Глота понимал, что рано или поздно сыскари выйдут и на товарный коридор, и на перевалочную базу – ничто не вечно под Луной. Но чуйка подсказывала, что скорее поздно, чем рано, и потому запасной вариант, опробованный, но не задействованный, надо держать в готовности, но в полной мере не размораживать. Он подошёл к окну и повернулся к Носарю спиной. Подельник понял знак хозяина и, сожалея о своей излишней горячности, неуклюже расшаркался и пошёл к выходу из кабинета. У двери он остановился, осознавая незавершённость ситуации.

– Ждём. Прояснится – начнём, – тихо сказал Глота, не оборачиваясь.

Носарь тупо кивнул и вышел.

Глота не намерен был нервничать с утра – давление, капилляры, тромбы там всякие – и поэтому заставил себя перенести внимание на светлое. Получилось. Вчера на презентации благотворительного фонда возле него крутилась весьма привлекательная женская фигурка. Обаяшечка порхала, разбрасывала улыбки, несколько из них достались всемогущему Глоте. Надо навести справки, подумал он…

Взрыв был слышан и виден издалека. Мягкий мощный хлопок, краткая тишина и затем – крики, шум, паника. Движение на улице застопорилось. Окна офиса вынесло, из них тянулся на улицу лёгкий едкий дымок. Прохожие не пострадали, если не считать случаев различной степени испуга.

Тем утром я пытался связаться с пропавшим, тогда ещё ненадолго, Иваном и договориться о встрече. Он мне ответил невразумительно, дал понять, что чрезвычайно занят. Я не поверил, но не стал оспаривать право приятеля на одиночество. В тот момент я чётко расслышал явно не мне адресованную фразу: «А это ещё что за произведение?» – и решил, что мой друг осчастливил своим присутствием художественную выставку, возможно даже, в компании с Глебом и Машкой.

Я тогда ошибся. Иван, находившийся со своими новоявленными коллегами в офисе Глоты. Он аккуратно перешагнул через упавшую на пол и чудом уцелевшую роскошную настольную лампу и приблизился к нарисованному на полу силуэту – погибшего уже унесли. У силуэта не хватало головы. Вот этот момент он и произнёс свою сакраментальную фразу, обращаясь к Степану Волошину. Тот пожал плечами и отчеканил:

– Снесло напрочь! Отботался…

– Ясное дело, – сказал Иван, понимая, что ничего не ясно, и принял к сведению очевидный факт – правая рука раскинувшегося на полу силуэта была явно укороченной.

И в этот раз Иван не был обязан присутствовать на месте преступления, но его по-прежнему интересовали детали. Иван прошёлся по комнате, осмотрелся, не стал даже в душе корчить из себя эксперта, ограничился личными впечатлениями. Голова была забита мрачными мыслями.

Корнеев как-то обронил в разговоре с глазу на глаз: для Глоты готовится «игрушка» с начинкой. Иван не удивился, ибо незадолго перед этим слышал нечто аналогичное в беседе со Стасом – штатным техническим экспертом, золотой головой и мастером на всё руки.

Но не эти отрывочные факты навевали мрачные мысли. Ивана беспокоило, что Корнеев довёл до него информацию, владеть которой он, Иван, в силу своего служебного положения не мог. Не мог ни при каких обстоятельствах – это было внутреннее дело конторы, и оно не касалось всякого рода привлечённых консультантов. Нарисовался вопрос: зачем немальчику Корнееву нарушать строгие служебные инструкции?

Став носителем информации об устройстве с начинкой, Иван невольно превратился в косвенного участника всего последующего. Иван не знал, как можно было это чудо техники «вложить в руки» Глоты. Но мог предположить, по меньшей мере, две-три возможности такой трансакции. И всё они были сомнительные.

Сомнения Ивана заключались в том, что, по его мнению, новый хозяин «игрушки» скорее рано, чем поздно должен был обнаружить многофункциональность приобретения. Глота – человек осторожный, любой новый предмет, человек, явление, случай непременно должны были стать объектом повышенного внимания со стороны его неординарной персоны и личной охраны.

Находясь под давлением сомнений, мой друг позвонил и предложил встретиться. Не дома, нет – в парке, на скамеечке у фонтана. Я прибыл на рандеву вовремя, в означенном месте пребывал Иван, рядом с ним молчаливо восседал Глеб. Встреча получилась скомканная. Иван тупо смотрел на воду. Глеб нехотя, с длинными паузами делился своими творческими планами. Затем привёл пару случаев удачливой охоты со спиннингом, уверяя, что взял судака на щучий воблер. Иван, как известно, – консерватор в рыбалке и восторгов по поводу брэндовых рыбацких подвигов не выражал. Я пытался поддакивать, но у меня это плохо получалось.

Затем случилось чудо – Иван оживился и задал нелепый витиеватый вопрос. Передавать его слово в слово не буду – возьму на себя роль переводчика. Вкратце Иван спросил следующее. Какой должна быть новая неожиданно появившаяся у человека вещь, чтобы он, её владелец, не обращал внимания на её особенности, возможно, необычные. Глеб посмотрел на Ивана по-братски, но с сочувствием. Я решил поиграть в дипломата.

Миновав драматическую паузу, мы вместе рассмотрели несколько возможных вариантов как гипотетической вещи, так и её обладателя. Выработали оптимальную версию: она, эта вещь – мала, невыразительна, нефункциональна; обладатель её – слеп, бестолков и страдает склерозом. Иван оценил наш креатив, насколько я помню, не обиделся. Но свои выводы, как мне показалось, сделал.

Душно, звёзды – как в тумане, тишина, слышен любой незначительный звук. Тёмная комната. Мирный обитатель Батума охвачен сладким сном. Окно приоткрыто. В свете Луны появляется силуэт руки, рука опускается на подоконник, затем появляется нога, затем вторая. Злоумышленник обладает редкостной силой, ловкостью и растяжкой. Мгновенье, и на подоконнике сидит человеческая фигура в чёрном. Лунный блик на мгновенье выхватывает из темноты лицо. Хорошо, что жертва спит и не видит полный отвращения и ужаса образ. Пока спит, и пока не видит. Злоумышленник бесшумно распахивает окно и мягко спрыгивает в комнату. Слышен довольно громкий стук по крыше. Тишину нарушают отголоски далёкой и непонятной возни, пронзительный краткий визг и утробное урчанье. Хозяин комнаты просыпается. Тёмная фигура бесшумно скользит за шкаф. Мужчина встаёт, подходит к окну, жадно вдыхает тёплый свежий воздух, закрывает окно на шпингалеты, ложится в постель.

Арсентьев Сергей Викторович.

Год рождения 1895.

Сотрудник управления

режимных расследований.

Служит в управлении с 1923 года.

Архив Смагина.

УРР. Дело 25.6.32. «Живец на живца»

Васадзе выделил кабинет, и московские гости вполне сносно обустроились. Поздним утром Смагин, Арсентьев и Сеулин пили чай.

– Вера уехала рано, мы её подвезли, – сказал Арсентьев. – Васадзе нашёл машину, сдержал слово. Я вчера полистал дела, сегодня прошёлся по адресам.

– По всем?

– По всем, кроме двух уличных.

В глазах Смагина вопрос.

– Это те, которых на улице. Гопники.

– Ясно. Быстро, однако.

– Автомобиль – серьёзная поддержка. А два последних – здесь, недалеко. Выпросил велосипед у дежурного.

– Автомобиль – не роскошь, а средство передвижения, – задумчиво сказал Смагин.

Сеулин Михаил Афанасьвич.

Год рождения 1898.

Сотрудник УРР.

Служит в управлении с дня основания.

Архив Смагина.

УРР. Дело 25.6.32. «Живец на живца»

– Хорошая книга «Золотой телёнок». Недавно второй раз прочитал. Сильная вещь, – вступил в разговор Михаил Сеулин.

– Но спорная, противоречивая, – высказал своё мнение Арсентьев.

Смагин недовольно поморщился:

– Не без этого, не без этого. Ближе к делу, товарищи. Наблюдения, выводы? Кратко!

Арсентьев открыл тонкую папку, достал из неё два листка бумаги, подвинул их начальнику управления.

– Это всё? – спросил Смагин.

– Всё… в кратком изложении.

Смагин углубился в чтение, однако быстро прервал этот неудобный для других присутствующих процесс.

– Схема города есть? – спросил он, обращаясь к Арсентьеву.