— Что скажешь, Рысь?

— Есть сигнальный контур, проходит по мрамору крыльца, следом за ним неактивные щитовые чары, — отчиталась я. — Стандартная, не стихийная магия. Возможно были использованы амулеты.

— И все? Я разочарован.

Нахмурившись, я обвела взглядом злополучное крыльцо. Сигналка, от нее ниточки магии тянутся к щитам. Просто и изящно.

Легендарный больно ухватил меня за подбородок и заставил опустить голову вниз.

— Видишь?

— Нет, — буркнула я, — хотя, постой. Это... Ускоренный рост?

— Да, я любил такие маленькие сюрпризики, — ностальгически вздохнул некромант. — Если вложить достаточно силы, то осина может прорасти прямо сквозь врага. Представляешь, осиновый подлесок с нанизанными на стволы людьми? Сейчас это уже моветон. Однако такими вещами можно удивить.

Я одним прыжком оказалась на крыльце и притянула к себе легендарного:

— И какого ракшаса ты продолжал там стоять? Вообразил себя мясной бусиной и ждал свою осиновую нить? Что-то у меня много вопросов к Лауре.

— Главное, чтобы у нее было много ответов, — флегматично пожал плечами дед и признался, — мне тяжело. Политическая карьера идет в рост и уже почти без моего участия, за невесту уже уплочено. А я сильнейший маг этой Империи. Прямо хоть бери власть и иди войной на эльфов.

— Почему на эльфов, — оторопела я.

— Потому что с их врагами происходят настоящие чудеса, — проказливо ухмыльнулся некромант.

— Сродни осинника?

— О да, воображению ушастиков можно позавидовать. Да что говорить, у тебя собственный эльф имеется. Ты его из виду не упускай, будет с кем коротать вечность.

Не желая слушать легендарного, я толкнула дверь и вошла внутрь дома. Разруха и запустение: огромная люстра уже почти касалась пола, ворох листвы и веток. И расчищенная тропка до широкой лестницы.

— Полагаю нам наверх и налево.

— Именно, я вижу там магию, — согласился Кигнус и обогнал меня, — мой щит крепче, так что держись позади.

После омерзительно-облупившегося коридора мы вступили в нечто, что с натяжкой можно назвать гнилым остовом библиотеки. Несколько стеллажей, завалившихся друг на друга, останки книг и чистый пятачок на котором поместилась тренога с жаровней, рунный круг и кресло с химерой.

Она выглядела отвратительно и притягательно одновременно. В одном теле совместили две внешности — мою земную и мою нынешнюю. Или две внешности Лауры ее земную и ее здешнюю. Словно провели ровную линию, разделив тело пополам.

Но дело не только в этом ужасном смешении. Дело еще и в том, что она выглядела иссушенной и угловатой. Слишком худая, слишком бледная, слишком...слишком химера. Чуждая обоим мирам. Но при этом ее нельзя было не узнать.

— Я красотка, правда? — проскрипела Лаура.

— Просто обворожительна, — хмыкнула я. — И как ты до этого докатилась?

— Присядьте, разговор выйдет долгим.

Кигнус повел ладонью, и напротив Лауры появилась изящная софа. С удобством устроившись, он хлопнул ладонью по оставшемуся месту:

— Садись, Рысь. Послушаем.

Химера дробно захихикала и сжала тонкими, иссушенными пальцами наброшенный на ноги плед.

— Наши миры рядом и не-рядом. Земля совершает скачки во времени, — Лаура прикрыла глаза, — и замирает. И когда она замирает миры соприкасаются. Во время такой остановки мы с тобой обменялись душами. Во время такой остановки мать вытащила меня сюда. Я не хотела, мне не нужен этот грязный, отсталый мирок.

Она замолчала, сделала несколько сиплых, глубоких вздохов и продолжила:

— Ты пыталась связаться со мной, но из-за временной разницы это не вышло. И когда я вновь почувствовала, что кто-то зовет... Я не опасалась, с чего бы? Вот только вместо тебя я встретила мать. Даже прониклась, на минуту, что она так переживала... Начала рассказывать, как у меня все хорошо, как растет мой сын и ее внук... Но она выждала момент и попыталась втащить меня в портал. В итоге мое тело осталось там, а душу воплотили здесь. А ведь Михаэль ждет маму и океанариум.

По желтоватому, двойному лицу Лауры скользнула мутная слезинка.

— Сыну?

— Твой род несет в себе зерно магии, — ответила Лаура. — Я говорила тебе, в тот раз, когда ты смогла воплотиться для короткого разговора. Фейское наследие.

— Феи исчезли даже здесь, — задумчиво произнес Кигнус.

— А на Земле остались. И не так мало. Там и колдуны есть, — она покачала головой, — у кого есть фея тот и колдун.

— Давай по порядку, — попросила я.

— Я очнулась в твоем исцеленном теле и почувствовала в себе магию. Вкусную и светлую, как лесной родник. И конечно я захотела оставить ее себе. У меня появились крылья, изумительные и прекрасные. Я научилась их убирать или напротив, проявлять. А после пришел человек, мужчина, назвавший меня своим хозяином. Он потрясал старым пергаментом, и я не смогла ему противиться. Не потому что испугалась, а просто не возникало и тени мысли о сопротивлении.

Она вновь сделала перерыв, чтобы надышаться.

— Около сотни лет назад фейской вольнице пришел конец. Люди вновь открыли ритуал позволяющий отнимать их силу. Секс и руны, — Лаура покачала головой, — унижение и боль. Твоя бабушка отреклась от крыльев — ее вариант договора это позволял. Поэтому мне было не добраться до пергамента. Он боялся, что и я отрекусь. А если отречение происходит два раза, то в этом роду феи больше не рождаются.

— Но ты нашла документ? — спросила я.

— С большим трудом, — она дробно рассмеялась. — Я читала его несколько недель — не могла взять в руки или вытащить, приходилось подсовывать зеркальце и читать так. Колдун следил за мной, не доверял. Считал, что... как же это выражение? От осинки не родятся апельсинки, вот. Михаэль мой сын, только мой. Я не считаю отцом того урода, что неволил меня. И я хочу домой. Вы должны мне помочь.

— Не должны, — возразила я. — Мы можем помочь. Но не должны.

— Убеди нас помочь тебе, — широко улыбаясь сказал Кигнус.

Нахмурившись, я посмотрела на Кигнуса. Что за игру он ведет? Отправить Лауру обратно и дело с концом! Она не по своей воле сюда пришла и рвется домой.

— И что же тебе может дать химера лишенная возможности передвижения? — едко спросила она. — Ты вроде не Диавол, чтобы души забирать. Да я ее тебе и не отдам. Мне все равно, поможете вы мне или нет. Это тело рассыплется прахом за несколько недель, ослабнут печати, и я вернусь на Землю. Вот только мой мир уже начнет движение, и когда я выйду из комы, Михаэлю исполнится шестнадцать или семнадцать лет. Я это переживу, смирюсь, привыкну.

Она говорила зло, едко. Все ее иссушенное тело тряслось от негодования.

— Но вас не прощу. И если мне представится случай — отомщу.

— За что? — с живым любопытством спросил Кигнус.

— За что, — повторила Лаура. — За то, что позволили леди фон Сгольц вытянуть меня сюда, за то, что позволили узнать об обмене. Это — ваша зона ответственности. Когда меня поймал колдун я стерпела все, что он со мной сделал. А ведь могла откупиться знаниями своего прошлого мира. Могла открыть им путь сюда. Но я решила свои проблемы сама. Ведь мое новое тело, моя новая семья и этот мир — в моей зоне ответственности. А ты, Рысь, ты думала об этом? Думала обо мне и о себе? Ты хотя бы пыталась сохранить тайну?

Стало стыдно. На самом деле я даже не задумывалась о том, что из-за меня может пострадать Лаура. Ну ушла и ушла. Другой мир не соседняя деревня. А вышло так, что другой мир оказался ближе другого города.

— Тот человек, колдун, он плохо с тобой обращался? — тихо спросила я.

— Я попала от одного одержимого сексом хозяина к другому. Но на самом деле, все могло быть хуже. Я ведь сказала: «секс и руны» и «унижение и боль». Он предпочитал первый вариант и даже в некотором роде заботился обо мне. Но я этим всем была сыта по горло и даже магия не могла меня примирить с положением ценной, бесправной игрушки. Он предлагал мне украшения, дорогую одежду и деликатесы. У меня все это уже было.

— А потом ты забеременела? — мне было до дрожи интересно узнать чем и как живете моя семья.