— Чара, знакомься, это твой приёмный отец. Остаётся лишь завершить оформление опеки, и у тебя будет новая семья. Знакомьтесь с девочкой, господин Аух.

— Благодарю.

— Приёмный отец?

Подходит ко мне. Это правда? Сейчас посмотрит на меня, поговорит и бросит как другие. Присел на корточки. Ой, смотрит мне в глаза. Я хочу спрятаться, но в этой комнате почти некуда прятаться. Да и другие дети смотрят на нас. Не хочу повтора!

— Моё имя Цоболь, — Не буду ему отвечать. — Ты боишься меня, Чара? — Боюсь другого, не тебя. — Мне уже рассказали, от тебя отказалось несколько семей. Понимаю, всё из-за твоего отца. Я знаком с ним, мы соседи.

— Соседи? С моим папой?!

— Да. Постарайся забыть о пережитой боли, которую причинил тебе он. Это благодаря моей семье тебя вызволили из рук человека, который отказался от тебя. Не бойся, мы заберём тебя к себе раз и навсегда, так что… давай отныне будем друзьями. В моей семье нашлось место для тебя, ты заполнишь пустоту в нашем большом доме.

— Мой папа меня не любит? Он правда от меня отказался?

— Он не мог растить тебя дальше.

Ой. Гладит меня по голове. Мне как-то спокойней от этого. Значит, мой папа не придёт за мной? Так долго ждала его, даже пару раз видела и разговаривала с ним, но он не придёт за мной? Так больно. Хочу плакать.

— Когда он пришёл в детский дом за тобой, ему было всего пятнадцать лет. Очень странно, не находишь? Пятнадцатилетний подросток становится приёмным отцом десятилетней девочке. Конечно же, Цоболь сам тогда ещё не повзрослел. О какой роли отца могла идти речь? Он и сейчас — ребёнок ребёнком.

— Он не относится ко мне как к дочери.

— Он тебе словно старший брат, Чара. Открою небольшую тайну. Когда я узнал о твоём опекунстве семейством Аух, с одной стороны меня это насторожило, а с другой порадовало. Это всяко лучше, чем бы кто-то незнакомый тебя взял к себе. С Аух пускай моя семья и враждует, но это касается только меня и Марго Аух. Цоболь — лишь безвольный юноша, и твоё появление в семье Аух сыграло роль в его становлении. Вряд ли бы он ушёл сюда работать, не стань твоим опекуном.

— Что ты хочешь сказать?

Не совсем понимаю твои рассуждения. Вроде что-то в голове вертится, что-то есть, но что?

— Он отчасти привязался к тебе, Чара. Для него важно, чтобы рядом был кто-то понимающий его чувства, ход его мыслей. Таким человеком для него стала ты.

Откуда ему об этом известно?! Откуда? Цоболь правда… дорожит мной. Мы смогли с ним сдружиться, хотя общий язык найден не в полной мере. На людях и по сформировавшейся по принуждению привычке обращаюсь к нему на «папа», но всегда, каждый раз хочется позвать на «брат». Его отношение ко мне только на людях более походит на отцовское, но в такие моменты он чувствует себя очень некомфортно. Мы вынуждены так обращаться друг к другу на людях и просто в быту, иначе мне не удастся сохранить в секрете своё кровное родство с Мастером Чаргом.

— Ты абсолютно прав насчёт Цоболя Аух.

Открывает торт? Несколько частей отсутствует, значит, он уже съел пару порций.

— Будешь торт? Я угощаю, всё же день рождения родного человека.

— Буду, раз уж на то пошло. Слушай, Стил, сколько бы маме исполнилось лет?

— А самой посчитать лень?

Ладно, попробуем. Они ровесники, Стилу сейчас тридцать шесть. Следовательно, маме исполнилось тридцать семь? Понятно. Она даже до двадцати пяти лет не дожила, столь рано погибла. Если бы не тот Убийца, если бы Стил уговорил её утром следующего дня пойти в магазин… она бы осталась в живых.

Фотография? Из-за коробки торта не совсем разглядеть, всё же в дальнем углу стола стоит. Похоже, там Стил и мама.

— Это твоя порция, сейчас достану чистую ложку.

— Спасибо.

У него всё с собой, по ящикам стола разложено? И столовые приборы, и тарелки десертные имеются. Спасибо. Ладно, попробую этот торт. Крема немного, как люблю. Когда много крема, это приторно и вызывает тошноту излишками сладости. Но этот торт умеренно сладкий, мне самое-то по вкусу.

— Я слышала, сегодня отправляешься на миссию вечером?

— Миссии отвлекают меня от нежелательных размышлений, особенно в памятные для меня дни.

— Ты зарабатываешь практически как государственный чиновник. Куда же уходит твоё состояние?

— На благотворительность, никак иначе. Часть платы за свой труд я откладываю в банк на будущее. Когда тебе исполнился двадцать, этот вклад перейдёт тебе в наследство.

Что? Полагаю, там большие суммы уже накопились, ведь получает он свыше сорока тысяч! Это огромные по современным меркам деньги. Если умножить эту сумму на пятьдесят дней, а после на количество лет, что он работает профессиональным Убийцей, то… выйдет просто невероятная сумма! Сколько же процентов ты откладываешь в банк, Стил?

— Сколько процентов уходит на моё наследство?

— Десять процентов, — Всего лишь? Значит, девяносто процентов — это благотворительность? Ничего себе! — Семьдесят процентов на благотворительность, десять на твоё будущее, десять процентов в качестве алиментов и десять на моё проживание. Хотя, по сути, я здесь за бесплатно живу, но всё же на одежду, поесть чего дополнительно, на обувь, средства личной гигиены и прочее — всё равно деньги нужны.

— Понятно.

Пока что не стану задавать тебе вопрос касательно повода переезда сюда проживать. Думаю, время ещё не подошло. Пока что у меня лишь одно предположение — ради Анки Стриж и заодно чтобы не платить за дом, экономить на своём проживании на рабочем месте. Подтвердится ли моё предположение? Однажды мне всё станет ясно, всё узнаю. Пока что повременю.

Так безмятежно. Кто-то решил навестить Чарга? Постучали, но дверь открыть не решились. Это хорошо, мне было бы очень не комфортно, если бы такое произошло в такой момент.

— Кто там?

— Мастер, можно задать Вам пару вопросов?

Кажется, это голос Шинсо. Что ей потребовалось от Стила в такое время? У нас уже закончились пары на сегодня, так что ребята свободны и занимаются своими делами. А я здесь.

— Я занят, давай позже.

— Хорошо, Мастер.

Не слышно шагов, но, надеюсь, действительно спускается по лестнице. Чарг отказал ей в беседе, но это связано как-то со мной? Скорее всего так оно и есть. Он вновь развернулся ко мне и даже взял в свои руки мои ладони. Такое странное ощущение, навевает воспоминания. Верно, ведь мне уже приходилось касаться его рук. Мало того, он брал на меня на руки в детстве, даже помню момент, когда катал на своих широких плечах. Сейчас совершенно иная ситуация, моё отношение к нему кардинально изменилось со дня, когда я оказалась в семье Аух. Синие глаза больше не вызывают у меня тёплых чувств. Глядя в них, ощущаю пустоту внутри себя. Почему всё так сложилось?

— Чара, для меня важно как для твоего отца донести до тебя понимание моих мотивов и добиться твоего признания. Не сомневайся, мне понятны твои мотивы презирать и недолюбливать меня, ведь я поздно всерьёз задумался о твоём здоровье. Это по моей вине у тебя произошла задержка развития.

 — Вот именно, что ты поздно спохватился. Сейчас-то какой толк поднимать эту тему? Не понимаю. Ничего не изменится от твоих красивых речей отчаявшегося папаши.

Не хочу касаться тебя. От твоих прикосновений забытые чувства к тебе не вернутся. Не строй из себя заботливого отца, в своё время ты нисколько не задумался обо мне и моих чувствах. Так что сейчас меня твои чувства не волнуют нисколько. Можешь хоть горько рыдать, но у меня никаких положительных чувств к тебе не осталось. Было время, у тебя был шанс вернуть меня в семью, но ты и им пренебрёг.

— Ладно, хорошо. Так и быть, не стану поднимать эту тему, пока ты сама не будешь готова выслушать меня. Однако тебе всё же следует попытаться разобраться в прошлом, чтобы не сломать себе будущее.

Разобраться в том, что я так тщетно пытаюсь забыть? Звучит так, словно ты взял на себя роль моего личного психолога. Что там такого особенного в моём прошлом? Лишь боль, одиночество, слёзы и крики мольбы. Вот всё что я помню из своего прошлого. Четвёртый год моей жизни был сущей пыткой для меня как для ребёнка. Как так беспечно можно было обходиться с родным ребёнком?! Со своим чадом…