– Вы видели когда-нибудь такой вблизи? – Неожиданно повернувшись к ней, спросил один из парней, – он где-нибудь причалит?

– Понятия не имею, – пожала плечами Фатима, понимая, что это ее шанс, – но, думаю, в Сочинском порту он станет на якорь, судя по направлению, туда он и идет.

– Я хочу его сфоткать! – Тут же заявила одна из девушек, тощая пигалица с комариными укусами вместо груди, – прикинь, такой снимок привезти!

– А до порта далеко? – Снова спросил Фатиму первый парень с широким тупым лицом и удивительно живыми глазами.

– По пляжу точно не добежите, – улыбнулась она, понимая, что рыбка клюнула, удочку снова забросила судьба, Фатиме же осталось только вытащить улов. – Но если пройдете вперед, сможете сесть на автобус, номер я и сама точно не знаю, я тут всего пару дней.

– Спросим, – кивнул парень, остальные как зачарованные таращились на проплывающего мимо гиганта, – нам сейчас выйти с пляжа, и куда?

Испытывая настоящий душевный подъем, Фатима подробно объяснила им дорогу.

– Джунгли зовут! – Неизвестно к чему прокричал второй парень, и вся компания ринулась по бетонной дорожке, едва ни сбив Фатиму.

И едва они скрылись из виду, она с не меньшей прытью устремилась к кустам. Бежать по песку было тяжело, но она этого не замечала, уже возле зарослей она споткнулась о торчащий из песка камень и рухнула на колени, больно ударившись пальцами на ноге, но и этого она не заметила, оказавшись на четвереньках, она стремительно поползла вперед, продираясь сквозь продолжение пляжной ограды. На какое-то мгновение она была уверена, что сейчас раздвинет ветки и не увидит ничего, кроме следа на песке, она опоздала, малыш расплакался, и кто-то его унес. Кто-то куда-то унес.

– Нет! – Почти прорычала она, с такой яростью раздирая ветки, что некоторые сломались.

За следующим переплетением веток оказалась не пустота, а знакомая голубая корзинка. Чуть не плача от облегчения, Фатима подползла к ней, все еще до конца не веря, что ребенок на месте, а вдруг там пусто? Но нет, малыш крепко спал под зеленым куполом веток, одеяльце он сбросил, и теперь оно свешивалось из корзинки на песок. Скоро его кормить, подумала Фатима, осторожно протягивая руку к его крошечному кулачку. Она улыбалась ему нежной улыбкой, такой новой и непривычной для ее лица, вдруг утратившего всю жестокость и хищность. Подобрав одеяльце, она заботливо укрыла его, поражаясь, как сильно он похож на ангела.

11

Когда она проснулась, было уже темно, в окна светил белым светом фонарь на стоянке. Прислушавшись к тишине, Фатима услышала тоскливую дробь капель по жестяному подоконнику, значит, дождь все-таки пошел. Судя по черным тяжелым тучам, которые начали стягиваться уже утром, с неба должно было пролиться что-то позначительнее, нежели этот моросящий дождик. Может, и пролилось, только она этого не услышала, устала и сбитая с толку, она рухнула на кровать, едва оказалась в этом маленьком занюханном номере, и просыпалась только один раз – покормить малыша, а потом снова проваливалась в сон, больше похожий на кому.

Да, ребенок по-прежнему был с ней, и это нервировало ее больше всего. Утром она была слишком измотана, чтобы подыскивать ему семью, а бросить посреди улицы не могла, выход был один – найти укромное место и поспать, пока она не свалилась или не уснула на лавочке, а потом на свежую голову решать эту затянувшуюся проблему.

Сон еще полностью не отпустил ее, и она наслаждалась самым приятным состоянием, плавая в приятной теплой полудреме, когда уже начинаешь видеть сон, но еще не утрачиваешь связь с миром. И этой бодрствующей частью она прислушивалась к тишине и осознавала, что в комнате тихо, значит, малыш спит. Хорошо, можно понежиться в постели и не вскакивать, как солдат по тревоге. Сегодня она впервые в жизни вставала, прерывала свой отдых после дела для того, чтобы накормить этого орущего монстра, и ощущения были не из приятных. Она специально взяла номер с холодильником и маленькой электрической плитой, на ней она грела ему бутылочки, поместив их в погнутую алюминиевую кастрюлю, наполненную водой, которую нашла здесь же. Номер она снимала одна, малыш, как и раньше, дожидался ее в ближайших кустах, благо он был спокойный, пока не хотел есть.

В свои полупустые чемоданы она спрятала то, что накупила для этого маленького негодника, так усложняющего ей жизнь. Зачем она это сделала? Она и сама точно не знала, по крайней мере официальная версия все еще была в силе – на просто отдохнет и отдаст его, а пока надо умудриться не угробить его. Поэтому она и купила специальную книжку по уходу за детьми, молочную смесь и кучу подгузников, а еще парочку погремушек, детский шампунь и крем, чистящее средство для детских ванночек, пару бутылочек и даже соски. Она же не думала, что будет правда его купать, конечно нет… но купить все же стоит.

В номере была только одна полутороспальная кровать, хотя, будь она шире, малыша все равно нельзя было оставлять без присмотра на кровати, откуда он мог запросто упасть. Выход нашелся так же неожиданно и удачно, как она и привыкла – во дворе за кухней громоздились башней пустые картонные коробки всевозможных размеров, в них привозили овощи, напитки и Бог еще знает что. Фатима выбрала самую широкую, но не такую глубокую, как остальные, и самую чистую. Ей было немного не по себе, что малыш должен будет спать в коробке, как бездомный щенок, но другого выхода пока не было, не мог же он все время проводить в этой походной коляске. Его гордость не пострадает, сказала себе Фатима, неся коробку в номер, у него ее еще просто нет, а моя тут ни при чем.

И все же ей было как-то неудобно, когда она, застелив ее сначала своими вещами, которые все равно должны были оказаться на помойке – таково правило, после каждого дела она как змея меняла кожу, выкидывая все, чем пользовалась, кроме оружия – а потом его одеялами и новеньким покрывалом, тоже купленным в детском магазине, положила малыша в его новое укрытие. Но ему там очень понравилось, просторно и мягко, и он заулыбался, нанося еще один сокрушительный удар по ее сердцу. Устроив малыша в коробке, она стала думать, куда поставить ее, на полу было слишком холодно, да еще сквозняки. На кровать тоже нельзя, слишком узко, тогда она отодвинула дешевый пластиковый стол, стоящий у единственного окна в угол, где с одной стороны его ограничивала стена, с другой холодильник, вот теперь самое подходящее место было готово. Оттуда он точно не свалится, там его не продует, и солнце не будет светить в глаза. Покончив с устройством и кормежкой, она наконец добралась до кровати и вырубилась на долгие 9 часов, проснувшись лишь один раз, чтобы накормить орущего младенца и сменить ему подгузник. Что он делал после, она не знала, и это ее не волновало, он был сыт, был сухой и в полной безопасности, может, он играл с погремушками, может опять уснул, она не знала.

Как не знала, что как только ее глаза закрылись в первый раз, на город обрушился настоящий потоп с градом и шквальным ветром, не знала, что в городе все подняты на уши и ищут малыша, мирно спящего в картонной коробке в маленькой комнатке дешевого отеля для проезжающих. Одна часть уже похоронила его вместе с родителями, другая – и их пока было больше – верила, что ребенок жив, и его куда-то подбросили. В 12-часовых новостях уже был большой репортаж об убийстве Евгения Ситко и его жены, про малыша ничего не сообщалось, зато уже в час дня специальный выпуск призвал всех искать пропавшего Андрея Ситко, 4 месяцев от роду. Вот так Фатима узнала, как его зовут и какой у него возраст, имя для нее ничего не значило, но вот возраст был нужен, чтобы определить питание и уход. Естественно, пока она не найдет тех, кто будет это делать постоянно, так она себе сказала.

После бури, обрушившейся на город, он как будто приходил в себя, дождь из ливня перешел в морось и так и завис, улицы опустели, ветер стих, и теперь деревья стояли с поникшими после града и сильного ливня ветками. Когда зажглись фонари, город стал напоминать усталого и взъерошенного гиганта, вздыхающего и переводящего дух после хорошей трепки. Чувствуя себя в полной отдаленности и покое, Фатима потянулась и медленно открыла глаза. В номере, состоящем из крошечной прихожей, где стояла плита, крошечной ванной с ржавым душем и текущим туалетом и самой спальни со столом, холодильником и кроватью, было совершенно темно, только фонарь на стоянке проливал тоскливый голубой свет. Взгляд Фатимы тут же устремился на темный силуэт коробки на столе, она, конечно же, была на месте, хорошо. Хотя вообще-то, ничего хорошего в этом не было.