– Кракен!– закричал Кондрат, бросаясь к веслам, но было уже поздно. Вслед за первым щупальцем появилось второе, третье. Вода пузырилась вокруг, будто закипевшая.

– Нож! Бери нож!– полным отчаяния голосом заорал Кондрат, пытаясь выгрести из этой ловушки, но лодка торчала над этим местом, как привязанная.– Если попробует ухватить, руби!

Макар отчаянно зашарил по днищу в поисках рыбацкого ножа. Тот куда-то закатился, и ему пришлось перевернуть почти все сети, прежде чем в его подростковой руке мелькнуло серой сталью фигурная рукоять.

– Руби!– красное щупальце зацепилось за край, качнуло ее, проверяя на прочность. Макар на ногах не устоял, и его бросило на отца. Затрещал нос, крепко перехваченный Кракеном.– Руби!– такого ужаса в глазах своего отца он еще никогда не видел. Со всего маху, наотмашь, особо не целясь, он ударил по скользкому щупальцу. Нож провалился в него, словно в желе. Синяя жидкость засочилась из небольшого пореза.

– Руби!– это было последней каплей. Все восемь отвратительных лап осьминога взметнулись вверх и опрокинули лодку. По затылку что-то ударило, видимо, Макар приложился о край борта. Рядом кто-то барахтался, хватая его за руку. От ужаса пришлось открыть глаза, но лучше было бы этого не делать. Прямо перед ним в мутной воде, исчерченной крупными пузырьками воздуха, дрейфовал огромный осьминог, необычайных размеров. Его бесформенная голова плавала неподалеку, а рядом с ним, куда хватало взгляда, море было заполнено сиренами, русалками, водяными и амфибиями. Воздух в легких кончился, Макар попробовал всплыть наверх, но, лишь только опустил голову вниз, увидев медленно тонущего отца с выпученными от асфиксии глазами и зажатую намертво щупальцем ногу, понял, что это все бесполезно. Глотнул воды раз, потом другой…Легкие обожгло острой болью, и парень не стал терпеть, пуская соленую воду в себя, теряя медленно сознание. Последнее, что он запомнил в этой жизни, были насмехающиеся глаза-пуговки Кракена.

А тем временем князь Агеи Корней лишь недавно прибыл с похорон в свое самое южное княжество. Осенняя распутица начала понемногу охватывать весь Большой тракт, тянущийся через всю страну и связывающий между собой разные регионы Пяти Княжеств. Долго пришлось ждать смены лошадей неподалеку от Езиды. На постоялом дворе Корней долго боролся с искушением повидаться с Велиславой. Они после воскрешения Мамона и похорон Великого Князя, так и не удосужились поговорить. Впрочем, Матери Езиды давным-давно были сами себе на уме, мечтали о какой-то призрачной независимости от Стибора, строили планы и козни, вставляя палки в колеса центральной власти. Невозможно было представить, чтобы они не попробовали именно сейчас воспользоваться ситуацией, чтобы заявить о своем отделении и самостоятельности. А значит…Значит ему с Езидой не по пути. Он останется верным сторонником союзного государства, даже, несмотря на то, что Борис слаб, утерял печать и не производит впечатления готового взять власть в руки человека. Ничего! Корней поможет ему в его становлении, а потом, чем анчибал не шутит, когда Светлейший спит, может и станет кем-то вроде регента возле молодого князя. Киж? Самое дальнее и неприветливое княжество всей планеты. Особого пиетета перед его хитрым и изворотливым правителем, вышедшим из торгашей, он не испытывал, в некоторых моментах и вовсе презирал, а вот князя Иды – потомственного аристократа смущался, вспоминая в его присутствии о своих довольно скромных манерах и воспитании у жрецов. В них союзников тоже искать было бессмысленно! Князь Иды прильнет к тому, как портовая девка, от кого ему будет больше выгоды, будь то сам подземный демон Мамон, а вот Идовский князь…Тот останется верен присяги, иначе дворянское воспитание не позволит, но будет действовать строго в рамках вассальских договоров. Вообщем по всему выходило, что Агея со Стибором останутся с новым врагом один на один. И кто одержит вверх в этой битве остается загадкой. Согласно преданиям, много сотен лет тому назад Мамона удалось победит, лишь объединив все силы, как получится сейчас? И получится ли вообще? Или это конец эры человечества на этой грешной земле и наступления тьмы?

– Ты не спишь, родной?– сонным голосом пробормотала княгиня, уснувшая на плече мужа, когда он погрузился в свои печальные мысли.

– Не могу уснуть…– виновато улыбнулся князь, любуясь красотой своей жены. Ее темные густые волосы волнами спадали на оголенные плечи, игриво скользя по глубокой ложбинке между очаровательной грудью. Точеное загорело тело льнуло к нему, пытаясь согреть своим теплом и отвлечь от грустных рассуждений.

– Это из-за проснувшегося демона?– спросила она, мгновенно просыпаясь, стряхивая с себя остатки сна.

– И из-за него тоже…

– Кажется, ты принимаешь все близко к сердцу!– заметила княгиня, привставая на локте.– Кроме, как показательного появления на похоронах, Мамон не отметился никакими действиями, ни плохими, ни хорошими. Возможно, у него не той силы, что была раньше…

– Это бред! – вскочил с кровати Корней, проходя к окну.– Он бы не стал этого всего затевать, лишь бы только напугать нас! Значит за ним стоит тьма! Настоящая тьма! О, как не вовремя почил Великий Князь!

Со всей силы он грохнул кулаком по столу. Тонкостенные бокалы отозвались на это хрустальным перезвоном. Один разбился, рухнув на мозаичный пол. Княгиня поняла его состояние. Встала, грациозная, сексуальная желанная, фигуру которой не испортили, а наоборот наполнили женственностью трое тяжелых родов, подошла и обняла за мускулистые плечи, жарко дыша ему на ухо, так что ее легкое дыхание щекотала шею, заставляя не думать о государственных делах.

– Милый, любимый, родной…– ее жаркие полные губы скользнули по его щеке, коснувшись щеки.– Все будет хорошо, я уверена! Печать найдется! У Пяти княжеств будет Великий Князь, и ты займешь подле него достойное место…– нежные руки погладили его грудь, опустились к животу, вызывая жгучее желание.

Корней резко развернулся к жене, поворачиваясь к ней лицом. Он ее хотел! Хотел спустя десять лет почти так же, как в первый раз, когда увидел ее в невесомом шелковом наряде на набережной Агеи, который не скрывал, а наоборот подчеркивал легкую угловатость юной женской фигуры, ее сексуальность и отличные формы.

– Тамара…– его губы впились в нее, будто князь хотел выпить ее до конца, а она подалась к нему, касаясь всем телом, бесстыдно лаская мужа.– Тамара…

– Я люблю тебя…– княгиня потянула Корнея за собой в постели, опрокидываясь на нее.

– Тамара!– все мысли мгновенно испарились из его головы. В висках шумело и билось жгучее желание ощутить себя в ней.– Родная моя…

Стук дверь сбил его, улетучив лирическое настроение.

– Князь! Ваше Высочество!– в покои уже откровенно тарабанили. В голосе своего ближника Глеба Корней разобрал нотки почти что паники. Он отпрянул от жены, поймав ее напряженный взгляд.

– Что случилось? – спросила она, глядя на него преданными глубокими, как омут глазами.

– Пока не знаю…– князь Агеи легко вскочил с постели, сохранив в свои пятьдесят почти юношескую легкость, распахнул створки.

На пороге стоял его ближник Глеб в кольчуге и шлеме. В руках окровавленный меч, а правая рука наспех перемотана какой-то шелковой тряпицей, похожей на гобелен. Лицо искажено и испуганно.

– Враг! Враг в Агеи, княже!– прокричал он, с не схлынувшим азартом только что закончившегося боя.– Тьма! Тьма наступает!

– Подожди, Глеб…– растерялся Корней, оглядываясь на спешно одевающуюся Тамару, наплевавшую на приличия и натягивающую через голову нательную сорочку. – Какая тьма? О чем ты?

– Полчаса назад на город напали со стороны моря! Передовые дозоры уничтожены! Их заманили сирены прямо на глубины во всех доспехах! Заметив это, на крепостных стенах подняли тревогу, но слишком поздно…Они появились из морских глубин. Сотни, может тысячи…– речь ближника постепенно успокаивалась, стала более разборчивой.

– Кто? Кто появился?– голос спешно одевающегося Корнея дрогнул.