Чтоб понять тебя, в тебе нужно родиться.

Несгибаема в веках Россия – Мать!

Я только капля брызг большого океана,

Какую южный ветер лихо подхватил.

И, унеся с собой в край неизвестный, странный,

На тихом побережье обронил.

Я увлеклась пейзажем, покорясь обману.

Своей судьбой избрав круговоротный путь.

Забыв о том, что я – частица океана,

И океан – моя родная суть.

Года скитаний мое сердце отдаляли,

Заняв мой  ум пустой житейской суетой.

И даже ночью в снах мне сниться перестали

Родных глубин простое счастье и покой.

Однажды ветер южный странствовать устанет

И легким облаком вернёт меня домой.

Я полечу к родным глубинам океана,

С небес сорвавшись тёплой каплей дождевой.

Поле чистое, цветущее, широкое,

Словно русская бездонная душа,

Ты рождаешь в сердце чувство столь глубокое!

Ты недаром воспеваешься в стихах.

Побреду я по тебе ногами босыми,

Аромат вдыхая полевых цветов.

Ты, умытое с утра ночными росами,

Нарядилось в бархат цвета васильков.

Поле русское, ах, как давно хотела я

Побывать с тобой одним наедине.

Что- то еле слышное, бесценное

Прямо в душу ты нашептываешь мне.

Вся жизнь – игра,

Причуда тьмы и света.

Мираж, что вроде был и вот исчез.

Где режиссёр мудреной пьесы этой?

Он здесь иль за кулисами небес?

Кто сценарист? Кто увлечённый зритель?

И кто определил мне эту роль?

Следит ли за игрой суровый критик?

И шепчет ли мне на ухо суфлёр?

Ловлю я пьесы яркие моменты,

Имея в сердце детский интерес:

А можно ль заслужить аплодисменты

Того, кто за кулисами небес?

Как мне сыграть в своём спектакле жизни

Судьбой иль Богом предначертанную роль?

Не отсидеться тихо в закулисье,

Не стать массовкой, эпизодом в пьесе той.

Играть как жить или прожить, играя,

Чтоб до мурашек и порой до слёз.

При этом ни на миг не забывая:

В театре все серьезно не всерьез.

«Вся жизнь – театр, а люди в ней – актеры»,-

Шекспир сказал, познав смысл этих слов.

Пусть будет жизнь фальшивою игрою,

Но истинной должна в ней быть ЛЮБОВЬ!

Мой мир, ты – зеркало моей души и мыслей,

Ты отражаешь все, в чем суть моя.

Жизнь раскрывая, преломив сквозь призму

Того, в чем ложно утвердилась я.

Все то, что ненавижу, осуждаю,

Все то, что отвергаю сердцем я,

И то, что я душой не принимаю,

Есть  теневая часть самой себя.

Я тщетно изменить тебя стараюсь,

Мой мир, как прежде, проиграв в бою,

О самом главном снова забывая:

Я просто перед зеркалом стою.

Что на тебя пенять, когда лицом не вышла,

Когда в душе не убрано давно.

Когда так долго зло впускала в мысли,

И в сердце раздражение одно.

Вот потому противно отражение,

И потому картина мира зла,

А я умом впадаю в заблуждение,

Что, мол, вокруг кривые зеркала.

Мой мир ведь  изменить тебя не сложно.

Да только нужно начинать с себя.

Я улыбнусь тебе, ведь я художник,

Творец своей картины бытия.

Каково оно, мамино счастье,

Одно с папой напополам?

По ночам тихо-тихо сопящее,

Сладко-сонное по утрам.

Привлекательно-розовощёкое,

Непоседливое, как волчок.

Счастье мамино ясноокое,

С русой челочкой набочок.

Чуть курносое, белокожее.

Шаловливое день и ночь,

Счастье мамы на папу похожее:

Папа в молодости точь-в-точь!

Пусть капризное и упрямое,

Непослушное счастье, пусть,

Но любимое самое-самое!

Счастье – маленький карапуз!

Осветило солнце горизонт

Золотой лучистою короной.

Под окном берёза пышной кроной

Шелестит, наш охраняя сон.

Утреннего неба синева

Гасит луч ночной звезды последней,

И в окошко дерзкий ветер летний

Нам приносит трели соловья.

Я проснулась, я уже не сплю,

И, открыв глаза, тихонько, тайно,

Слушаю, родной, твоё дыхание

И украдкой на тебя смотрю.

Ты со мной, ты рядом, ты любим.

И, боясь спугнуть твой сон столь сладкий,

Проведу рукой своей украдкой

Тихо-тихо по плечам твоим.

Прикоснусь к твоей груди щекой

Робко так и чуточку несмело.

Боже, как я этого хотела:

Просыпаться каждый день с тобой.

Выехал суровый бог грозы

В небеса на шумной колеснице.

Крепко держит он в руках бразды,

Объезжая царств своих границы.

Он свой путь небесный устелил

Сотней серых туч тяжелых,  темных.

И в колчан  стрел ярких положил:

 Освещать дорогу светом молний.

Он несётся, дико  хохоча.

Мчит во весь опор по белу свету.

Громко шлёт привет, с небес крича,

Брату своему – степному ветру.

И вода срывается с небес

Под тяжёлым шагом господина.

Жадно пьёт ее увядший лес,

Ветру оголив деревьев спины.

Покутит, покружит старый бог

И, устав, уйдёт в свои покои.

И степной утихнет ветерок,

Лес своим дыханием успокоив.

Я тебя у Бога выпросила,

Так устав брести одна.

Я намерение высказала

У открытого окна:

«Помоги мне, Мать Небесная!

Ты услышь, мой Бог Отец!

Счастье где мое замешкалось?

Пусть приходит наконец!»

Как молиться перестала я,

Ты пришло лишь миг спустя.

Здравствуй, счастье запоздалое!

Я давно ждала тебя!

Как хороша собою молодость,

Наивной свежестью мила!

Пред ней пути в четыре стороны,

Да за спиною два крыла.

Она глядит глазами ясными

И видит дружелюбный мир.

Она живет мечтами, сказками.

Любовь – ее ориентир.

Над ней не властна боль отчаяния,

Не правит ею страх потерь.

Не мучит душу груз раскаяния,

И ум не знает полумер.

Она готова ко свершениям,

Томится жаждою побед.

И жизнь – картина акварельная,

Где фоном ярко-желтый цвет.

Ее бы сохранить до старости

В глубинах раненой души,

Чтобы в любви, в надежде, в радости

И с верой в чудо жизнь прожить.

Отбрасывая прочь пустую важность,

Иду, бреду по лужам босиком,