- Позвольте вас проводить к вашему столику! - улыбнулся моряк.

  - Извольте, - заулыбалась в ответ Ольга.

  - Эдвард! Здравствуй, старина! - приветствовал их господин Герберт, когда они подошли, и обменялся с моряком крепким рукопожатием.

  - Я помню его еще школяром, который мечтал о море, - пояснил Герберт Ольге, - а сегодня горжусь тем, что знаком с командиром подводной лодки.

  - Господин Герберт - давний друг моего отца, - сказал Эдвард.

  Вновь зазвучала музыка, и все ушли танцевать, кроме Ольги и Эдварда. Они остались вдвоем у столика, как два заговорщика, и с минуту молчали, глядя друг другу в глаза.

  - Вы, наверно, из семьи моряков? - прервала молчание Ольга.

  - О нет, - покачал головой Эдвард, - наша родовая усадьба расположена в ста километрах от побережья. Я впервые увидел море в пять лет, когда мы переехали в этот город. Окна нашего дома выходили на набережную, и однажды вечером я стал свидетелем настоящей бури. Море, которое я привык видеть таким ласковым и смирным, предстало в ином, грозном обличье. Оно ревело, оно вздымалось огромными волнами, оно захлестывало набережную. Странно, но я не испугался стихии, наоборот, во мне появилось желание посоревноваться с ней, бросить вызов.

  - Сражаться со стихией и побеждать - что может быть увлекательнее! Ваша жизнь полна романтики.

  - Ее куда меньше, чем я представлял когда-то, хотя жаловаться на скуку не приходится.

  - А на что приходится жаловаться? - решила поддразнить его Ольга.

  - На одиночество.

  - Не может быть!

  - Да, да, - хотя Эдвард говорил шутливо, но глаза его не смеялись. - Как только женщины узнают, сколько месяцев я провожу в рейсе, они теряют ко мне интерес. Больше никто не хочет ждать по полгода мужчину.

  - Возможно, стоит поискать девушку из своей среды? Дочери и сестры моряков привыкли ждать.

  - Я тоже так думал, но оказалось, что все наоборот: им ожидание до чертиков надоело в родительской семье, и в качестве мужей они ищут... сухопутных черепах.

  Ольга и Эдвард расхохотались.

  - Серьезная ситуация! Но у нее есть одно преимущество: если какая-то женщина станет вас ждать, вы можете быть уверены, что она полюбила вас по-настоящему.

  - Да, - перестал смеяться Эдвард. - И я не утратил надежды встретить такую женщину.

  Вроде бы ничего не значащий треп между танцами, легкий флирт, без которого не обходится ни один бал, но за словами и смехом стояло что-то еще. Это "что-то" проступало во взгляде Эдварда, в его желании подойти к ней максимально близко, а еще больше - в той подавленной страстности, с которой он танцевал танго - танец, казалось бы, очень далекий от скандинавского темперамента.

  Эдвард хотел сказать еще что-то, но тут к столику вернулись господин Герберт и другие гости, и разговор утратил личный характер. Герберт предложил тост за флот и его офицеров, который все восторженно подхватили. После тоста один из гостей неожиданно для Ольги заговорил о политике.

  - Как вы думаете, стоит ли нам ждать вторжения? Или эти немецкие господа удовольствуются Польшей?

  - Вы, как всегда, пессимистически настроены, - ответил Герберт. - Лично я уверен, что большая война в обозримом будущем Европе не грозит.

  - Хорошо бы, - вздохнула немолодая дама в темно-синем платье, - оба моих сына в армии.

  - Если потребуется, мы все выполним свой долг, - уверенно сказал Эдвард.

  Ольга ничего не поняла, но переспрашивать было как-то неловко. К тому же распорядитель бала объявил получасовой перерыв, и Эдвард вместе с несколькими гостями, вежливо спросив разрешения у дам, отправился в курительную комнату. Не курящий господин Герберт остался у столика.

  - Вот и половина бала пролетела, - сказал он, взглянув на часы. - Через полчаса наступит полночь.

  Эти простые слова огрели Ольгу словно обухом: она и предположить не могла, что уже так поздно! Она обещала хозяйке магазина, что скоро вернется! Но это не все: в хостеле, где она остановилась, в 12 ночи запирают двери, и если она опоздает, то попадет в нелепую ситуацию. Конечно, ее впустят, но после долгих объяснений и препирательств.