Преобразилась вся наша компания. Парни, кроме Юргиса и Эварта, теперь тоже выглядели как представители кочующего народа, который, оказывается, живет почти во всех мирах. Ну и я, само собой. Надела цыганские юбку и блузу, нацепила мони́сто[4], распустила волосы, сделала броский макияж с акцентом на глаза и губы. В общем, красота – страшная сила!

Девушки хихикали и крутились перед зеркалом. Ребята посмеивались и с предвкушением переглядывались, а я руководила всем этим безобразием.

– Так, Гастон, бери поднос со стаканом. Рив, все выучил? Карел, слова помнишь? Юргис, Эварт, готовьтесь к выходу.

– Кир, Ивар с Гаврюшей уже вышли и ждут нас на лужайке, – сообщил от окна Мальдин.

– Ага! Ну, с богом!

И мы пошли…

Под изумленными взглядами соседок по общежитию наша шайка спустилась в холл и выстроилась в нужном порядке перед дверью. Госпожа Каруда даже вышла из своей каморки, чтобы посмотреть на нас. Гоблинша оторопело рассматривала цыган. Цыгане готовились к представлению.

По моему кивку Рив заиграл на гитаре, а Мальдин распахнул дверь. Первыми выступили я, Лола и Тина, следом наш музыкант, ну а за нами все остальные. Юргис и Эварт перед самым выходом перекинулись в свои звериные ипостаси, и сейчас по двум сторонам от меня и девчонок вышагивали огромный, мощный дымчато-серый волк и здоровенный лис с наглой рыжей мордой и длинным роскошным хвостом.

Идущие впереди девушки, ну то есть мы с подругами, устроили «Цыганочку с выходом»[5]. Лолина и Тина с восторгом трясли плечами и бюстами, размахивали юбками, звенели украшениями. Предводительствовала я, задавая темп и показывая, что надо делать. Рив, улыбаясь во весь рот, самозабвенно перебирал струны. Карел, Гастон и Мальдин пели: «Ай нэ-нэ!»[6]

В общем, мы были звездами сегодняшнего вечера. Из окон повысовывался народ, а те, кто был в это время на лужайке, стали сбиваться вокруг. А Ивар и Гаврюша стояли и с изумлением, близким к шоку, смотрели на представление.

– Цыганочка о-па, о-па, цыганочка синеока, – голосила я переиначенные на новый лад слова. Ну а чего? У меня ведь голубые глаза, а не карие.

Ривалис лихо выводил мелодию, а Лола и Тина, обогнав меня, принялись кружить вокруг впавшего в столбняк Изверга, который не отводил от меня глаз.

– Есть колечко у меня и рубаха красная, полюбил цыганку я, ох, да синеглазую! – пропел Рив.

Ивар тут же перевел на него тяжелый взгляд, но эльфа, вошедшего в роль, было не так-то просто остановить. Слов всех цыганских песен я, конечно же, не помнила. Поэтому процитировала сохранившиеся у меня в памяти строки, и общими усилиями при помощи эльфов – Тины и Рива мы переделали их в то, что можно было бы спеть, поздравляя именинника. И сейчас у нас творился сущий бедлам, но очень веселый и музыкальный.

Огромные волк и лис под музыку кружили вокруг нас, скалились и мотали хвостами, а потом принялись отплясывать свои звериные танцы. Тут с виновником торжества поравнялся Мальдин и протянул ему поднос с налитым стаканом. Вино оказалось в запасе у Гастона, так что мы подготовились как положено в подобных случаях.

Ивар поднял брови, но стакан взял и даже отпил из него. Гаврюша тоже сунулся, но, поняв, что это не компот, фыркнул и сел ровно на плече у своего хозяина.

А мы все хором запели:

– С днем рожденья, наш любимый Ивар Стенси дорогой!

Народ, окруживший нас, наконец-то понял, в честь чего мы куролесим, и тоже стал кричать поздравления.

– Ну вы даете! – выдал именинник, когда смог вставить хоть слово, рассмеялся и покачал головой.

Я подмигнула ему, махнула рукой своим «артистам», и мы хором начали исполнять:

– Как на Ивара именины испекли мы каравай…

Школяры на лужайке уже откровенно хохотали и показывали на нас пальцем. Даже кое-кто из преподавателей присоединился. Я увидела магистра Новарда, обоих моих деканов, кажется, даже мелькнуло черное платье Аннушки. Но мы были слишком заняты, отвлекаться-то нельзя.

– …кого хочешь выбирай!

– Выбираю! – быстро ответил Ивар и, схватив меня в охапку, закружил.

Я завизжала, весело хохоча, а Ивар спросил на ухо:

– Твоя идея? – Тут же добавил: – Хотя и так понятно, что твоя. Ни у кого другого не хватило бы воображения ни на что подобное.

– А у меня подарка не было, – улыбаясь, ответила я. – Меня не предупредили заранее.

– Это лучшее поздравление за всю мою жизнь, – неожиданно серьезно ответил Ивар и поставил меня на землю. – А ты еще станцуешь вот так? – Он потряс плечами, глядя мне в глубокий вырез рубахи.

– А то ж! Девочки! Рив! «Цыганочка с выходом»! Па-а-ашли!

И мы пошли к воротам школы. Так же выступили и за них, шокируя достопочтенных жителей Межгорода. Так же проследовали до самого кабака, под музыку, с песнями и плясками. А нам в спину неслось:

– О! «Вышибалы» гуляют!

И единственное, что мне немного омрачило настроение, – это полный лютой ненависти взгляд Иолы Дексовой, который я поймала, когда Ивар обнимал меня и прижимал к себе.

По пути, пользуясь возможностью потрогать настоящих оборотней в звериной ипостаси, я бессовестным образом ощупала пушистую густую шкуру рыжего лиса. Он смешно морщил нос и скалился, но мне же любопытно! Да и у Лолы я спросила разрешения почесать ее ненаглядного Юргиса за ушком и потрогать его хвост. Нет, по-хорошему, надо было бы спрашивать это у самого хозяина ушей и хвоста. Но мохнатым типам слова не давали, так что пришлось Рыжику терпеть. Разумеется, я не наглела, но все равно ведь интересно!

Я и Эварта осторожно погладила по загривку. Здоровенный волк страшно щелкнул зубами в опасной близости от моей руки, я от неожиданности завизжала и отскочила, насмешив всю компанию.

– Эварт, не пугай Киру, – улыбаясь, сказала Тельтина и обняла своего парня, который сейчас был жутким серым зверюгой, за шею. – Вспомни, как мне было интересно тебя потрогать.

Волк закатил глаза, смешно по-собачьи фыркнул и подставил мне голову, чем я и воспользовалась. Но за хвост его трогать не решилась.

Непосредственно перед кабаком Эварт и Юргис сменили звериные ипостаси на человеческие, и мы дружной шумной компанией ввалились внутрь. В питейном заведении нас встретили с распростертыми объятиями. Еще бы! Артисты! Да не какие-нибудь, а экзотичные. Ну, мы немного спели, немного сплясали… Стоит ли говорить, что особым успехом пользовалось выступление «чернооких и синеоких цыганочек»? Впрочем, Лола с Тиной сами были в диком восторге от того, что, оказывается, можно танцевать вот так: когда и плечи, и грудь, и бедра… Чтобы и юбками размахивать, и тогда видны изящные лодыжки и голени, а порой и коленки, и каблуками отбивать… Наш столик заставили угощениями и выпивкой от благодарной публики. Да еще присоединились многие из посетителей. К ночи все упились до невменяемого состояния. Абсолютно трезвым был только Гаврюша. Ну, еще вполне адекватными остались я и Ивар. Прочих можно было только выносить на руках, сами они бы не выбрались даже из-за стола.

– Да, Кирюш! – произнес Изверг, положив подбородок мне на плечо. – Так я еще ни разу не отмечал свой день рождения. Всяко было… званые вечера, балы, пьянки, но такое… Жаль, что в прошлом году я не пригласил тебя.

– Мы тогда были едва знакомы.

– Вот я и говорю, что жаль. А ты мне больше ничего не подаришь? – вкрадчиво спросил он.

– А у меня больше ничего нет, – дернула я плечом и повернула к нему лицо, так что мы оказались нос к носу.

– Совсем ничего? – тихо уточнил Ивар, посмотрев на мои губы.

Я непроизвольно их облизнула, а Ивар стал медленно приближаться, глядя мне в глаза. Между нашими губами оставалось всего ничего, как сквозь пьяный гвалт прорезался истеричный женский вопль:

– Ивар! Дорогой, с днем рождения!