Все здесь подчеркнуто делалось и велось, как того неукоснительно требовала единоверческая церковь. Старообрядцы-единоверцы, хотя и находились в лоне православия, продолжали строго соблюдать все обрядовые особенности, которые некогда имели место в храмах седой и древней Руси. Странное зрелище для стороннего глаза представляло собою богослужение этих людей: тут и двоение аллилуйи, и хождение «посолонь», и гундявое носовое пение по крюкам, ле́стовки и подушечки. Словом, при входе в этот храм, в этот осколок старины с низкими душными сводами, куда скупо, будто с оглядкой, проникал свет, на непосвященного человека веяло могильным духом. Живая противоположность этому был православный храм Михаила Архангела, стоявший неподалеку. Там была масса света и духовного веселья, исходящего как от самого здания прекрасной архитектуры, так и от обрядности православия…
Однако эти «фонари духовной жизни» мало занимали Василия Саввича. Хотя, конечно, в зипуне ниже колен, как его дед и тятя, он уже не ходил; хромовые сапоги с атласной иль шелковой косовороткой надевал лишь в церковь или на ярмарку, и то все больше для куража, по велению, так сказать, сердца купеческого. На деле реалии современной жизни вносили свои коррективы, меняя фасон и облик миллионщика. Строгий, без малейшего намека на щегольство, английский костюм, тщательный пробор и почтительное «с» через каждые два слова были его визитной карточкой в известнейших домах Саратова и Москвы. При этом он был лоялен к высшей власти и суров с местной, которая, по его разумению, за лишнюю тысячу целковых готова была черту душу продать.
Зато с простым людом, со своими артельщиками Злакоманов был добр. Быть может, потому, что сам был выходцем из простых и умел понимать сермяжную правду мужика. На мануфактурах и заводах других купцов о Саввиче ходили легенды: дескать, в его мастерских на четверть больше платят народишку, да и сами рабочие чуть ли не запросто подходят к хозяину: «Василий Саввич, дайте закурить». Где быль, а где небыль – пойди разберись, но то, что Злакоманов знал свое дело не понаслышке и часто бывал на предприятиях – то правда, как правда и то, что рабочие его с кваса на хлеб не перебивались и дома, хлебая мясные щи, на своего кормильца не жаловались. Правда, и спрос с артельщиков был велик. «У Злакоманова каждый час на рупь поставлен» – этот фамильный девиз Василием был усвоен с малолетства. Он хорошо держал в памяти то далекое время, когда после смерти тяти мать железной рукой правила семейным предприятием; людей своих Матрена Владимировна видела насквозь и знала, чего от них можно ждать. Это качество перенял у матушки и младший сын Васенька – ее главная надежда и гордость. Надежды матери оправдались: кипучая деятельность Василия Саввича не прерывалась и по сей день; на механическом заводе все время что-то меняли и перестраивали. Злакоманов ссудил крупную сумму денег на устройство телеграфа в городе и губернии, выписывал из Англии и Германии новые станки: нажитый капитал разлетался, но оборачивался новым богатством.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
