– Я буду говорить, как мне удобней. Я не обязан отчитываться перед тобой, но, так и быть, поясню. Твоей подопечной грозила опасность. Тебя рядом не было. Я ждал до последнего, потом был вынужден вмешаться. Кстати, почему тебя не было в нужный момент?

Белокрылый несколько сник, но, помолчав, продолжил наступление.

– Подумаешь, немного задержался. Не было там никакой опасности, я отсмотрел ситуацию. К ней подкатили обычные «казановы», они бы и сами отстали.

Серафим приблизился к белокрылому, взял его за плечи двумя руками и слегка зафиксировал в одном положении, глядя тому в глаза. Видно было, что он разозлен.

– Там! Были! Шарги!* Ты понимаешь это?!

*Шарк, шарки, (sharq) – юго-восточный горячий ветер типа сирокко, дующий из пустыни. Начинается внезапно, температура воздуха быстро поднимается иногда до 50 °С и выше. Ветер несет много пыли и песка, и продолжается иногда несколько дней подряд. (Примеч. автора.)

Сим говорил тихо, очень спокойно, разделяя слова, но белокрылый испуганно зажмурился, его как будто опалило пламенем, такой жар бросился в лицо. Перья на макушке встали дыбом и слегка затрещали. Он вывернулся из рук Сима и шарахнулся в сторону, вяло замахал руками, как будто разгоняя дым. Голос его стал жалобным.

– Какие шарги? Всем известно, что шарги не могут принимать материальную форму.

Сим устало вздохнул и несколько раз встряхнул кистями, сбивая проявившиеся на ладонях язычки пламени. После этого он присел на возникшую из ниоткуда скамью и внимательно уставился на белокрылого. Помолчав немного, он сказал с некоторым удивлением.

– И где, интересно, ты добыл такие сведения? Шарги уже семь столетий как умеют принимать почти любую физическую форму, а особо продвинутые еще и создают клонов, как и было в случае с твоей подопечной. Там был высший шарг с двумя клонами, твоей подопечной было бы не выжить.

Белокрылый выглядел совсем жалко. Он стал как будто еще более потрепанным, крылья, до этого гневно расправленные, опустились. Он совсем тихо прошептал:

– Но она же не звала… Нас учили, что надо ждать зова…

– А думать вас не учили? Послушай, Рафаил, она молилась, как ты не услышал?

– Ты знаешь мое имя? – пораженно прошептал белокрылый. – Кто ты вообще такой?

– Меня зовут Серафим. Я – Хранитель Талантов. Я настоятельно советую тебе лучше присматривать за своей подопечной, ей предстоит выполнить важное дело.

С этими словами Серафим исчез, ослепив Рафаила яркой вспышкой света.

Спутник галантно провел Янту под руку по банкетному залу, где было накрыто множество столиков на шесть-восемь человек. Когда они подошли к столу, за которым уже сидели коллеги Янты, Серафим извинился, сослался на договоренность о встрече и как-то мгновенно растворился в окружающем многолюдье. Янта только было собралась его представить, но представлять было уже некого. Коллеги оживленно разговаривали, обсуждая прошедший конференционный день, доклады, а также наряды присутствующих. Янта быстро втянулась в беседу, и все произошедшее с ней по дороге отошло на задний план, стало каким-то призрачным.

Несмотря на то что ее любили и уважали на работе, женщина всегда чувствовала некое отчуждение, отстраненность от других людей. Впрочем, чувство одиночества в толпе было привычно для нее с детства. Она дружила со всеми, но в то же время и ни с кем. По-настоящему близких подруг или друзей у нее не было. Даже находясь в шумной, веселой компании сверстников, на вечеринке или на дискотеке, она всегда ощущала в себе некую часть, отстраненно наблюдающую за происходящим, но не принимавшую в этом участия. Долго полагала, что так же чувствуют себя и все остальные люди. Очень удивилась, когда в подростковом возрасте стала понимать, что это не так.

Впрочем, что с ней что-то не так, Янта сообразила еще раньше, лет в десять. Она всегда воспринимала окружающий мир своим особым образом. Кроме танцев сверкающих пузырьков в атмосфере девочка видела вокруг много такого, чего не замечали другие. Она обращала внимание на причудливые разноцветные вихри, перемещающиеся вокруг животных и людей, всегда точно определяла, что у кого болит среди знакомых и близких. Будучи еще совсем крошкой, она подошла как-то раз к маминой подруге, зашедшей в гости, погладила ее по животу и сочувственно сказала:

– Тетя Надя, не плачь, а то маленький тоже плачет.

А через три недели тетя Надя с вытаращенными глазами прибежала к маме Янты и сообщила, что беременна. Позже мать запретила Янте говорить окружающим что-то о здоровье, но сама прибегала к помощи девочки, когда ей это было нужно для кого-то из знакомых. Мама спрашивала, но Янта не могла объяснить, как это выходит, что она всегда точно знает, где у человека что-то болит. Девочка просто видела в месте заболевания темные малиновые или бордовые пятна.

Так же Янта с детства знала, что она станет врачом. Для нее было невыносимо наблюдать, как люди страдают, она очень хотела всегда помочь, иначе сама начинала чувствовать себя плохо. Боль других становилась ее болью. Янта хорошо училась, и поступить в медицинский вуз для нее не составило труда. Учитывая свою, теперь уже тщательно скрываемую, способность видеть места локализации боли у других, выбрала специализацией рентгенологию.

Еще на практике, учась в институте, Янта поражала преподавателей точностью постановки диагноза и грамотностью описания рентгеновских снимков. Иногда ее уточнения даже противоречили результатам обследования, но позже всегда подтверждались. Когда она по распределению пришла работать в одну из больниц, ее очень быстро стали называть «женщина-рентген». За консультацией к ней обращались врачи и пациенты со всего города. А потом стали приезжать и издалека.

Банкет тем временем проходил своим чередом. Посольская кухня оказалась отменной, и Янта искренне наслаждалась изысканной едой. Постепенно народ напивался и раскрепощался, начались миграции присутствующих от столика к столику. В зале зазвучала музыка, многие пары уже танцевали. Веселье набирало обороты. В какой-то момент Янта перешла к другому столу, куда ее пригласил бывший однокурсник. Они немного повспоминали студенческие годы, выпили по бокалу вина, затем однокурсника увлекла танцевать подвыпившая хохочущая дама. Янта осталась за столиком с двумя мужчинами. Один из них был совсем ей не знаком. Другого, невысокого, лысеющего, но вполне моложавого брюнета она заочно знала. Это был отставной военный, директор и владелец крупного элитного медицинского центра из ее родного города. Он был достаточно известной фигурой, интересовался новыми веяниями в медицине, имел профессорское звание и печатался в серьезных медицинских журналах. Поговаривали, был не чужд политике. Янта видела его сегодня также в президиуме конференции, которую он частично спонсировал.

Мужчина с приветливой улыбкой сказал несколько комплиментов и предложил выпить за знакомство.

– Павел Павлович Сотников, я думаю, вы обо мне слышали, – вальяжно и уверенно представился он.

– Янтарина Валерьевна, – ответила Янта, почему-то опустив фамилию.

Мужчина приятно улыбнулся и взял Янту за руку. Его рука была сухой и теплой. Он слегка погладил большой палец Янты, наклонился к ней совсем близко и ласково, обволакивающе произнес:

– Для такой интересной женщины фамилия не обязательна, фамилия – это банальность. А вот ваше имя… Оно красивое и необычное. Откуда такое?

– О, это просто! – рассмеялась Янта. – Мама очень янтарь любила. Когда они с папой проводили отпуск на рижском взморье, папа нашел необыкновенно крупный и красивый янтарь и подарил его маме. И в это же лето мама забеременела мной. Так и назвали меня: папин подарок – Янтарина. Потом в ЗАГСе долго не хотели регистрировать такое имя. Говорили, что не бывает таких имен. Пришлось родителям побороться с администрацией. Но, в конце концов, они победили.

– Вы действительно – подарок, подарок судьбы. Мне хочется вас украсть.