Рдейско-Полистовских болотах и истории монастыря. К весне Александр начал с трудом ходить, а к началу лета отправился в Холмскую волость Псковской губернии.
По характеристике исследователя Рдейско-Полистовского края Богдановской-Гиенэф на границе Новгородской и Псковской земель по левобережью реки Ловать находится уникальный, не изуродованный современностью, малоизвестный уголок природы с древнерусским названием Рдейско-Полистовский край. Его территория, включая площадь озер и островов, составляет девяносто три тысячи гектаров, из которых 60-70 процентов занимают болота. Рдейско-Полистовский массив отличается значительной древностью. Этот край в предледниковый период являлся одним из заливов древнего Приильменского озера. После оттока вода осталась в естественных понижениях – ложбинах и впадинах. Так образовались обширные, но мелководные озера. В дальнейшем мелководность озер способствовала их быстрому зарастанию, заболачиванию и образованию верховых болот. Таким образом, почти все болота Полисто-Ловатского массива – озерного происхождения. Мощность торфяного пласта составляет от двух до восьми метров. Позднее болота, покрытые моховым ковром, зарастали лесом.
Рдейско-Полистовские болота – это огромные естественные запасы воды, которые питают многие реки и ручьи. Интереснейшей особенностью болотных рек является то, что наряду с реками с открытым руслом, здесь много так называемых погребенных, текущих внутри торфяной залежи, а также подмоховых глухих речек. Следы рек, уходящих под торф, малозаметны и дают о себе знать лишь низкорослыми соснами с примесью березы по ее берегам, да окнищами погребенной воды. Рдейско-Полистовский массив состоит из отдельных впадин и вытянутых в северо-восточном направлении ложбин, между которыми расположены возвышающиеся гряды, бугры и холмы ледникового происхождения. Отдельные холмы и участки гряд покрыты сосново-березовым лесом, а значительные участки вообще безлесны. На болотах около ста островов-суходолов. Рдейско-Полистовский край издавна был заселен. Селения располагались на буграх и по возвышенным берегам рек и озер. Болотный край из-за бездорожья и отдаленности от уездного центра был глухим, но не темным. Сами крестьяне о себе говорили:
– Где бес ночует, там и мы живем.
Однако, по словам писателя А.И. Фаресова, побывавшего здесь, мужики этого «глухого угла» поражали его даровитостью и проникновенным умом. Пообщавшись здесь с простым, но изумительным народом, писатель поверил в великое и светлое будущее России.
Одним из самых больших островов массива является Ратчинский бугор, расположенный между озерами Полисто и Рдейским, куполообразной формы с пологими склонами. Почва на острове плодородная, на ней все хорошо росло: лен, зерновые, картофель и клевер. В былые времена на ярмарках Холма и Старой Руссы рдейское масло пользовалось особым спросом. Его скупали даже европейцы, подмешивая в собственное масло, для получения уникального продукта. Земля, луга, пастбища и болото кормили здесь 360 хозяйств, поистине то был «Остров сокровищ».
Духовно-нравственным центром этого края на протяжении многих столетий была Рдейская обитель на одноименном озере. Озеро площадью в 760 га имеет форму неправильной восьмерки, его верхняя меньшая часть соединена проливом с нижней. Перешеек между ними образует два полуострова, на южной части и находится Рдейский монастырь. Начальная история Рдейской пустыни теряется в глубине веков, она овеяна народными преданиями и легендами. Точное время основания здесь иноческой обители неизвестно. По письменным источникам самым первым настоятелем пустыни был Спиридон Голохвастов, руководивший ею по 1688 год. В это время пустынь входила в Лазаревский стан Торопецкого уезда Псковской земли. Все строения, в том числе храм были деревянными и сгорели в 1700 году. На этом месте в том же году при архимандрите Ионе был заложен каменный двухэтажный храм с шатровой колокольней во имя Успенья Богородицы. В 1723 году монастырю принадлежало триста крепостных душ. По внутреннему убранству, церковной утвари и числу келий пустынь находилась в полном благоустройстве, но в 1764 году она была упразднена и обращена в обычный приход. Отдаленный от населенных пунктов приход вскоре обеднел и вместе с Успенской церковью был закрыт, а причт переведен в Наволокскую церковь. Обитель окончательно опустела.
Александр Мамонтов прибыл в село Наволок ранним летом и обратился в местный приход за помощью, чтобы добраться до Рдейской обители и пересечь 12 километров бездорожья. Деревянная гать, проложенная по болотам, пришла в негодность во многих местах. О движении на повозке не могло быть и речи. За большие деньги купца довезли до первой промоины гати у подземной реки, а дальше он направился пешком. Первые яркие впечатления от запаха трав, пугающего взлета больших птиц, отдаленного медвежьего рева прошли быстро. Чем дальше он продвигался, тем более осознавал, что это путешествие для него может оказаться последним. Удушливый запах болот и жара приводили к полной потере сил, болезнь вновь начала себя проявлять. Запасы специальной воды, рассчитанные на оба конца пути, подходили к концу. Остатки деревянной гати медленно погружались в болото при наступлении на бревна. Болото пугало жутким бульканьем выходящих из-под бревен лопающихся пузырей, а при ходьбе некоторые бревна неожиданно глубоко погружались, грозясь опрокинуть путника в непроходимую топь. Обувь Александра промокла, он отчаялся и уже хотел повернуть обратно, не пройдя и половины пути. На одном из сухих мест он лег на спину, и целый час лежал, восстанавливая последние силы. Какая-то неведомая сила не пускала его в дальнейший путь, как будто гирями обвешивая все тело. Он с трудом поднялся и медленно пошел вперед, решив, что если уж смерти суждено прибрать его в свои руки, то пусть это случится ближе к святому месту. Александр рассчитал продолжительность пути к монастырю в три часа, однако, прошло уже шесть часов, а окончания пути не было. Болото становилось все опаснее, и не было видно ни конца его, ни края. От рези в животе и жары пот застилал глаза, сознание помутилось. Из последних сил он выбрался из топи в сосновый лес и продолжал ползти, цепляясь за корни деревьев и мох, пока не потерял сознание. Его случайно нашел сторож-отшельник Петр, единственный житель Рдейской обители, давно покинутой людьми. Он жил здесь уже третий год, вел нехитрое хозяйство. Помощь приходила к нему очень редко, в основном зимой, когда замерзало болото. Редкие охотники, а то и прежние верующие приходили сюда помолиться, оставляя ему свои припасы. Зимой он сам приходил в Холм пешком для обмена дичи и рыбы на соль и необходимую в хозяйстве утварь и одежду.
