Свое первое стихотворение я сочинила в семь лет. Про осень и белочку, прыгающую с ветки на ветку. Учительница провела целое расследование, пытаясь доказать, что мне помогали взрослые, но с треском провалилась. Я была сильно самостоятельным ребенком. Уже тогда стало ясно, что ни от творчества, ни от белочки, мне никуда не деться всю оставшуюся жизнь. Только в письменном виде я могу выразить свои чувства, мысли, переживания, говорить об этом открыто никогда не умела.

Вы не представляете, каково было удивление Елены Юрьевны, еще не забывшей мое раннее произведение, когда я принесла эссе на тему «любимый фильм». Подозреваю, что именно тогда она закурила впервые за двадцать четыре года (но это неточно), ибо в третьем классе я фанатела от драмы «Луговые собачки» о странной дружбе десятилетней девочки и газонокосильщика вдвое старше нее. Очень нестандартный фильм. Погуглите, не пожалеете.

Книга, которую вам предстоит прочитать – уникальная возможность залезть в голову к женщине и вместе с потоком ее размышлений проплыть сложный отрезок жизненного пути от безумия и боли к выздоровлению и счастью, и понять, наконец-то, чего она хочет. Повествование ведется от первого лица, вместо деления на главы – даты из дневника героини, которая, безусловно, в основном списана лично с меня, но все же это не я, это Вера и ее жизнь. Все персонажи – вымышленные, однако собранные по частям из многочисленных реальных людей и их историй, которые когда-то оставили свой след в моем сердце. Вот такой вот человеческий кубик Рубика.

Ну и, пожалуй, будет кстати один из моих любимых анекдотов, который имеет непосредственное отношение ко всему последующему далее:

«– Не впускай людей в свое море.

–Чтобы они моих дельфинов не украли?

– Чтобы твои акулы им ноги не отгрызли!»

Мои акулы посажены на короткий поводок, поэтому я разрешаю вам надеть акваланг и нырнуть поглубже, но будьте осторожны на первых порах. Общаться со мной довольно тяжело, надеюсь, что читать будет гораздо легче.

Помешательство – единственный выход для чрезмерной любви, пережившей разочарование.

Поль Мишель Фуко

Что значит «сходить с ума»?

Люди часто приписывают себе сумасшествие, пытаясь придать своему образу ореол загадочности, добавить «перца» в отношения, создать иллюзию неординарности. Но что происходит, когда ты и вправду теряешь рассудок? Что чувствует человек, когда стирается грань между реальностью и вымыслом? Как понять, что это происходит на самом деле? Да никак. Потому что мозг уже не способен функционировать как прежде. Он не способен на логическое мышление.

Мой мозг отключился, зато ожили ночные кошмары. Знаете, как бывает, тебе снится, что за тобой гонятся, а ты не можешь убежать, руки и ноги не слушаются, они становятся ватными, хочешь закричать, но не можешь, открываешь рот, но не произносишь ни звука и просто смотришь, с широко открытыми от ужаса глазами, как приближается твоя смерть…

Он всегда просыпался, когда я кричала в ночной тишине, крепко обнимал, я вырывалась, не понимая, что происходит, но он держал еще крепче, целовал мои глаза, гладил по черным спутанным волосам, вытирал пот со лба и говорил: «девочка моя, я рядом, ничего не бойся, я с тобой»…

Сегодня я очнулась от собственного крика и меня никто не обнял. Вместо тепла рук только холод одиночества. Пустая половина кровати заставляет сердце еще больше сжиматься от боли. Я, по привычке, сплю с правого края, оставив для него место.

На балкон. Срочно открыть окно. Ночной воздух отрезвляет. Сигаретный дым приводит в чувство. Береза, растущая у подъезда, тянет ко мне через деревянную раму свои тонкие ветви, словно костлявые руки, то ли пытаясь обнять, то ли задушить. Двадцать капель Корвалола и снова в кровать. Засыпать страшно, но выбора нет, нужно продолжать как-то жить.

Жить. Как много в этом слове, и лишь немногие живут по-настоящему. Иногда мне кажется, что вокруг одни манекены. Они спят, ходят на работу, закидывают в себя еду и алкоголь, ездят на машинах и в переполненных автобусах, глядя на меня сквозь грязные стекла пустыми глазницами. Тысячи людей проносятся мимо, а я стою посреди улицы и вижу перед собой лишь тени, сотканные из безразличия. День за днем, неделя за неделей, я все глубже погружаюсь в вакуум, который сама себе создаю, опутывая паутиной болезненных воспоминаний.

Пустота. Как она, оказывается, многогранна. И ощутима. Ее можно потрогать руками, в нее можно окунуться, в ней можно спрятаться и потеряться. Но в пустоте очень сложно дышать. Она хватает тебя за горло ледяной рукой, проводит когтями по ребрам, пока не вонзится в еле бьющееся сердце. Я, как ежик в тумане, пытаюсь выкрикнуть: «медвежонок!..», но рот грязными руками затыкают призраки прошлого, они победили.

Последнее время опять начались головные боли. Страшные боли, от которых хочется то выть, то скулить как бездомный побитый пес. Весь день я была в другом измерении. Ничего не понимала, ничего не чувствовала кроме венка из колючей проволоки, который стягивал череп все сильнее и сильнее. Я рыдала, согнувшись в позе зародыша. С трудом доползла до аптечки, и сделала себе укол. Потом еще один. Вырвало. Отпустило.

Каждый день, каждая ночь проходит в борьбе со своими страхами, кошмарами, разочарованиями, иллюзиями. Два параллельных мира пересеклись в моей голове, и уже практически невозможно определить какой из них всего лишь плод моего больного воображения.

Панически боюсь закрыть глаза, ведь тогда снова придется остаться один на один с подсознанием, которое меня предало. На шее до сих пор ощущение стальных пальцев.

Резкий звонок будильника выдернул меня из этой тьмы. Вроде бы совсем недавно я готовила ему омлет на завтрак и собирала на работу контейнер с едой. Старалась каждый раз придумывать что-то новое. Теперь на автопилоте варю себе кофе в старой турке, купленной на одном из рынков Каира. Черный, как моя душа, без сахара и молока.

– Мааааама! Доброе утро!

Непроизвольно улыбаюсь при виде этого лохматого маленького человечка. Мой сын, мое счастье, мое спасение. Поцеловал, вернув меня в реальность, я крепко обняла.

– Доброе утро, малыш, беги умываться, а то в садик опоздаем.

Мы плачем, приходя на свет, а все дальнейшее подтверждает, что плакали мы не напрасно.

Франсуаза Саган

Раньше я не знала, что можно так сильно любить. Материнские чувства ни с чем не сравнятся. Это ощущение безграничного счастья, когда ты первый раз видишь своего ребенка, когда он смотрит на тебя и улыбается, когда появляется первый зуб, когда начинает ползать, а потом встает вдруг на ножки и, шатаясь, самостоятельно идет, протягивая к тебе руки, а ты не можешь вымолвить ни слова, боясь испортить этот потрясающий момент. Иногда, кажется, что меня просто разорвет от этой любви, так она велика.

Во мне всего слишком много. Перебор по всем фронтам. Это пугает и отталкивает людей, а кого-то накрывает с головой как цунами, и все, они погибли. Когда мое море штормит, лучше сразу спрятаться подальше. Одна волна сменяется другой, еще более сильной и сокрушительной, чистая синева неожиданно трансформируется в грязную, губительную бурю.

Единственный человек, который может удержать эту бурю и нейтрализовать разрушения – мой ребенок. Один поцелуй, одно слово – и я снова просто мама, самая добрая, самая любящая, самая заботливая. Спасибо тебе, мой ангел, что не даешь мне погибнуть. Без тебя эта планета давно бы меня выплюнула, как косточку, застрявшую в зубах. Я все время чувствовала себя инородным телом, которое подлежит удалению.

Однажды он в прямом смысле слова спас мою жизнь, еще не появившись на свет, придав ей наконец-то смысл, который я уже к тому времени отчаялась найти.