— Я не требую твоего постоянного нахождения рядом со мной, — отозвалась я.

— А я требую, — вздохнул Рой. — Я все время хочу держать тебя в поле зрения. Знать где ты, что с тобой и кто с тобой. Ракшас, да я даже маячок на тебя повесить хотел.

— Почему не повесил? — тихо спросила я.

— Потому что мы взрослые люди. Потому что без доверия нет отношений, — он извернулся и посмотрел на меня, — у меня уже были такие больные отношения.

— Такие отношения почти у каждого есть, — усмехнулась я. — Раз уж мы в кои-то веки так хорошо сидим, рассказывай, дорогой мой, про Россию.

— Ты запомнила?

— Еще бы мне не запомнить. — Я погладила его по волосам и тихо призналась: — Я обменная душа.

Роуэн закаменел под моей рукой. Я прикрыла глаза и отсчитывала про себя секунды. Вот с чего я взяла, что он сможет это принять?

— Как давно? — глухо спросил он.

— До того как мы познакомились. Разводилась уже я, и в больнице лежала тоже я, — хрипловато ответила я.

«Дура, какая же ты, Рысь, дура. Ну кому она нужна, эта твоя честность и правда? Кому? Молчала бы».

— Принцесса Армин ди-Ларрон была изгнана своим отцом в другой мир. Это оказалась Земля. Она уже была беременна мной, именно поэтому я и был калекой — оборотнем без второго облика. До шести лет я прожил в России. Затем мать вернули, вернули только для того, чтобы выгодно продать замуж. Но она нашла общий язык с герцогом Данквартом. А после и полюбила его.

— Я рано вышла замуж, по большой любви. Из-за этого поссорилась с родителями — они видели моего мужа насквозь. Это были те самые «больные отношения». Он ревновал меня ко всему, контролировал каждый мой шаг, и чем дальше, тем становилось хуже. Я потеряла друзей и подруг, весь мой мир сосредоточился вокруг него. А после я забеременела. Я потеряла ребенка по его вине. Нанесла мужу тяжкие телесные повреждения — это прямая цитата из уголовного кодекса. Сама не знаю почему, я все же села с ним в машину.

Я помолчала — говорить об этом было все еще больно.

— Он направил машину на встречку. Чтобы я никому не досталась. Но я выжила, а он нет. Я выжила, чтобы остаться колодой, недвижимой калекой. И когда мне начала сниться Лаура и предлагать обмен... Я не размышляла. Даже если это было безумие, шизофрения — лучше ходить, бегать и прыгать в своем воображении, чем страдать в реальности.

Рой встал, поднял меня на руки и сел в кресло. Я обняла его за шею и крепко прижалась:

— Поэтому мои друзья мне так важны, понимаешь? Мне было страшно, одиноко, я постоянно боялась выдать себя. Мы, вот такие, сошлись. У каждого в нашей семье есть прошлое. Только Вьюга не раскололся, но и по обмолвкам ясно — ничего хорошего в его детстве не было.

— Сколько же у тебя тайн, — посетовал Рой.

— А все, кончились. — Я потерлась об него щекой. — Больше нету. Я обнажена перед тобой.

Тут я задумалась и сказала:

— Хотя... вот посмотри.

Сняв иллюзию, застыла в ожидании его вердикта.

— Я никогда с тобой не соскучусь, да? — рассмеялся Рой. — Надеюсь, твоя обменная душа счастлива.

— Кигнус обещал устроить мне с ней встречу.

— Я надеюсь, вы не поменяетесь обратно? — напрягся Рой.

— Вот поэтому пока и не устроили сеанс, — улыбнулась я. — Она может захотеть вернуться, ведь магия останется при этом теле, а брачные узы, тяготившие ее, разорваны. Знаешь, я пока так и не поняла, интересно ли мне, что у нее происходит. Это ведь она мне предложила обмен, а не я ее уговорила.

Мы обнимались и обменивались ленивыми поцелуями до самого рассвета. Я очень порадовалась тому, что «универсал» освежил дыхание. Иначе до поцелуев бы дело не дошло.

* * * 

За завтраком я сидела молча. Настроения не было. Если изначально собиралась поиграть с ребятами в угадайку, то сейчас хотела тишины.

— Какая-то у нас практика дурная вышла. Ничему не научились, ничего не сделали, — задумчиво произнесла Кариса.

— Я Ягодку вылечил, — пожал плечами Верен. — Заберем ее, когда будем возвращаться в Академию.

Мне понадобилось как следует напрячь память, чтобы понять, о чем он говорит. Вспомнив про химеру, я кивнула.

— Рысь, на балу что-то случилось? — спросил фон Тарн. — Ты уже второй час молчишь.

— Все хорошо, — натянуто улыбнулась я. — Просто хочется помолчать. И нервно.

— Нервно? — напряглась Кариса.

— Знаете, есть такие очень дорогие красные браслеты, — протянула я. — Магические.

— Клятва неразглашения.

— Сегодня решится проблема с рудником. Вероятно, в нашу пользу. — Я судорожно соображала, как поделиться новостями. — Но несправедливо.

— В нашу пользу, но не справедливо? То есть найдут козу отпущения? — принялся гадать Лий.

Я прислушалась к своим ощущениям и медленно произнесла:

— Тиламина фон Райт скоро сменит родовое имя. И никакие приключения ей не помешают.

Лий присвистнул и принялся посвящать ребят в перипетии вчерашнего дня. Они слушали молча. Затем Кариса, сложив руки на груди, грозно вопросила:

— То есть императрицей станет дрянь, шантажировавшая подругу? Отравительница? Да-а, знаете, наверное, между людьми и оборотнями не такая и большая разница. У нас тоже наверх пробивается сильнейший и мерзейший.

— И это весьма печально, — поддакнул эльф. — Нет, про эльфов я такого сказать не могу — у нас Сын Леса не менялся уже три столетия. А вот его советники да, меняются как листья на деревьях.

Мы остались в комнате — после бала никому не были интересны студенты-некроманты. Кариса от нечего делать попыталась повторить эльфийскую прическу с веточками. А так как Лий не дался, эта честь выпала мне.

И, конечно, за нами пришли в тот момент, когда эти ракшасовы ветки стали больше похожи на оленьи рога. Кариса попыталась по-быстрому распутать косицы. Но все вышло еще хуже — волосы спутались, плетение затянулось, и рога-ветки поднялись так, будто я вот-вот кого-нибудь забодаю.

— Да ладно, — улыбнулся Верен, — не расстраивайся, это твой стиль.

— Рога?!

— Экстравагантность, — рассмеялась Кариса. — Да ладно, красиво. Лий!

— Что он делает? — Я резко обернулась и увидела, как ушастый поганец прячет за спиной руки.

— Пытался тебе на «рог» ленту привязать, — сдал приятеля Дар. — Нехорошо, Лий.

— Красиво было бы. Бирюзовый тебе к лицу, Рысь.

Дар и Лий шли впереди, а мы с Карисой вцепились с двух сторон в Верена. Готова поспорить, он потом найдет на руках налитые синяки. Но разжать пальцы было свыше моих сил.

Тот же самый зал. И вновь Лия повели в центр, но здесь мы уже были подготовлены и плотной кучкой двинулись следом. Эльф благодарно улыбнулся и настороженно замер.

— Мы, Элим Первый Грейгронн, хотим принести извинения Лазурной ветви Леса, господину Лию ни-Сэю.

Элим говорил и говорил, речь его текла плавно, неспешно. Никто из присутствующих так и не понял, что произошло. И меня взяло зло — значит, все решат, что виноват был Лий, и мы просто решили проблему задним числом?! Заплатили семье Итан, и с эльфа сняли обвинения?!

Наконец юный император замолчал, воздел руку, и нас с Лием окутало сияние — Кигнус максимально эффектно снял «поводок». И заявил о себе как о сильнейшем маге: ведь считалось, что это заклятье может снять только тот, кто и наложил. Да, умеет предок сделать себе репутацию.

Но прежде чем я успела натворить глупостей, вышла Ридана. В меру грустная, она, не поднимая глаз, начала свою историю:

— Господин ни-Сэй, простите мне мою слабость и глупость. Мы с Лессой — лучшие подруги, и все шалости делали вместе. Вот и решили разучить слишком сложное для нас заклятье. У нее получилось, — тут она всхлипнула, — а у меня нет. Я побежала за помощью, но какой-то гадкий шутник надругался над Лессой...

Ридана спрятала лицо в платке и оттуда прогнусавила:

— Простите меня, господин Ни-Сэй. Или прокляните — я на все согласна.

— Между нами нет вражды, — мягко произнес эльф. — Вы — смелая девушка, раз все же смогли сказать правду.