© Спирина Ю.А., перевод на русский язык, 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Объективных причин расклеиться именно тем утром не было – но мне это не помешало.

68 дней назад умер папа, которым я безмерно восхищалась. Я видела, как он уходит, и скорбь обессилила меня. Я не могла больше жить как обычно, сквозь белый шум в голове прорывались только две мысли: «Папа умер» и «Пожалуйста, пусть он вернется».

Я вообще все время болтаюсь между двумя крайностями: зрелым принятием реальности и детской истерикой. За время, нужное на проверку почты, из решительной и веселой женщины я могу превратиться в огнедышащего дракона. Если бы отдел по работе с клиентами компании Hertz выпустил записи моей «обратной связи» – интернет рухнул бы в тот же день.

Нет-нет, я различаю банальное и трагичное. Я на коленях благодарю вселенную за свое здоровье, мужа, детей и центральное отопление. Я просто непостоянная. Поблагодарив, вскакиваю с вопросом: «А у кого-нибудь здесь еще болит спина?» И в этот момент я ненамного взрослее, чем в день, когда у меня начались месячные.

К слову о менструациях, безысходности и иррациональности: у меня две дочери-подростка. Джорджии шестнадцать, у нее волосы – хоть на рекламу шампуня, миндалевидные карие глаза, плоскостопие и очаровательная ямочка на щеке. Джорджия любит лакросс и Снэпчат[1] и предпочитает алгебру и химию общественным наукам, где верных ответов слишком много. Я интересую Джорджию с точки зрения поездок и карманных денег, а если предлагаю что-то еще, например, свое мнение, она злится. Независимость дочери мучает и восхищает меня одновременно. Джорджия – прокрастинатор мирового уровня: расчесывает еще влажные волосы по пути на вечеринку и начинает обуваться, когда остальная семья уже мнется в дверях. Она звезда танцпола, и иногда, когда она рассказывает мне, я очарована ею так, как никогда никем не была очарована.

Клэр четырнадцать, у нее светлые волосы, потемневшие только прошлой зимой, 45-й размер обуви, синие глаза – они достались дочери от отца – и улыбка настолько яркая, что ее должно быть видно из космоса. Клэр играет в волейбол и баскетбол, потому что родители этого хотели, и в лакросс, просто потому что ей не нравится весной сидеть дома. Если бы мы не вмешивались, то в свое свободное время она бы слушала Лина-Мануэля Миранду[2], украшала айсингом, заказанным на Amazon, сладости и устраивала тематические вечеринки примерно 6 раз в год – на каждый большой праздник. Клэр делает авторские приглашения, продумывает меню и весь декор, вдохновляясь картинками с BuzzFeed, а вечером на танцах включает дискошар, купленный за 14 долларов. В пятом классе она правильно ответила на все вопросы стандартного четырехдневного тестирования, но это не значит, будто она может без ошибок написать слово «расписание» или «ссора». Мы мечтаем, что однажды она станет гениальным творцом. Все, знаете ли, возможно.

Вдвоем дочери крутят сериал «Офис», не замечая друг друга, пялятся в телефоны или спорят, как правильно произнести «Вингардиум Левиоса»[3]. Наблюдая за их ссорами, я вспоминаю, что мы точно так же вели себя с Эдвардом. Уверена, если бы мы установили дома двухпартийную систему, наши дети были бы лучше и счастливее. Один или два раза в год они принимаются танцевать, словно герои индийского фильма «Just Dance», и я вспоминаю дни, когда для счастья нам достаточно было быть рядом друг с другом. И когда дочери пародируют Гарта и Кэта из «Saturday Night Live»[4], мне кажется, я вижу ростки дружбы.

И конечно, у меня есть муж – Эдвард. В молодости ему говорили, будто он похож на Робби Бенсона из фильма «Ледяные замки». Но сейчас Эдвард напоминает Бена Стиллера. Муж помешан на плавании, хранит все необходимое для любого события и уверен, что каждый человек, с которым он общается, смотрел все пять сезонов «Прослушки» и болеет за баскетбольную команду «Голден Стэйт Уорриорз». Эдвард фанатеет от них, особенно от Дреймонда Грина, называет его «Танцующий мешочек», после того, как в 2016 году на матче плей-офф тот ударил нескольких игроков по самым нежным местам. Да, Эдварду требуется 10 дней, чтобы разобрать чемодан, а записываясь к стоматологу, он непременно ворчит, но вообще с ним довольно ненапряжно жить. Он не боится готовки и продуктовых магазинов и помогает мне красить волосы на затылке – да-да, прокрашивает мои седеющие корни маленькой кисточкой, входящей в комплект краски «средне-коричневый» № 5. Муж очень рационален, работа значит для него многое, а еще почти всегда, засыпая, он держит меня за руку, хотя не особо любит держаться за руки.

А я… Я похожа на отца, а девочки похожи на меня, правда, по-разному. Мои волосы вьются от природы, но как у сексуальных красоток на пляже. Если бы я была собакой, легче было бы сбрить мою шерсть, чем за ней ухаживать. Мои зубы (и мне об этом говорили) довольно крупные. У меня есть лишние килограммы, и задница больше напоминает вертолетную площадку, чем тыковку. Я притворяюсь, будто меня это волнует, и бегаю с мужем по утрам каждую субботу. Я не большой поклонник душа, и, когда на лбу появляются капельки пота, сбавляю темп.

Всю неделю я ношу одну и ту же одежду и до обеда не надеваю лифчик и не смотрюсь в зеркало.

Я предпочитаю заниматься собственными проектами, а не работать в офисе. Когда-то я делала мебель, была фотографом и открывала бизнес. Я фонтанирую идеями – могу выдать хоть дюжину в день! Выпив, я становлюсь амбициозной: одна маленькая «Маргарита» может подтолкнуть меня подать заявку на участие в выборах в сенат – идеи растворяются в воздухе утром, когда дети уходят в школу и я остаюсь один на один с работой. Я помогаю – и делаю это прекрасно – в местной детской больнице. Каждый вторник, с двух до пяти, я ношусь с детьми в отделении интенсивной терапии.

Такова я. Таковы мы.

Итак, однажды утром…

Я хорошо выспалась. Обычно часов в пять утра я встаю в туалет, а потом возвращаюсь в кровать, чтобы еще пару часов подремать. На кухне шипел бекон – доносился дивный запах, Эдварду необходимо начинать день с мясного. Я села, надела очки и прочитала надписи на тапочках. Левый на левую ногу. Правый на правую. Вот и начался новый день.

Я выключила запись белого шума и тут же услышала ссору девочек. Одна надела футболку другой. Без разрешения. Эти конфликты беспокоят меня гораздо больше, чем Эдварда. Он может слушать их хоть целый день, а я начинаю действовать, только заслышав крики. Нет дыма без огня, так почему бы не погасить очаг возгорания, прежде чем вспыхнет весь дом?

Вот почему: Эдвард прочитал книгу по воспитанию (всего одну!), и в ней было написано – разрешите им ругаться!

Футболка, купленная за 9 долларов в Target, принадлежала Джорджии. Но на прошлой неделе я увидела футболку в комоде, среди шмоток, которые Джорджия практически никогда не носила, так как влезла в черные лосины и серый худи и забыла обо всем остальном. Я решила, что Клэр может носить ее. Вряд ли Клэр это понравилось бы, но ведь я могла заставить ее носить футболку, чтобы вещь не лежала без дела. У меня есть пунктик: вещи не должны лежать без дела. Горбушка хлеба, последняя страничка тетради, школьный рюкзак. Да что там, пробег нашей машины 240 000 километров!