– Каким он тебе показался? – допытывался я потом у мамы.

– Красивый, застенчивый, но знающий себе цену.

– А она?

– Ничего особенного.

Мне запомнился этот диалог еще и потому, что накануне я отыскал на книжных полках в районной библиотеке им. С. Перовской маленькую зачитанную книжечку. На мятой фиолетовой обложке в цветочек значилось: «Анн Филип. Одно мгновение». По первым строчкам мне показалось, что это женская проза. Сразу было понятно, что книга переведена легким, изящным русским языком. Захотелось дочитать до конца. И только потом я понял, что автором является вдова Жерара Филипа.

Странное чувство, но у меня была четкая уверенность, что книга «Одно мгновение» попала мне в руки неслучайно. Будто кто-то мне ее подбросил, как подбрасывают чужие документы, или вдруг по ошибке вручают чужое медицинское заключение. У меня в руках оказалось то, что не мне было предназначено. Все это Анн писала ему, Жерару! А я-то тут ни при чем? В таких случаях все себя ощущают посторонними. Случайными свидетелями чужого горя, катастрофы, несчастья. И непонятно, как вести себя? Ну не возвращать же книгу в библиотеку? Я прочитал «Одно мгновение», будто Анн написала все это про меня и мою маму. Про боль, которая не отпускает, про чувство сиротства, про все эти жалкие попытки возвести маленький мавзолей в память о том, кто был содержанием и смыслом жизни. Для меня эта книга стала чем-то вроде «Воспитания чувств», в том смысле, который вложил в название своего последнего романа Гюстав Флобер: L’Education sentimentale (в русском переводе Анны Энгельгардт так и было написано: «Сентиментальное воспитание»).

Мысленно я примерял какие-то наблюдения из «Одного мгновения» на нашу жизнь после смерти отца. Например, что было делать с его вещами, которые невозможно было ни продать, ни выбросить, – только подарить? Но кому? И зачем?

Или эти его фотографии в рамках, вначале любовно расставленные мамой по всей квартире, потом решительно ею убранные с глаз долой, потом возвращенные на прежние места… И его рассыпающиеся записные книжки со старыми номерами телефонов, и коробки со слайдами и разными сувенирами, привезенными им из командировок. Все это в конце концов будет запихнуто в самый дальний угол на антресоли, свезено на дачу, спрятано, перепрятано, в конце концов, забыто, как будет забыто многое, без чего можно обойтись. Ведь надо жить дальше.

Но Анн Филип не собиралась обходиться. По сути, вся ее книга – тихий стон или плач. О мгновении, которого не воскресить. О любви, которую не вернуть, о человеке, которого больше не увидишь никогда. Без истерики, без пафоса. Плач, ни разу не сорвавшийся на бабий вой. Так плачут хорошо воспитанные женщины, не желая привлекать к себе слишком много внимания. Легко предположить, что вначале это был ее дневник, который она вела для себя самой. И даже не собиралась публиковать. Но потом выяснилось, что нужны деньги.

Несмотря на свои звездные гонорары в кино, Филип не был богатым человеком. Много денег уходило на поддержку Национального театра, где он был не только ведущим актером, но и одним из основных донаторов. Так что, кроме двоих маленьких детей и дома в Суши, он почти ничего после себя не оставил. Конечно, Анн помогали. Но она была гордая и предпочитала рассчитывать только на себя. Так возникла идея публикации ее дневников в виде отдельной книги.

Во Франции «Одно мгновение» стало бестселлером. Конечно, сработало имя Филипа. Но никто не ожидал, что скромное вдовье сочинение будет иметь такой читательский успех. Сразила откровенность, какая-то непривычная обнаженность чувств. От тихой, неразговорчивой Анн никто не ждал такого бесстрашия, такой способности анализировать собственную депрессию, таких потаенных глубин горя, куда не принято пускать посторонних. В чем-то «Одно мгновение» перекликалось с ранними романами Франсуазы Саган, рифмовалось с предсмертными стихами Сильвии Плат, а много позднее отзовется в автобиографической прозе Джоан Дидион.

И конечно, это настоящая литература! Прозрачная ясность каждой фразы, стремительная уверенность писательской руки, добивающейся невесомой легкости там, где, кажется, меньше всего ее ожидаешь встретить.

Жизнь может быть сколь угодно беспросветной, но слог должен оставаться изящным и четким, а слова стоять в единственно верном порядке, как книги на полке. В этом смысле Анн – большой педант и наследница истинно французской литературной традиции. Она не обрушивает на читателя свои чувства, она анализирует их, чтобы прийти к самому неутешительному итогу: «Ад – это ты сам».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.